Ориноко - Фидлер Аркадий (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Затем Пауэлл рассказал мне, что я не первый англичанин в этих краях и что здесь у нас есть свои традиции. А именно, сэр Уолтер Райли, о котором Пауэлл уже упоминал, в 1595 году поднялся со своей флотилией на четыреста миль вверх по Ориноко в поисках легендарной страны золота. В те времена ходили упорные слухи, что такая страна существует где-то у истоков реки Карони, правого притока Ориноко. Райли удалось добраться лишь до первых порогов Карони и пришлось вернуться без золота, зато результатом этой экспедиции явилась первая английская книга с описанием великой реки. В следующем году соратник Райли, Лоуренс Кеймис, пешком предпринял экспедицию вдоль морского побережья от устья Амазонки до устья Ориноко, а его подробные описания страны и местных индейцев, безусловно, побудили впоследствии английских купцов вынашивать планы создания факторий в Гвиане.
— Теперь, — продолжал капитан Пауэлл, — мы стоим у порога новых, важных событий, итог которых для нас — обширный кус богатейшей земли. А случай как нельзя более подходящий! Рассуди сам, мистер, насколько слабы в этих краях испанцы!
Да, это была правда! Восточной частью Венесуэлы испанцы занимались мало, селений своих основали здесь немного в отличие от центральных и западных районов — главных опорных пунктов своей интенсивной колонизаторской деятельности. Да, здесь, на востоке, они были слабыми.
ЭХО ИСТОРИИ И ЭХО У РЕКИ
Вскоре Дабаро уведомил нас, что акавои хотели бы исполнить прощальный танец. Мы отправились к ним, отложив продолжение разговора на более позднее время.
Танец мало отличался от вчерашнего, военного. Акавои, держась за руки, притопывали, издавая вопли, а один громко бил в барабан. Арасибо, с достойной удивления выдержкой с самого рассвета посылая на них злые чары, сбивал акавойский ритм. Я велел Арасибо не мешать им и утихомириться.
Манаури бросил на меня недоумевающий взгляд.
— Пусть сообщит своим обо всем, что у нас здесь происходит, — ответил я, указывая глазами на капитана Пауэлла. — Нам это только на пользу и, уж во всяком случае, повредить не может.
Заблаговременно мы выслали две легкие лодки с двумя разведчиками па каждой с задачей укрыться на реке: одной на милю выше устья нашего пролива, другой ниже и проследить, куда поплывут «торговцы».
Акавои покинули Кумаку два часа спустя.
Солнце давно уже перевалило па западную половину неба, а наши разведчики во главе с Арнаком все еще не вернулись с того берега реки. Невзирая на это, мы занялись подготовкой к ночному бою, в котором предстояло принять участие большинству наших воинов, почти ста пятидесяти человекам. Нужно было разделить их на отряды, распределить между ними лодки, дать предводителям указания. Распорядился я также тщательно замаскировать лодки по бортам ветвями, сделав их похожими на плывущие кусты или деревья. Все с большей тревогой ждал я возвращения Арнака. Неужели с ним что-нибудь случилось? Я стал уже жалеть, что так бездумно его отпустил. Всего час оставался до захода солнца, когда лодка его наконец появилась на озере. О радость! Вся команда в полном составе. Навстречу Арнаку я выслал гонца на яботе, чтобы уведомить его о прибытии англичан.
Юного своего друга я ждал, стоя па берегу. Арнак был сумрачен и, едва выскочив из лодки, сообщил:
— Мы не нашли их лагеря.
Это был удар! Все наши планы рушились. Акавои снова стали неуловимы.
— Вы хорошо обыскали озеро за мысом?
— Еще как! Чуть ли не каждый клочок берега. Поэтому и задержались.
— И никаких следов? Ничего?
— Ничего.
— Значит, они все-таки разбили лагерь выше по течению, чем мы предполагали.
— Наверно.
Подошли Манаури, Мабукули и Уаки. Я коротко изложил им суть дела, добавив:
— Из всего этого один вывод: мы снова переходим к обороне и удваиваем нашу осторожность и внимание. Меня тревожит, что нынешней ночью будет происходить на реке? Куда поплывут восемь акавоев? Установим тщательное наблюдение за рекой.
Выставив дополнительные посты вокруг Кумаки, я выбрал наконец свободную минуту и мог теперь мысленно вернуться к тому, о чем говорил мне Джеймс Пауэлл. Разве это не заманчивые перспективы, позволяющие питать большие надежды? Неприязнь к испанцам и жестокому их обращению с индейцами вошла мне в плоть и в кровь до такой степени, что изгнание их из этой страны представлялось более чем желательным. А кроме того, установление господства здесь Англии разве не привело бы к миру на берегах этой реки и не устранило бы навсегда сложностей, подобных тем, что свалились сейчас на нас со стороны акавоев? И разве в то же время не открылся бы передо мной путь к личной карьере?
Все это сулило бесспорные выгоды, но отчего все же не вызывало во мне того энтузиазма, какого, рассуждая здраво, вполне заслуживало? Быть может, нависшая над нами угроза со стороны акавоев притупила мое воображение, затмила перспективу отдаленного будущего?
«Англия навела бы здесь порядок, — мысленно повторял я, но тут же у меня невольно возник вопрос: — Порядок, но какой?» Что сулил этот английский порядок индейцам, я слишком хорошо знал по личному опыту в наших североамериканских колониях. Прежде, когда я оценивал это исключительно с позиций белого пионера, истребление индейцев представлялось мне делом естественным и даже неизбежным, но теперь все обстояло иначе.
Теперь, когда провидению угодно было бросить меня на сторону индейцев, на многие деяния белых людей я смотрел глазами индейцев.
Солнце касалось уже верхушек деревьев, я отдавал последние распоряжения на ночь, а из головы у меня все не выходила далекая Вирджиния. Перед мысленным моим взором словно живые вставали воспоминания о не столь отдаленных днях зарождения этой колонии, днях, необыкновенно трудных для англичан. Поначалу туда прибывали горе-пионеры, обитатели лондонских трущоб, социальные отбросы. Погаттан и его индейцы приняли их гостеприимно и в течение многих лет не раз спасали от голодной смерти щедрыми дарами. Пришельцы, пока чувствовали свою слабость, были кротки, по, когда их появилось больше, они оперились, открыли забрало, возгордились и обнаглели. На своих недавних благодетелей они смотрели теперь как на диких зверей, которых следует уничтожать. Не прошло и сорока лет со времени прибытия первых англичан, а колонисты истребляли уже остатки некогда великого и славного народа погаттан.
Можно сказать, это неизбежный ход истории, и перед лицом твердости, энергии и деловитости англичан туземцы были обречены на такую судьбу. А должен ли я, зная об этом, способствовать проникновению на Ориноко столь опасных людей, исполненных твердости, энергии и деловитости?
Конечно, Гвиана и устье Ориноко — это не Вирджиния и не Массачусетс. Здесь англичане уже появлялись в прошлом и будут появляться в будущем, преимущественно в качестве купцов, основывающих фактории, но затем неизбежно наступит черед плантаций, для плантаций потребуются руки рабов. Черпать их станут из порабощенных индейских племен, как это уже делают сейчас голландцы, а если племена попытаются защищаться, на многих примерах известно, что их ждет. Нет, приглашать сюда столь опасных людей было бы неблагоразумно, их захватническим устремлениям надлежало противостоять упорно и как можно дольше.
Солнце заходило, и на земле сгущался мрак, когда в сознании моем стали проясняться важные вещи. Созрела мысль: в силу своей слабости здесь, на Ориноко, самыми подходящими союзниками являются испанцы, слабость их позиции в этих краях обеспечивает местным племенам относительную независимость и свободу. Впустить сюда других европейских властителей, и особенно моих земляков, — значит, лишь осложнить жизнь туземцев.
Прежде чем вернуться к беседе с Пауэллом, надо было выслать дозоры на. реку. Мы выделили для этого четыре небольшие яботы и по два самых зорких воина на каждую, а лодки искусно замаскировали ветвями. Одну яботу предполагалось оставить в проливе между озером и рекой, остальные разместить на реке, но где? Посоветовавшись с вождями, в конце концов решили, что тремя четвертыми мили выше пролива лодки станут на якорях из камней, перегородив на определенном расстоянии друг от друга всю ширину реки так, чтобы никто не мог проплыть мимо незамеченным. Согласовав затем еще способ передачи донесений, я мог наконец поужинать, а затем пригласить на беседу капитана Пауэлла.
