Залив - Крамп Барри (читать книги без сокращений TXT) 📗

Нужно многое знать и быть готовым ко всему. Учитывать, какая вода, течение, время года, место, крокодил… всего не перечислишь. Когда луч фары падает на крокодила, я говорю себе: «Этот крокодил твой, но наберись терпения» или, «Вот глупый крокодил, он ждет, чтобы ты его убил». А иногда я говорю: «Этот крокодил будет погружаться много раз и плавать под водой. Я его убью, если только очень повезет». Очень часто я ошибаюсь. Еще многому надо научиться.

— А при чем тут время года, Дарси? Какая разница, когда стрелять крокодилов?

Но Дарси сказал, что для одного дня рассказов о крокодилах хватит.

— Со временем узнаете, — сказал он. — Если хотите изучить крокодилов, то старайтесь понять все, что видите сейчас, и пусть ваш опыт поможет вам понять то, что увидите потом. А времена года будут сменяться быстрее, чем вы — приобретать знания… Вон, приближается пыльная буря.

И верно. На довольно значительном расстоянии от нас виднелась какая-то дымка, но вскоре на зубах заскрипела почти невидимая пыль, повисшая в почти прозрачном воздухе. Мы вырезали новый шест для гарпуна, и к тому времени, когда вернулись в лагерь, пыль проняла нас до самых печенок. Она висела в красном воздухе три дня, пока ветер с залива не унес ее прочь.

Вода в реке у нашего лагеря была не такой соленой, как в низовьях, но для питья все же не годилась. На следующий день я поехал в Ялогинду за водой, а Дарси приводил в порядок снаряжение и чинил лодку.

В городе я заскочил в пивную. Там я встретил бродячего ювелира, проделавшего путь от Маунт-Айза. На дне перевернутого ящика из-под чая он разложил множество часов и безделушек. Единственному покупателю ювелир объяснял достоинства железнодорожного хронометра. Покупателем был Стоунбол Джексон, по глазам которого было видно, что он задумал какую-то каверзу. (Позднее мне рассказали, что Стоунбол купил у ювелира влагонепроницаемые часы и проверил их, опустив на ночь в кружку с пивом. Потом он потребовал деньги обратно.)

Когда я вернулся в лагерь с водой и кое-какими вещами для Фиф (ей пришлось выписать их, потому что подобных в ялогиндской лавке не держали), снаряжение Дарси было уже более или менее в порядке, а наклеенная на лодку заплата сохла на солнце. Дарси с Фиф приступали как раз к первому уроку набивки чучел маленьких крокодилов. Я так и не научился этому делу, но Фиф изготовляла чучела дюжинами. Насколько я усвоил, способ набивки чучел, применявшийся Дарси, заключается в следующем (могу гарантировать успех при условии, если вы будете следовать моим указаниям и если эти указания правильные).

С того самого времени, когда крокодил вылупляется из яйца в горячем песке на речном берегу, он начинает самостоятельную жизнь. Он такой же прожорливый, как его папаша. Прежде чем он и еще примерно двадцать его братьев и сестер доберутся до воды, в живых останется только десять. Кукабарры, [3] динго, змеи — все лакомы до них. А когда он попадает в воду, за ним охотятся акулы и другие рыбы. Даже собственный папаша не прочь сожрать его. Он живет несколько дней, или недель, или месяцев, а то и лет, шныряя вверх и вниз по реке вдоль заросших берегов и питаясь крабами, мелкой рыбой и прочим. Потом однажды ночью на своей лодке приплывает Дарси, быстро хватает его за шею и сует в холодный мокрый мешок, где уже сидят несколько его братьев, сестер, кузенов и кузин. К утру он подыхает. (Интересно, сколько миллионов лет потенциальной жизни оборвал Дарси?)

Разрез вдоль живота и хвоста единственный. Спускаете шкуру с задних лап почти до когтей. Затем разделываете хвост (здесь нужен здравый смысл). Передние лапы обрабатываются так же, как задние (шкура, правда, здесь получается вся в порезах, но для начала это не имеет значения). Отделяете шкуру до нижней челюсти и основания черепа. Перерезаете спинной хребет у первого позвонка.

Теперь у вас есть миниатюрная крокодилья шкура с когтями и головой и немножко крокодилятины на внутрезней стороне, но не волнуйтесь: в первое время это случается со всяким. Осторожно соскребите ее, удалите мозги и натрите шкуру изнутри солью. Затем засыпьте ее солью и заройте в мешок с солью вместе с другими шкурками, которые вы испортили. Да, не забудьте выковырять глаза. Острием ножа.

Через три дня перемените соль. Через три-четыре дня самое меньшее или через три-четыре месяца самое большее вытащите шкуру и смойте с нее всю соль. Пока она не засохла, набейте ноги мелкими сухими опилками и крепко утрамбуйте их круглой палкой. Достаньте иглу, вощеную нитку и ровненько зашейте шкуру от хвоста до задних ног. Хвост набейте так же, как ноги. И продолжайте набивать и зашивать до тех пор, пока у вас не получится пугало с прямым хвостом и негнущимися лапами.

Теперь приступайте к отделке. Согните лапы и поверните хвост, чтобы они выглядели естественно. Для начала лучше всего сделать так, чтобы брюхо, хвост и лапы касались пола. (Потом, когда приноровишься, можно сажать их на задние лапы и хвост.) Поднимите голову и откройте пасть. Горло придется заткнуть бумагой, чтобы не высыпались опилки. Теперь натыкайте всюду гвоздей и щепочек, чтобы они поддерживали крокодила в той позе, которую вы считаете естественной. Теперь можете выставить чучело на солнце. Солнце высушит и стянет кожу вокруг опилок.

Через несколько часов можно сказать, что все в порядке, потому что чучело затвердело. Откройте баночку с замазкой и заделайте шов на брюхе и все бросающиеся в глаза ножевые порезы. Покрасьте бумажную затычку в горле и расправьте язык. Для глаз подойдут мраморные шарики или бусинки — в общем все, что не гниет. Опять на солнце, пока не высохнет замазка.

Теперь можете достать бесцветный лак и покрыть свое изделие раз-другой. Когда лак высохнет, у изделия появится товарный вид.

Даже Дарси и тот испортил несколько своих первых шкур, а теперь делает чучела восьмифутовых крокодилов. Он даже восемнадцатифутового набьет, если за это предложат хорошую цену.

Дарси с Фиф сделали в тот день четыре чучела, на другой день — тоже четыре. Мы с Дарси отвезли их в Яло-гинду и оставили для отправки на скачки в Грегори. Ктото предложил Дарси на время большую лодку с подвесным мотором. А за это, пока их хозяин был на скачках, требовалось всего-навсего, чтобы Дарси присмотрел за тремя собаками и привез двух маленьких живых крокодилов. Живые крокодилы — это еще куда ни шло, но вот собаки доставят, вероятно, много хлопот.

Вечером Дарси должен был пригнать лодку к лагерю. Он взял фару и винтовку, а мы посадили Прушковица и рычащих гостей к себе в лендровер. По пути я убил двух валлаби для собак, и мы с Фиф оказались вдвоем первый раз за много недель. Но вечер не получился. Собаки выли и лаяли, Дарси прибыл часов в одиннадцать. Недалеко от лагеря вниз по реке он убил крокодила длиной четырнадцать футов. Он мог бы убить и большего, но не взял с собой гарпуна. Я пожалел, что не был с ним.

Утром мы все вместе отправились снимать шкуру с убитого крокодила, которого Дарси оставил в чертовски неудобном месте. Из-за прилива вода поднялась на четыре фута и затопила труп. Охотник прыгнул в воду и ощупывал дно ногой до тех пор, пока не нашел крокодила. Всем вместе нам удалось его дотащить до расквасившегося берега, но голова так и осталась под водой. Зверь был такой большой и тяжелый, что нам не под силу было перенести его куда-нибудь в более удобное место. Пришлось снимать шкуру, стоя по щиколотку в жидкой грязи. Чертовски неприятная была эта работа — скользко, тесно, неудобно. Мы с Дарси провозились два часа.

Разница между крокодилами, живущими в соленой и пресной воде, не очень большая. Соляник длиннее прес-няка, и, кроме того, голова у него шире и массивнее. У пресняка рыло потоньше, поизящнее, челюсти похожи на ножницы. У нашего крокодила была тупая и ухмыляющаяся морда, гладкая на ощупь, как булыжник, с кабаньими клыками, крайние из которых торчали сквозь отверстия в носу. Края челюстей были неровные, как бородка ключа, но совпадали они очень точно. Когда я поднимал и отпускал верхнюю челюсть, она захлопывалась с громким деревянным стуком. Убитый крокодил костенеет медленно. II первое, что приходит в голову: как же бывает беспомощен человек, когда его хватает такая вот тварь! У нее не вырвешься. Одна только шкура весила столько, что я едва донес ее по чавкающей грязи до лодки, где сидела Фиф.