Топ и Гарри - Вельскопф-Генрих Лизелотта (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Девушка не промедлила ни мгновения:
— Это правда.
— Где ты была? — воскликнул Чотанка.
Девушка не отвечала. Слушатели молча посматривали друг на друга. Шонка злобно ухмыльнулся. Дочь изгнанника была выставлена на позор перед вождями, перед воинами, перед женщинами трех племен! Ее прекрасная праздничная одежда теперь больше ей не нужна, ни к чему теперь и ее умение исцелять раны. Еще мгновенье — и сам Чотанка прикажет ей с позором удалиться из круга.
Уинона молчала.
И тут Рогатый Камень вышел вперед, в середину круга, чтобы его видели все.
— Моя сестра Уинона встретилась со мной в ночь перед началом праздника.
Словно порыв штормового ветра хлестнул по людям. И снова наступила тишина. Уинона только немного пошевелила рукой.
— О-о! — Шонка снова обрел речь. — Это ты, Харка, которого теперь называют Токей Ито? Я понимаю, что ты хотел бы помочь своей сестре! Но чем ты докажешь, что был ночью в прерии?
Рогатый Камень медленно подошел к Шонке и остановился шагах в пяти от него.
— На тебе роскошный костюм вождя, — сказал он негромко. — Ты, верно, совершил много великих дел! И если уж ты, Шонка, воин, с которым можно вести разговор, я докажу тебе, что был ночью в прерии. Но скажи мне сперва: где скальпы убитых тобою врагов?
— Мы собрались на танцы девушек, а не на состязания воинов… Я видел двадцать четыре зимы… — произнес Шонка и замолк.
— Двадцать четыре зимы ты видел — и ни одного убитого врага? Понимаю, ты мирный человек и не хочешь поднимать на врага нож. Зато ты охотно сражаешься с девушками и твое оружие — ложь. Но берегись! Это тоже может оказаться опасным! У девушек есть братья, отцы, и ты заметил это слишком поздно. Разрешите сказать Грому Гор…
Гром Гор вышел вперед.
— Рогатый Камень в ночь перед началом праздника выезжал в прерию и утром вернулся в палатку. Это правда.
Окружающие были удовлетворены. Девушка, умеющая врачевать раны, и Рогатый Камень, воин, победивший в состязаниях, нравились всем. Слова Грома Гор вызвали шумное одобрение.
Шонка отступил. Шестеро ярко раскрашенных распорядителей достойно приняли клеветника, насовав ему тумаков и зуботычин. Глашатай объявил от имени верховных жрецов вождей, что все девушки выдержали испытание и могут принять участие в танце.
До вечера веселились молодые люди трех племен. Насмешливая Синица, как всегда, не удержалась, чтобы не посмеяться над Бродящим По Ночам, но никто в смехе не таил зла, и молодые люди тоже могли отвечать девушкам острым словом.
Вечером Гром Гор сопровождал Ситопанаки к отцовской типи. Он был весел, но девушка оставалась серьезной.
— Твой друг родился дакота, — сказала она, — остался им и будет дакота…
Едва рассвело, а сиксики, ассинибойны и дакота уже собирались на любимое зрелище — представление минувших событий.
Горящая Вода сообщил, что с утра будет показана охотничья хитрость Матотаупы. Затем будет представлен побег Тачунки Витко.
Рогатый Камень поспешил на условленное место, где уже был разложен костер и ждал отец. Матотаупа и его сын прекрасно владели собой. Никто бы не мог сказать, что для них теперь так необычно сидеть вместе у костра и вести спокойную беседу.
— Там пятьдесят воинов ассинибойнов, отец! — громко произнес Рогатый Камень.
— Но я — Матотаупа.
И он стал сейчас прежним Матотаупой. Его глаза горели, непреклонная воля выражалась на его лице, спина его распрямилась, он гордо озирался по сторонам. Он посмотрел на сына, как смотрел когда-то давно, и Рогатый Камень сначала отвел глаза в сторону, потом глянул отцу в лицо и уже больше не отводил взгляда.
— Ты и должен быть Матотаупой, — тихо произнес он, — ничего больше мне и не надо.
Игра началась.
Наибольший успех у зрителей вызвал момент, когда Матотаупа, то подражая мычанию бизонов, то издавая военный клич дакота, увел ассинибойнов далеко от стада и скрылся. Громкими криками зрители выражали восхищение проделкой Матотаупы, а дакота еще раз поняли, какого воина потеряли.
Миновал полдень. Во время перерыва между представлениями к Рогатому Камню подошел юноша дакота и сообщил, что Тачунка Витко ждет его и хочет вручить ему ружье, которое сыграло в свое время большую роль. Рогатый Камень попросил Грома Гор пойти с ним. Молодые воины подошли к группе верховных вождей. Тачунка Витко вышел им навстречу. В руках у него была двустволка, которая до сих пор оставалась вполне современным оружием. Рогатый Камень узнал мацавакен. У него было странное чувство, когда он снова взял в руки ружье, подаренное ему Рэдом Джимом, человеком, который когда-то вызывал у мальчика восхищение.
Глашатай объявил о начале нового представления. Тачунка Витко и Матотаупа дали слово, что они преодолеют взаимную неприязнь и не нарушат спокойствия праздника. Вот почему оружие у них не отбиралось.
Восторженными криками сопровождалось единоборство вождей, которое, как и много лет назад, проходило с таким же упорством и напряжением сил. Матотаупа тяжело дышал. Ему эта игра доставалась значительно труднее, чем когда-то подлинная борьба, и если бы Тачунка Витко действовал теперь по-серьезному, он бы оказался победителем, прежде чем подоспели пятеро сиксиков. К концу сцены, лицо Матотаупы осунулось.
Действие следовало за действием. События разыгрывались так естественно, что зрители невольно воспринимали их, как самую неподдельную реальность. И не только у мальчиков горели щеки…
И снова наступил вечер. До появления первых звезд люди не расходились по палаткам и продолжали спорить о том, что бы произошло, если бы на помощь Матотаупе не подоспели пятеро воинов сиксиков, на чьей бы стороне была тогда победа. И даже девушки рассуждали о том, как был взят в плен и убежал Тачунка.
На следующий день в качестве заключения торжества предстояла культовая жертва Солнцу…
С наступлением темноты во многих палатках уже раздавалось пение обрядовых песен, которые вождям и воинам предстояло петь всю ночь, чтобы торжественно встретить наступающий день жертвы Солнцу. Звуки были тихими и мягкими. И дети приутихли, но не от усталости, а от того таинственного настроения, которое все больше и больше овладевало людьми.
Перед палаткой сиксиков лежал длинный ствол пихты для культового столба.
Послышался топот копыт. Молодые всадники привезли издалека пихтовые и еловые ветки. Старейшие и высокоуважаемые женщины принялись делать из них невысокую изгородь вокруг культовой площадки. А в ночи над прерией разносилась песня Солнечного танца сиксиков:» Хе, хе, хей, хо… хей…«
Когда Рогатый Камень и Гром Гор поели, Горящая Вода сообщил, что ночь молодые воины должны провести со жрецом.
Кровные братья пошли к жрецу. В полутьме его палатки их охватило какое-то особое благоговение. Это был мир жреца. Таинственная сила этого человека воздействовала на каждого, кто был воспитан на вере в духов.
Жрец долго молча смотрел на них, шевеля губами, потом спросил Рогатого Камня:
— Ты дакота?
Рогатому Камню однажды уже был задан такой же вопрос, и он не смог на него ответить. Молчал он и на этот раз.
— Ты сиксик?
Молодой воин только плотнее сжал губы.
— Кто же ты?
Рогатый Камень уже дважды в своей жизни молчанием отвечал на этот вопрос. Молчал он и сейчас.
— Было бы лучше, если бы ты не проходил Танец Солнца. Ложь равносильна смерти — так справедливо говорят наши старые и умудренные опытом воины из союза людей» Которые говорят только правду «. Ты слышишь?
— Я слышу.
Рогатый Камень смотрел на жертвенный нож.
— Перед тобой целая ночь, — снова заговорил жрец. — Продумай до конца то, что ты еще не продумал, вернись к правде. Как только кончится этот праздник, томагавк войны между воинами сиксиками и воинами дакота будет вырыт. Мне сказали об этом духи. У большого и торжественного праздника будет злой конец. На чьей стороне с открытым сердцем ты будешь сражаться, говори! Ты меня не обманешь.
— Отныне никогда никто не заставит меня бороться с краснокожими, к какому бы племени они ни принадлежали. Оцеола, Понтиак и Текумзе любили всех краснокожих людей и вели их на борьбу против белых. Сердце велит мне поступать так, как и они.
