Быстрая Молния - Кервуд Джеймс Оливер (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Все еще стоя в туннеле передними лапами, но уже наполовину отступив внутрь ледяной хижины, Быстрая Молния ожидал последней победной атаки Уопаска. Он чувствовал близость конца. Он сознавал, что в таинственном пространстве, открывшемся за его спиной, он не сможет противостоять своему могучему противнику. И все же он не помышлял о бегстве. С головой внутри туннеля, упираясь широко расставленными лапами, он не только защищался от Уопаска — он нападал на него. И перед угрозой его свирепых клыков Уопаск на некоторое время заколебался, громогласно рыча и качая головой. Маленькие глазки его, привыкнув к темноте, заметили, что он почти достиг внутренней двери в иглу. Еще одно усилие — и битва будет закончена, и он будет есть мясо. Тем не менее в течение нескольких мгновений он колебался, зная, что ему придется еще раз столкнуться с неотвратимыми разящими ударами острых клыков Быстрой Молнии.
За эти драгоценные мгновения произошло нечто весьма существенное.
По сверкающему снежному насту равнины мчались три фигуры, закутанные в меха с ног до головы, — Нипа-эскимос, его жена и сын. Во время охоты на тюленей льдина унесла их в открытое море. Теперь они возвращались, и уже на значительном расстоянии услыхали рев Уопаска у своих дверей.
Медведь не слыхал их и не чуял их запаха. Все его помыслы были направлены на одну цель, и он в третий раз протиснулся в то, что оставалось от туннеля. Близость смерти остро и мучительно отражается на звере. И Быстрая Молния знал, что время его пришло. Он сконцентрировал каждый нерв и каждое сухожилие в последнем могучем усилии. Его атака была настолько свирепой, что Уопаск, опустив голову вниз, в течение нескольких секунд не в состоянии был упереться туловищем в бока туннеля. С полминуты было сэкономлено, прежде чем Уопаск всей своей массой навалился на стены. Как и до того, они не устояли перед натиском и рухнули; путь в иглу был открыт. Одновременно с тем, как глыбы льда и снега рассыпались по сторонам, пронзительный человеческий вопль расколол тишину ночи, и в ее неверном сиянии сверкнуло острие гарпуна. Острие вонзилось в плечо Уопаска. Существа в капюшонах орали и вопили, как демоны, и Быстрая Молния выскочил из снежных руин, где он был наполовину погребен в результате последней атаки Уопаска. Прыжок столкнул его лицом к лицу с женщиной — женщиной, ради ребенка которой он отстоял величайшую битву в своей жизни и ради которого готов был умереть. В руках у женщины было длинное копье для охоты на тюленей, и с яростным криком она метнула его в Быструю Молнию. Копье ударило его в бок. Он почувствовал жгучую боль от стального зазубренного острия и бросился бежать. Древко копья некоторое время волочилось за ним; затем он вырвал зазубренную колючку из тела. Уопаск тоже бежал — сломя голову, не разбирая дороги, ища спасения в своих родных ледяных полях.
На гребне склона, откуда он впервые взглянул на узкую полоску долины, Быстрая Молния на мгновение остановился, окровавленный и измученный. Но даже сейчас, когда он с трудом глотал воздух, чтобы отдышаться, странный тихий и жалобный вой вырастал у него в груди. Наконец-то тайна этой ночи сбросила свои покровы и предстала перед ним обнаженной, чтобы он сумел ее постичь. И, постигнув ее, он опять повернул в сторону замерзших бесплодных равнин, и ни дух Скагена, ни необъяснимая радость этой ночи больше не струились в его крови, когда он медленно брел назад, к своей стае белых волков и к убитым оленям Оле Джона.
И когда он возвращался, самой мучительной из всех его ран была рана, нанесенная рукой человека.
Глава 4. Единоборство стай
Один раз в течение каждого семилетнего цикла на поросшую чахлыми кустарниками ивняка тундру Великой Северной Пустыни, которая полого спускается к земной груди в Северный Ледовитый океан, приходит Noot Aku Tao — Великий Голод. Так утверждают эскимосы и живущие южнее индейцы, ссылаясь на всех своих богов, злых духов и на врожденное суеверие. Один раз в семь лет на кроликов — источник и основу существования на севере как для животных, так и для людей — нападает мор, который губит их миллионами; а с исчезновением кроликов рыси голодают и начинают пожирать собственное потомство; редеет численность ласок, куниц и норок, пустеют ловушки у трапперов, и неудачи преследуют охотников на их промысловой тропе. Там, где прежде эскимосы добывали себе пропитание, бесследно исчезают огромные стада карибу. Мускусные быки растворяются в непостижимой загадке Полярной Ночи. Белых медведей становится меньше, и даже маленькие белые лисички-песцы — многочисленные, как воробьи, когда кролики имеются в изобилии, — исчезают, словно попав в огромную ловчую сеть, которая сметает все подчистую на бескрайних просторах бесплодных равнин. Великий Голод всегда приходит во время Долгой Ночи. И тогда Голодная Смерть становится охотником, триумфально шествующим по земле.
Нынешний год был Седьмым. Стояла середина Долгой Ночи. Прошел месяц с тех пор, как стада карибу откочевали все дальше и дальше на юг и на запад. Сильные бури скрыли их уход, и волки, чьи миграционные инстинкты были менее острыми и чуткими, утратили след, который привел бы их в страну изобилия, к далеким берегам Большого Медвежьего озера. На пустынных равнинах они дрались, голодали и умирали, ибо закон выживания наиболее приспособленных распространялся на всей территории от берегов озера Киуотин до залива Франклина, — и рука об руку с ним среди всех существ, питающихся мясом и кровью, шествовал каннибализм. Быстрая Молния, до недавних пор предводитель могучей стаи белых полярных волков, сам превратился в тощую, голодную, Дикую тень, занятую постоянными поисками пищи. С той ночи, три недели тому назад, когда он привел своих волков на убийство стада домашних оленей Оле Джона, голод крепко прижал его, и оба приятеля — он и Мистик — поддерживали теперь искорку жизни в своих телах тем, что выкапывали из-под снега и поедали мерзлый зеленый мох. Мистик, серый лесной волк, который присоединился к белой стае далеко отсюда, на южной окраине бесплодной арктической пустыни, завязал дружбу с Быстрой Молнией, отдаленным на двадцать лет от своего предка, Скагена, огромного пса из породы догов.
Вот эта капля собачьей крови в его жилах и заставляла Быструю Молнию в страшные дни голода и смерти держаться вблизи побережья, рядом с дикими эскимосскими поселениями, разбросанными вдоль залива Коронации. Его стая, сто пятьдесят некогда сильных зверей, пришедшая из далекого кустарникового леса, распалась и исчезла. Оставшиеся в живых по одному, по двое разбрелись на все четыре стороны. Разрушенная голодом, рассеянная насущной необходимостью, белая орда больше не мчалась под яркими звездами, «гонимая дьяволами», с Быстрой Молнией, самым крупным из всех полярных волков, во главе. Над пустынной равниной больше не разносился охотничий клич, потому что если волку и удавалось найти добычу, то он убивал ее втихомолку, оставляя все мясо себе и ревностно охраняя его до последней косточки.
За целую неделю ни Быстрая Молния, ни большой лесной волк не сумели поймать ничего, что могло бы утолить голод. Последние три дня они раскапывали снег в укромных местах и поддерживали жизнь жестким кудрявым зеленым мхом, которым питаются карибу. И никогда они еще не охотились так усердно, как в эту неделю. Они обследовали границы пустынных равнин, побережье и окраины ледяных нолей. Несколько раз они натыкались на песцов, но маленькие белые лисички, словно блуждающие огоньки, легко терялись в хаосе ночи. Однажды Быстрая Молния напал на след тюленя, но эта незнакомая добыча ускользнула прежде, чем он успел найти, за что ее ухватить. Дважды видели больших белых медведей, слишком могучих, чтобы можно было даже помыслить о нападении. И за все время ни разу ни одного зайца там, где их должны были быть тысячи! Наконец их постигло последнее и наиболее крупное разочарование. В самый разгар бури они напали на след мускусных овцебыков и в течение всей этой снежной круговерти преследовали их, пока на далекой пустынной равнине следы их безнадежно не замело налетевшим бураном.
