Черный охотник (сборнник) - Кервуд Джеймс Оливер (лучшие книги .TXT) 📗
— Боюсь, что я вам ничем не помог.
Может быть, это была лишь игра света в сгустившихся сумерках, но Алану показалось, что ее хрупкие плечи задрожали слегка.
— Я думала, что есть два пути, — произнесла девушка. — Но вы заставили меня понять, что есть только один. — Она подчеркнула последнее слово. Оно было произнесено с некоторой дрожью в голосе. — Я вела себя глупо. Пожалуйста, забудем об этом. Я хочу думать сейчас о более приятных вещах. Я собираюсь произвести серьезный эксперимент, который потребует от меня полного присутствия духа.
— Вы выйдете победительницей, мисс Стэндиш, — сказал Алан уверенным голосом. — Что бы вы ни предприняли, вы выйдете победительницей. Я знаю это. Если эксперимент, о котором вы говорите, заключается в вашей поездке на Аляску, чтобы найти здесь свое счастье, зажить здесь новой жизнью, то вас ожидает полный успех. Могу вас в этом заверить.
Она несколько минут молчала, а потом сказала:
— Меня всегда влекло к неизведанному. Когда мы проплывали вчера под горами Скагвэя, я вам говорила про мою странную мысль. Мне кажется порою, что я уже жила здесь однажды, давным-давно, когда Америка была очень молода. Временами это чувство встает с такой силой, что я начинаю верить ему, хотя я знаю, что это глупо. Но вчера, когда горы раскрылись, подобно большим воротам, и перед нами предстал Скагвэй, мне снова почудилось, что где-то когда-то я уже видела нечто подобное. У меня часто случались странные видения. Возможно, что это тень безумия лежит на мне. Но эта вера придает мне мужество проделать мой опыт… И вы!..
Внезапно она обернулась к нему. Ее глаза метали молнии.
— Вы — вместе с вашими подозрениями и вашей грубостью — продолжала она с легкой дрожью в голосе и выпрямляясь всем телом. — Я не собиралась говорить вам этого, мистер Холт. Но вы доставили мне случай, и это принесет, возможно, пользу вам — после завтрашнего дня. Я пришла к вам потому, что глупо ошиблась в вас. Я думала, что вы другой, что вы такой же, как ваши горы. Я вела азартную игру и возвела вас на пьедестал, считая вас чистым, бесстрашным человеком, который верит в людей до тех пор, пока они того заслуживают. И я проиграла. Я невероятно ошиблась. Когда я пришла к вам в каюту, ваши первые мысли обо мне были проникнуты подозрением. Вы рассердились и испугались. Да, испугались! Испугались, как бы не случилось с вами чего-нибудь такого, что было бы не по душе вам. Вы подумали даже, что я явилась к вам с грязными намерениями. Вы были убеждены, что я лгу, и так и сказали мне. Это было несправедливо, мистер Холт. Это было ужасно несправедливо. Существуют вещи, которых я не могу сейчас объяснить. Но я вам сказала, что Росланд все знает. Я ни от чего не отказываюсь. Я не думала, что оскорблю вас моей… дружбой… даже если я пришла к вам в каюту. О! Я слишком верила в себя. Я не могла подумать, что меня могут принять за развратную, лживую женщину!
— Господи! — вскрикнул Алан. — Выслушайте меня, мисс Стэндиш…
Она ушла так внезапно, что попытка задержать ее оказалась тщетной; прежде чем он мог догнать ее, она уже исчезла. Он снова окликнул ее, но в ответ услышал только ее шаги, быстро удалявшиеся по коридору. Алан бросился назад. Кровь застыла в нем, руки сжались в кулаки, лицо стало таким же бледным, каким было лицо девушки. Ее слова буквально оглушили его. Он понял, как отвратителен был тот образ, каким нарисовала его мисс Стэндиш; и эта мысль почти привела его в ужас. А между тем она не права. В своем поведении он руководствовался тем, что считал здравым смыслом и трезвым рассудком. И если, поступая таким образом, он был проклятым глупцом…
Алан решительно направился к каюте Мэри Стэндиш, твердо намереваясь доказать ей необоснованность ее суждения о нем. В ее каюте не видно было света. Он постучался, но не получил ответа. Он обождал немного и снова постучал, чутко прислушиваясь, не раздастся ли внутри какой-нибудь звук. С каждым мгновением ожидания Алан немного успокаивался. Под конец он был почти рад, что дверь не открылась Он полагал, что мисс Стэндиш находится в каюте, и она, несомненно, должна понять причину его прихода, не нуждаясь в словах оправдания.
Он ушел к себе. Его мысли все более и более настойчиво возвращались к девушке и ее неправильному суждению о нем. Хотя он и не чувствовал за собой вины, ему было как-то не по себе. Ясные глаза девушки, ее мягкие пышные волосы, гордость и смелость, с которыми она смотрела ему прямо в глаза — все это ни на минуту не выходило из головы Алана. Он не мог освободиться от ее образа: она стояла у двери, а на ее щеках, подобно алмазам, сверкали слезы. Он знал, что порою он бывает слишком суров. Он знал это. Что-то такое, чего он не мог понять, прошло мимо него незамеченным. А она считает его в чем-то виноватым перед ней.
Разговор в курительной не интересовал в этот вечер Алана; все его усилия принять в нем участие были тщетны. Веселая музыка, исполняемая оркестром в общей зале, только раздражала его. А немного позже Алан с таким свирепым лицом наблюдал за танцующими, что кто-то даже обратил на это внимание. Росланд кружился в танце с какой-то хорошенькой молодой блондинкой. Его дама весьма беззастенчиво положила голову ему на плечо и с улыбкой смотрела ему в глаза, а Росланд лицом прижался к ее пышным волосам. Алан ушел с неприятной мыслью о близости Росланда к Мэри Стэндиш. Он отправился побродить по нижней палубе. Тлинкитские индейцы отгородились завесой из одеял и, судя по тишине, царившей у них, уже спали.
Медленно тянулся этот вечер для Алана. Наконец он ушел к себе в каюту, пытаясь заинтересовать себя чтением. Ему казалось, что он сможет увлечься книгой, но через несколько минут он пришел к убеждению, что или содержание книги бессмысленно или он сам поглупел. Трепет, который прежде всегда вызывал в нем этот автор, не повторялся. Книга не произвела никакого впечатления, слова казались бездушными. Даже табак в его трубке, и тот, казалось, был совсем другой. Он сменил трубку на сигару и взял другую книгу в руки. Результат был тот же. Его мозг отказывался работать, а сигара не доставляла успокоения.
Как ни старался Алан скрыть это от самого себя, но он знал, что в душе борется с какой-то новой силой. Он твердо решил выйти победителем. Это была битва между ним и Мэри Стэндиш, словно она опять стояла у его двери, та самая Мэри Стэндиш, с ее самоотверженной храбростью и десятками других мелочей в ней, которые никогда раньше не трогали его ни в одной другой женщине.
Алан разделся, накинул халат и решил, что все эти новые чувства в нем надуманы. Он ужасный простофиля и вообще, очевидно, немного свихнулся, твердил он себе. Но эти уверения нисколько не успокаивали его.
Алан лег в постель, оперся на подушку и опять попробовал читать. С грехом пополам это ему удалось В десять часов музыка и танцы прекратились; на пароходе воцарилась тишина. После этого он стал проявлять больший интерес к книжке, которую раньше отбросил в сторону. Обычное удовлетворение, которое всегда доставлял ему автор, медленно возвращалось. Он снова зажег сигару и теперь уже с наслаждением курил ее.
Было слышно, как глухо отбивал склянки пароходный колокол: одиннадцать часов, половина двенадцатого, потом полночь. Страницы книги стали сливаться в туманное пятно. В полусне Алан отметил место, на котором он остановился, положил книгу на стол и зевнул. Очевидно, пароход приближается к Кордове; вот он замедлил ход; шум машин несколько затих. Вероятно, они теперь миновали мыс св. Ильи и начинают входить в фиорд.
Внезапно раздался отчаянный женский вопль. Пронзительный крик ужаса, агонии и еще чего-то, от чего кровь застыла в жилах Алана, когда он вскочил с койки. Вопль повторился, причем во второй раз он перешел в громкий стон и рыдание. Вслед за ним раздался хриплый оклик мужского голоса. По коридору быстро забегали люди. Алан услышал еще один оклик, а потом слова команды. Он не мог разобрать слов, но пароход сам дал ему объяснение. Машины неожиданно замерли и затихли совсем, потом весь корпус судна содрогнулся, и тревожные удары колокола стали сзывать команду к спасательным лодкам.
