Тропою духов - Бейкер Мэдлин (книги хорошего качества .txt) 📗
Конечно, он мог бы остаться здесь с Мэгги, вернуться к ней и оставить все по-прежнему. Но в его жилах текла кровь воина, и он не мог предать свой народ. Вместо этого он предал ту, которую любил так преданно и нежно.
Ястреб пытался прогнать эти горькие мысли, старался успокоиться, убеждая себя в том, что Мэгги не грозит никакая опасность, что она не погибнет без него, тогда как для своих соплеменников он — единственная надежда. Судьба распорядилась так, что ему стало известно будущее. Из рассказов Мэгги он знал, где и когда состоится битва, чья сторона победит, а чья проиграет, кто умрет, а кто останется жить. Нельзя было знать все это и ничего не сделать, когда в его силах сохранить многие жизни.
Ястребу показалось, что он слишком скоро достиг Священной Пещеры.
Он подождал мгновение, потом спешился, глубоко вздохнул и постоял с минуту возле коня, не решаясь войти в пещеру — сделать первый шаг, который отнимет у него Мэгги, должно быть, навсегда. Теперь он жалел, что не попросил у нее фотографии. На них можно было бы смотреть время от времени, когда ее образ сотрется в памяти.
Он схватил жеребца под уздцы и повернул мордой к дому, чтобы тот сумел отыскать обратный путь.
В Священной Пещере было темно и прохладно. Как и прежде, он направился в глубину Пещеры, потом взял крошечный мешочек из оленьей шкуры, висевший у него на поясе, и, захватив горсть пыльцы, бросил на восток, запад, север и юг, Великому Духу наверху и Матери-Земле. А потом с тяжелым сердцем Черный Ястреб сел и повернулся на восток, вглядываясь во мглу. Он, как и прежде, думал о лагере, о племени. А потом закрыл глаза и начал молча молиться Вэкэн Танка, прося вернуть его домой.
Мэгги сидела в гостиной на том самом месте, где Ястреб покинул ее, и не сводила глаз с входной двери. Он ушел, и она никогда не увидит его вновь.
Мысль эта была мучительнее, чем все остальное, что ей довелось испытать в своей короткой и несчастливой жизни, — хуже, чем ощущение причастности к смерти Сюзи, чем даже сознание того, что она никогда больше не сможет владеть ногами.
Что касается ваших ног, мисс Сент Клер, то дело вовсе не обстоит так уж безнадежно. Вы сможете пойти, если только захотите…
Нервный паралич. Нужно только преодолеть чувство вины за гибель вашей сестры. Вы сможете ходить, если захотите… если захотите… если только захотите.
О Боже, как она хотела вскочить и пойти! Догнать, увидеть Ястреба еще хоть раз, поцеловать на прощание, сказать, что любит его больше жизни, молить о прощении за сказанные в сердцах ужасные слова. Признаться ему, что она и половины не думала из того, что ему наговорила, и вполне понимает, что побудило его решиться на этот шаг.
Ее будто озарило — она почувствовала, что знает выход, знает, где его народ найдет спасение.
Ястреб, подожди!
Прикусив губу от напряжения, Мэгги сдвинула неподвижные ступни и, словно пудовые гири, опустила их на пол. Потом с огромным усилием подтянулась, упираясь руками в подлокотники кресла, и с неимоверным напряжением, собрав всю свою волю, встала на ноги.
Минуту она покачивалась, стараясь сохранить равновесие, сердце бешено колотилось от страха: страха неудачи, страха падения, страха, что уже слишком поздно.
Еще минуту она стояла, и ей казалось, что ноги ее страшно ослабели — она не сможет сделать ни шагу.
Уцепившись рукою за дверной косяк, она сделала шаг вперед, потом еще и еще Она шаталась, шла неровно, как пьяная, и ноги выгибались колесом — но Мэгги шла!
Левая, правая, левая, правая — она шла сама! Мэгги спустилась вниз по коридору, передвигаясь медленно, шатаясь и хватаясь руками за стены.
Постой, Ястреб. Прошу, подожди меня.
Она быстро сбросила платье и облачилась в джинсы “ливайс” и красную рубашку. Сидя на кровати, Мэгги натянула шерстяные носки и ботинки для верховой езды. Выхватив из шкафа замшевую куртку, она бросилась на улицу.
Там она устремила взгляд на Холмы, а потом направилась в конюшню и оседлала маленькую гнедую лошадку.
— Я иду к тебе, Черный Ястреб, — думала она, надеясь, что он услышит, почувствует ее зов, — я иду.
Черный Ястреб пристально смотрел на восточную стену Пещеры, спрашивая себя: уж не утратил ли он дар вызывать Духа Священной Пещеры, ведь он так долго не приходил сюда.
Он еще глубже сосредоточился, желая, чтобы Дух Пещеры явил ему свою силу и перенес к родному народу, которому он всегда принадлежал. Но время шло, а ничего не происходило. Может быть, Мэгги права? И он остался там, где должен остаться?
И вот, стоило только ему подумать о Мэгги, как в дальнем уголке сознания отчетливо зазвучал ее голос. Это отвлекло Ястреба, и он опять открыл глаза, а потом нахмурился. Он слышал ее голос вновь и вновь, все громче и громче. Мэгги повторяла его имя и умоляла подождать ее чуть-чуть.
— Мэгги!
Она была здесь, у входа в Пещеру. Ястреб вскочил на ноги. Его сердце переполнилось страхом. Он с ужасом вспомнил о судьбе бледнолицего солдата, осмелившегося войти в Священную Пещеру в полнолуние.
— Мэгги, назад! — закричал он, стараясь спасти ее во что бы то ни стало, и бросился к выходу, но было поздно. Мэгги уже очутилась в Пещере. Теперь он смог рассмотреть все во мгле. Она двигалась ему навстречу, словно призрак, вновь и вновь повторяя его имя.
— Нет. — кричал он, — нет, Мэгги! Вернись! Он встал, как вкопанный, сердце громко стучало. Ястреб замер от ужаса, овладевшего всем его существом. Вот сейчас Дух Пещеры поразит Мэгги насмерть.
— Ястреб! О, Ястреб, — плакала Мэгги, нетвердо ступая по дну Пещеры и устремляясь к любимому, — не оставляй меня.
— Мэг-ги, — он притянул ее к себе, радуясь, что она еще жива, и поражаясь тому, что она не погибла, переступив священный порог.
Вдруг он отпрянул, впившись в нее взглядом, стараясь разглядеть во мгле.
— Мэг-ги, — с трепетом выдохнул он, — ты ходишь!?
— Да. Я объясню все позже. О, милый, возьми меня с собой.
Она шла. Она хотела идти с ним. Да разве это возможно? Он вновь держал ее в объятиях, не переставая удивляться, что она жива, хотя и переступила священный порог.
В этот момент Ястреб ощутил присутствие Духа Пещеры, который пролетел над ним. Мгла ожила, сомкнулась вокруг него, вокруг них обоих.
Ястреб устремил взгляд к востоку. Теперь все его помыслы были с его народом, с его матерью. И вот стена Пещеры медленно засветилась. Он пристально смотрел на свет, открывающийся взору, сдерживая безудержное стремление мчаться к родному дому.
Ястреб чувствовал взгляд Мэгги сквозь окружающую мглу. Она, казалось, могла читать его мысли, и он ощущал, как возрастает ее страх перед теми образами гибели и разрушения, что теснились в его сознании. Ястреб инстинктивно закрыл ей рот ладонью, призывая к молчанию.
Взяв Мэгги за руку, он закрыл глаза, качая головой, как бы отказываясь верить в очевидное. Он опустился на колени, увлекая за собой Мэгги. Его лагерь разрушен, вигвамы сожжены. А что с матерью?..
Темнота казалась все тяжелее, гуще, и от этого становилось трудно думать, слышать, дышать. Образы в его сознании становились все отчетливее, и он увидел тень черного ястреба, взлетающего с Пана Сапа и оставляющего Черные Холмы далеко позади, а еще он увидел, как орел, устремившись за ястребом, обогнал его и полетел на север.
Ястреб ощутил, как мгла засасывает его, слышал голос Мэгги, будто издалека звавшей его, чувствовал ее руки, сжимающие его ладони. Голос Мэгги молил не оставлять ее.
На мгновение все исчезло, и темнота закружила Ястреба, а потом он медленно открыл глаза и увидел Мэгги, стоящую на коленях возле него.
— Мэг-ги.
Он поднял жену, взял за руку и направился с нею к выходу из пещеры. Внезапно он вынужден был остановиться. Что-то преграждало им путь.
Ястреба мгновенно пронзила догадка.
— Волчье Сердце, — тихо прошептал он. Теперь он точно знал, что вернулся в прошлое — в свое время, к людям, которым принадлежал. Черный Ястреб вернулся домой.
