Последняя битва дакотов - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (мир книг .txt) 📗
Желтый Камень, ловя ухом болтовню жен, нахмурился, когда услышал, как они расхваливают вещи, полученные от белых людей. С легкой грустью вспоминал он о художественно выполненных мокасинах, украшенных колючками дикобраза, которые когда-то мастерили индейцы. Что ж, те времена уже принадлежали прошлому. Теперь вахпекуты использовали кресало для разжигания огня, готовили пищу в металлических котелках. Кое-кто уже предпочитал мягкие одеяла бизоньим шкурам, которые все труднее было добыть, а женщины гонялись за платьями, сшитыми из ярких тканей, поставляемых белыми торговцами. Жены Желтого Камня охотно носили платья, полученные из добычи, захваченной во время боев в Миннесоте. Более того, в глубине души и сам Желтый Камень признавал, что Скалистому Цветку они очень даже к лицу.
Так он мысленно осуждал жен, но затем незаметно усмехнулся. А сам он разве не расплатился золотом за короткие ружья белых людей? Он бросил взгляд на стойку с оружием. Посреди пик, колчанов с луками и палиц стояло ружье, висели на поясах два кольта. Желтый Камень, как и большинство индейцев, предпочитал неуклюжему, заряжаемому через дуло ружью лук. Выстрел из ружья с его грохотом и дымом немедленно выдавал местоположение стрелка, а повторное его заряжение было таким долгим и хлопотным делом. В то же самое время опытный лучник мог выстрелить двенадцать и даже больше стрел, не обнаруживая своего укрытия. Револьвер — это другое дело. Обладание шестью пулями, которые можно было выстрелить одну за другой, давало большое преимущество, особенно в ближнем бою. К тому же, в отличие от лука, револьверы прекрасно стреляли даже при большой влажности. По всем этим соображениям Желтый Камень был рад приобретению кольтов. Один из них он взял себе, второй подарил Ва ку'та, а остальные разделил между Длинным Копьем, Ловцом Енотов и Орлиными Когтями, которые вместе с ним участвовали во встрече с обозом.
Размышления Желтого Камня были прерваны приходом Та-Тунка-Скаха, Ловца Енотов и Медвежьей Лапы. Они появились, чтобы поболтать. Зимними вечерами, когда дел становилось меньше, все любили посидеть у очага, рассказывая легенды, вспоминая давние времена.
А вахпекутам было что вспомнить. Наконец-то они освободились от назойливого, обременительного присутствия белых завоевателей, которые всеми правдами и неправдами силились навязать им свой образ жизни. Убежавшим из Миннесоты вахпекутам уже не требовалось унижаться перед белыми людьми, подчиняться синим мундирам. Подступающая зима должна была также избавить их от страха перед нападением пауни либо кангитога. Зимой не устраивали военных походов. Замерзшая трава, да еще покрытая снегом, не служила достаточным кормом для мустангов, и они не могли преодолевать тяготы дальних походов. Зимой кочевники отдыхали от трудностей охоты и войны. Мужчины приводили в порядок оружие, ухаживали за лошадьми, болтали, а, когда погода позволяла, устраивали небольшую охоту. Женщины же шили, мастерили новые мокасины, воспитывали детей, носили воду, собирали топливо, готовили еду. Зимой хватало времени на семейную жизнь и любовные ухаживания.
Увидев гостей, Желтый Камень немедленно бросил мастерить лук. Ловец Енотов, Медвежья Лапа и Та-Тунка-Сках сели рядом с ним у очага. Тут же пристроились юный Ва ку'та и Ва во ки'йя, женщины же, не прекращая шитья, с любопытством прислушивались к разговору.
— Желтый Камень мастерит новый лук, — заметил Ловец Енотов. — Это что — приготовление к новому военному походу? До лагерей кангитога не так далеко!
— Это оружие я делаю для Ва во ки'йя, — пояснил Желтый Камень. — Весной мой младший сын отправится на свою первую охоту на бизонов.
— Да, пора уж ему, — подтвердил Медвежья Лапа. — Нам нужны молодые воины, особенно сейчас, когда мы вышли в прерию.
— Верно говорит брат мой Медвежья Лапа, — отозвался Та-Тунка-Сках. — Чем больше у нас будет воинов, тем лучше. Мы еще не закопали с белыми военного топора.
— В настоящее время нам с их стороны ничто не угрожает, — произнес Ловец Енотов. — Досталось им от нас в Миннесоте, не скоро они нас забудут. Жаль только, что Желтый Камень не хотел расправиться с тем обозом белых, что мы недавно повстречали. Товары, которые они везли, возместили бы нам утрату ежегодных выплат.
— Обоз дал нам отступного, а раз мы его приняли, как мы могли устраивать нападение? У индейца слово только одно, — оправдывался Желтый Камень.
— Верно, они откупились, — согласился Ловец Енотов. — Меня смех разбирал, когда я видел, как вооруженная толпа белых людей боится четверых воинов вахпекутов.
— И ничего нет в том удивительного, что они вас боялись, — возразил Та-Тунка-Сках. — На целом свете нет лучше, храбрее народа, чем дакоты! Все белые обязаны нам служить.
— Правда, правда! И отец мой, и дед тоже всегда это говорили, -поддержал его Желтый Камень. -Белые — дураки, работают, как будто они женщины.
— Им приходится работать, чтобы платить нам, ведь мы лучше их, — прибавил Та-Тунка-Сках.
— Какие они непрактичные, эти белые дураки! — засмеялся Медвежья Лапа. — Залезли в нашу прекрасную страну, где живут антилопы, серны, олени, лоси и медведи. И вот вместо того, чтобы охотиться и есть хорошее мясо, которое из мужчины делает воина, они выращивают и едят своих вонючих свиней, которые жрут помои.
— Индеец не стал бы есть такую пищу! — прибавил Та-Тунка-Сках. — Наши мудрые шаманы очень заботились о том, чтобы дакоты питались здоровым мясом ' бизонов. Один старец рассказывал мне, что как-то раз, когда у индейцев был голод, шаман велел охотникам, чтобы они начали делать стрелы для луков. Они мастерили стрелы целых четыре дня. А тем временем шаман разрезал большую шкуру бизона на множество кусочков и разбросал их по широкой прерии. Из кусочков бизоньей шкуры за четыре дня выросло большое стадо бизонов. Охотники добыли столько бизонов, сколько им было нужно и отогнали призрак голода.
— Нам бы сейчас пригодился такой колдун! — воскликнула Щедрая Рука, самая старшая из жен Желтого Камня.
— Мой дед, великий шаман Красная Собака, тоже бы, наверно, смог заколдовать бизонов. Он всегда угадывал, в какой стороне пасется их стадо, — произнес Желтый Камень, называя деда его именем, поскольку вспоминать покойных людей и героев племени под их собственными именами не возбранялось.
— Правда, правда. Красная Собака был могучим шаманом, — подтвердил Ловец Енотов. — И его сын, Хитрый Змей, тоже был могучим шаманом и мудрым вождем санти дакотов. Он презирал белых людей и выгнал их из селения вахпекутов.
— Я помню, как белые в первый раз появились в нашем селении, — отозвался Медвежья Лапа. — Они привели с собой пятнистых бизонов и черных людей. Черные белые были еще глупее просто белых, потому что от страху работали на них, как женщины.
В беседах время шло быстро, потом гости разошлись по своим типи, а Желтый Камень, проверив ночные дозоры, вместе с семьей улегся спать. Все заснули под вой ветра на дворе.
Ночью надвинулся близзард, прерия покрылась снегом, наступили морозы. Начало зимы было хорошим. Спустя пару дней, в начале декабря, Желтый Камень решил устроить небольшую охоту. Жены сетовали, что им не хватает свежего мяса, однако не голод склонил Желтого Камня отправиться на охоту. Ему хотелось при случае оглядеться в окрестностях и убедиться, что им не угрожает никакая опасность. Он, правда, каждодневно посылал людей на разведку, но и сам время от времени выезжал, чтобы осмотреться. Морозным утром вместе с Ва ку'та он двинулся на юго-запад.
В полдень озябший и утомленный бесплодными поисками Ва ку'та придержал мустанга.
— С рассвета мы носимся по прерии, а так и не напали хоть на какой-то след дичи, — пожаловался он.
Желтый Камень тоже остановился и с улыбкой ответил:
— Сын мой, надо быть терпеливым. И время не подходящее для охоты, и слишком много обозов белых людей прошло за последнее время на запад. Спугнутые звери убрались в места поспокойнее. И, хотя мы не преуспели в поисках дичи, зато убедились, что рядом с нашим лагерем нет никаких следов людского присутствия. А мне это и нужно было.
