Полвека охоты на тигров - Янковский Юрий Михайлович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
На этот раз мое счастье также сопутствовало мне. Случись, что отверстие, из которого выскакивали медведи было расположено прямо на меня!? Что бы тогда произошло — предоставляю судить читателю.
Осмотрев следы около скалы, куда убежал первый медведь, мы крови не нашли. Видно пуля запоздала. Уж очень был короткий срок видимости зверя, а продолжать слежку из-за отсутствия снега было невозможно.
Поделившись впечатлениями, мы на радостях начали варить чай и подогревать свой незамысловатый обед — «бэнтоо». Ели мы с большим аппетитом, настроение после удачной охоты было приподнятым да мы и изрядно проголодались — время подходило к трем часам.
Следует отметить, что мне повезло с охотой еще и потому, что вместо моего пятизарядного «Спрингфильда» со мной была моя английская одиннадцатизарядная винтовка, так как пришлось сделать подряд девять выстрелов, не имея времени на перезарядку: четыре по кабанам и пять по медведям.
Покончив с обедом, мы уложили медведей на хворост и засыпали их сверху, чтобы до них не могли добраться и испортить вороны и орлы. После этого мы отправились на след раненого секача. Крови оказалось много и она была черной, что предсказывало тяжелое ранение, но следить при отсутствии снега было трудно. Кабан пошел по солнопекам, чаша была густая, солнце уже закатывалось, а до фанзы было верст десять. Волей-неволей, мы побрели домой. Вернулись поздно. Шин уже ждал нас и волновался, так как слышал мои выстрелы, но не знал в чем дело. Решили на утро взять двое саней и пойти всем вместе. Люля с корейцами должен был вывезти к фанзе медведей, а я и Шин уговорились следить раненых медведя и кабана.
Рано утром наша компания, подкрепленная парой возчиков и парой быков с волокушами, отправилась в путь. Дорога была трудная. Пришлось местами топорами прорубать очень густой кустарник и валежник и лишь к полудню мы добрались до медведей. Люля остался с корейцами, чтобы вывозить добычу, Шин пошел по следам убежавшего медведя, который ночью, как выяснилось, возвращался назад к берлоге, разыскивая своих товарищей. Медведь, по-видимому, обнюхав туши и убедившись, что приятели с ним не пойдут, ушел к вершине на пади.
Я двинулся по следу за раненым секачем. Вначале следить было легко. Кабан терял много крови, но постепенно ее на следу становилось меньше. Снег по солнопекам лежал кое-где, да и при том лишь пятнами.
Кабан сразу же отделился от стада, что говорило за то, что он ранен серьезно. Кабан вообще на ранение самый крепкий зверь и даже серьезно раненый идет от места выстрела до первой лежки от 5 до 10 верст, причем старается держаться наиболее крутых и заросших чем через которые трудно бывает пробираться. Кроме того, это увеличивает опасность при преследовании для охотника, ибо в таком месте трудно заметить притаившегося зверя, если он готовит засаду, чтобы подстеречь охотника и напасть на него со своими страшными клыками. Правда, это бывает не так часто и по большей части тогда, когда зверь тяжело ранен и не в состоянии уходить легко от преследования, но, конечно, бывают и исключения.
Пройдя еще с полверсты, я наткнулся на ночную лежку. Она была сильно укатана и на ней было много крови, — видимо, зверь оставался на ней долгое время. Дальше следить стало труднее. Пройдя еще версты полторы, я убедился, что кабан сделал два круга. Я обнаружил еще две лежки, но обе они были мало прикатаны — зверь на них оставался недолго. Не было и следов крови. Так как местами были старые следы других кабанов, то следить стало еще труднее. На одном очень крутом косогоре-солнопеке я окончательно потерял след. Было очень неприятно потерять такой ценный приз, принимая во внимание, что этим срывался мой такой редкий триплет. Кроме того, кабан несомненно был тяжело ранен и, возможно, уже лежал где-нибудь мертвым. Часто в таких случаях в поисках помогают вороны, но для этого нужна менее заросшая местность, да и ворон нигде не было видно.
Солнце уже склонялось к горизонту, до фанзы было верст десять, но я все же решил искать до наступления темноты. Оставалось одно — делать круг по местам, где легче обнаружить выходной след, т. к. местами, особенно по низам, лежал снег. Остановившись на этом решении, я двинулся в обход по крутому косогору и, сделав всего полкруга, неожиданно наткнулся на волокушу, приблизительно на 100 сажен ниже того места, где я окончательно потерял след. Сомнений не было — это мог катиться только мой секач. Я устремился по волокуше вниз и, пройдя саженей пятьдесят, на уступе косогора обнаружил свою потерю — зацепившегося за дерево мертвого застывшего кабана.
Секач был крупным, с великолепными клыками, весом около 10 пудов. Пуля, оказалось, попала ему сзади и прошла вдоль всего тела, остановившись на груди под кожей. С таким сильным ранением только кабан мог выдержать и пройти так далеко. Выпотрошив и завалив свою находку хворостом, я пошел к фанзе. Была уже ночь, мне пришлось очень долго пробираться по чаще, прежде чем я выбрался на тропинку. Настроение было прекрасное, особенно потому, что мой редкий триплет по крупному разнородному зверю был завершен так удачно.
В фанзе я застал уже всех участников нашей экскурсии лежащими на канах, предававшихся отдыху и ждавших меня к ужину. По рассказу Шина выяснилось, что он проследил с большим трудом медведя верст пять, вспугнул его с лежки в густой чаше, куда он забрался, но день был очень тихий и преследовать дальше не имело смысла, так как медведь обладает очень тонким слухом.
Итак, слова охотника-корейца подтвердились. Дикая падь Пями Гори оказалась заслуживающей внимания и обильной зверем, ибо не раз впоследствии мы имели в ней крупную и интересную добычу.
Пробродив еще ряд дней и взяв несколько кабанов и коз, я с Люлей решили вернуться домой, оставив Шина одного продолжать охоту, так как меня призывали дела, Шин же как охотник-промышленник не был ограничен временем. Обратной дорогой, уже знакомой, нам возвращаться не хотелось и мы, оставив на попечение А. П. Шина наши вещи и убитую дичь, решили пойти через горы на запад, чтобы верст за сорок выйти к городу Мусан, откуда идет железнодорожная ветка на соединение с той, по которой мы приехали. Вообще же район Мусана считается в Корее самым обильным по количеству крупного зверя, ибо с одной стороны он граничит с Пактусаном, а с другой — с самым малообитаемым районом Маньчжурии.
Отправились мы налегке, взяв лишь одного носильщика. Горная тропа пересекала один хребет за другим. Все горы были заросшие дремучим лесом, вырубать который и вывозить, ввиду неприступности района, невозможно. Это всегда особенно радует таежника, так как дает возможность сохранить хорошую охоту. Часто нам попадались следы кабанов. В одном месте мы наткнулись на след тигра, но следить не было возможности, так как снега мы так и не дождались.
Заночевав в попавшейся нам под вечер корейской фанзе и расспросив по обыкновению хозяина обо всем интересовавшем нас по части охоты, мы рано утром отправились дальше. Здесь с нами произошел комичный инцидент, лучше всего рисующий, насколько то время провинциальная Корея была непосредственной и дикой. Мы прошли большое расстояние, перевалив несколько гор, и подумывали уже об обеде. Поднявшись на одну из гор, заметили впереди вдоль тропы в полугоре несколько корейских фанз. Гора была очень высокой, а за ней по рассказам, было еще две, за которыми стоял город Мусан — цель нашего похода.
День выдался теплый. Поднимаясь на гору, мы сняли шапки, вытирая вспотевшие волосы. Из ближайшей фанзы вышел кореец, который, увидав совсем светлые волосы Люли, подошел к нам с лицом, на котором было написано полное недоумение. Остановившись, он стал ощупывать Люлины волосы, не переставая высказывать свое недоумение. Затем, оставив нас, он бросился сзывать всех жителей поселка. Вскоре собрались почти все обитатели этого небольшого выселка, удивлению которых, казалось, не было конца. Так как часть жителей оказалась где-то в отсутствии и должна была вернуться к вечеру, наши новые знакомые стали уговаривать нас остаться на ночевку для того, чтобы и другие их сородичи могли бы полюбоваться на своеобразное «чудо». Из расспросов выяснилось, что большинство обитателей поселка никогда нигде не бывали дальше Мусана, а некоторые даже ни разу не видели линии дороги, которая была доведена до этого пункта лишь год тому назад.
