Пограничный легион (сборник) - Грэй Зейн (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Она очень озябла: все долгие часы ночи пролежала, ничем не укрывшись. С той минуты, когда она, потрясенная горькими словами Клива, согласившегося вступить в Легион Келлза, упала на постель, она так и не пошевелилась. Ей казалось, что прошли целые годы. Она не помнила, о чем думала в эти бесконечные черные часы, и, тем не менее, оказалось, что за это время она приняла решение сегодня же открыться Джиму Кливу, даже если за это придется заплатить жизнями их обоих. Уж лучше умереть, чем жить в постоянном страшном напряжении. А что до Джима, так она, по крайней мере, не даст ему вступить на путь преступлений.
Джоун встала. Голова у нее кружилась, ноги плохо слушались, руки дрожали. Казалось, вся кровь отлила от сердца к голове, и даже дыханье причиняло ей жестокую боль. Сняв маску, она умылась и причесалась. На первых порах она было решила выйти из комнаты с открытым лицом, но передумала. Она как будто заразилась безрассудством Клива, и теперь ее было не остановить.
А Келлз утром был возбужден и весел. Осыпал ее комплиментами и сказал, что скоро они уедут из этой глухой долины, и Джоун наконец увидит самый удивительный спектакль в жизни — богатейший золотой прииск. Увидит, как на карту ставят целое состояние, смеясь его проигрывают и снова идут копать. Еще он сказал, что отвезет ее в Сакраменто или Фриско и накупит всего, о чем только может мечтать девушка. Он совсем разошелся, говорил громко, непоследовательно и, предвкушая скорое осуществление своей мечты, вел себя как одержимый.
Было уже позднее утро. Возле хижины слонялись столь же возбужденные бандиты. Вовсю шли приготовления к отъезду на прииск. Бандиты вытаскивали вьюки, проверяли их содержимое, снова увязывали; осматривали седла, сбрую, оружие; неумело чинили одежду; перековывали лошадей — процедура эта была одинаково тяжела и неприятна как людям, так и лошадям. Стоило на склоне показаться всаднику — а они то и дело там появлялись — все бросали работу и устремлялись к вновь прибывшему. У всех на языке было имя Джесса Смита. Он мог в любую минуту приехать и подтвердить заманчивую сказку Бликки.
Джоун показалось, что глаза у бандитов стали почему-то желтыми, словно отблеск золота на солнце. Раньше ей доводилось встречать рудокопов и старателей, у которых от постоянных мыслей о золоте глаза начинали гореть странным светом, но такого, как в Легионе Келлза, она еще не видывала. Вскоре она заметила, что несмотря на всеобщее возбуждение, отношение к ней бандитов неуловимо изменилось. Она быстро почувствовала эту разницу, только никак не могла определить, в чем же она заключается. Не ломая над этим голову, Джоун решила заняться делом.
Сперва она помогла Бейту Вуду. Он был неуклюже любезен. Она и не подозревала, что ее грустный вид может внушить кому-нибудь из бандитов жалость, пока не услышала шепот Вуда: «Не расстраивайтесь, мисс. Может, все еще утрясется». Слова Вуда, его сочувствие очень ее удивили. Его таинственное подмигиванье, быстрые взгляды, доброжелательная усмешка — все говорило о какой-то перемене. Ей захотелось выяснить, в чем дело, но она не знала, как это сделать.
А перемена чувствовалась во всех бандитах. Тогда она отправилась к Пирсу и чисто по-женски напустила на себя еще более грустный вид, памятуя, что именно на него отозвался Вуд. Пирс среагировал еще быстрее. Когда она подошла, он не воспринял ее близость как близость женщины, близость, которая должна была бы разбудить в нем зверя. Конечно, он был вульгарен, грубоват, но видно было, что он ее жалеет. Джоун это сразу почувствовала. Но кроме жалости было и что-то еще. Этот Келлзов лейтенант держался так же непонятно, как Вуд. Джоун зашила ему большую, обтрепавшуюся дыру на кожаной куртке. Пирс, похоже, этим даже возгордился, пытался шутить, говорил комплименты. Когда Джоун кончила работу, Пирс быстро оглянулся, сжал ей руку и вдруг сказал шепотом: «У меня когда-то была сестренка». И зло, даже как бы с ненавистью добавил: «Ну, Келлз!.. На прииске он уж точно свернет себе шею».
Джоун отошла, еще больше заинтригованная. Невидимо для глаз происходило что-то странное. Суровый взгляд Пирса, пророчащие беду слова явно говорили о его неприязни к Келлзу. А чем вызван внезапный интерес к ее положению? Что значила его еле ощутимая враждебность по отношению к вожаку? Можно ли ожидать, что в душе этих бандитов, связанных только настоящими, прошлыми и будущими злодеяниями, еще живо представление о чести и порядочности? Неужели дело идет к открытой вспышке злобы, ненависти, ревности, предательства, взлелеянных преступной пограничной жизнью? И Джоун ясно увидела тщету и трагический провал выношенного Келлзом великого плана. Предприятие не может завершиться успехом. Да, на несколько дней или недель Келлз поднимется на волне черной славы, набьет мешки обагренным кровью золотом, прогремит на всю округу безумной игрой… И тем не менее по самой своей сути все это обречено на провал. Провал и гибель.
Джоун переходила от одного бандита к другому, грустно и дружески обмениваясь с каждым парой слов, выискивая признаки происшедшей перемены; но что же все-таки произошло, поняла только после того, как встретила Французика — человека другой расы. В глубинах его натуры с незапамятных времен было запечатлено некое чувство, инстинкт, давно уже погребенное в беспросветном хаосе разбойной пограничной жизни, но вдруг на миг пробившееся на поверхность, — чувство врожденного уважения к женщине. Для Джоун это был луч света во тьме. Еще вчера эти головорезы презирали ее, сегодня они преисполнились к ней уважения.
Значит, они поверили тому, что она в отчаянье бросила Джиму Кливу. Они поверили в ее порядочность, им стало ее жаль, теперь они относились к ней с уважением, оценили ее попытку спасти этого мальчишку, отвратить его от преступной карьеры. Да, они бандиты, разбойники, убийцы, они давно загубили свои души, однако каждый сумел увидеть в ней образ своей матери, сестры. Чтобы каждый чувствовал или сделал бы с нею, располагай он над ней той властью, какая была у Келлза, значения не имело. Странная непоследовательность эмоций и мыслей заставляла их ненавидеть Келлза за то, с чем они легко мирились в себе самих. Ее горячие увещевания Клива, неожиданное признание, ее молодость и беда, в которую она случайно попала, приоткрыли в душе каждого бандита далеко упрятанные человеческие чувства. Как в Келлзе еще сохранились остатки благородства, призраки его погубленных былых идеалов, так и в остальных бандитах еще жили крупицы добра. И Джоун открылась великая истина: нет и не может быть людей, безвозвратно потерянных для добра.
Но тут ей на память пришел омерзительный образ Гулдена, человека, у которого не было человеческой души, и она снова содрогнулась. Потом мысли ее обратились к Джиму Кливу — он-то ей не поверил, он сделал роковой шаг. Перед ним она оказалась бессильна, странный вывих в его психике вывел его из-под ее влияния.
И как раз в ту минуту, когда в голове у нее забрезжила эта мысль, мысль, что никакие перемены в отношении к ней бандитов все равно не дают ей ни малейшей надежды как-то повлиять на Джима, она увидела, что к хижине ленивой походкой, ни на что не обращая внимания, подходит Джим — грязный, оборванный, с сигаретой в зубах и синяками на бледном лице — воплощенное безразличие и отрешенность от всего на свете. Сердце у Джоун болезненно сжалось и замерло. Один миг она стояла в нерешительности, борясь с собой. Ей было так плохо, что у нее достало бы смелости прямо сейчас подойти к нему, снять маску и сказать: «Я — Джоун!» Но все же она оставила это на самый крайний случай. А сейчас, хотя никакого определенного плана у нее не было, она решила положиться на судьбу — поискать возможности повидаться с ним наедине.
Вдруг громкий вопль перекрыл ровный гул голосов — орал какой-то верзила, показывая рукой на противоположный склон, где над ивняком вдруг поднялось облако пыли. Все сгрудились перед хижиной, вглядываясь в клубы пыли и громко переговариваясь.
— Джессова лошадь, ей-богу! — снова заорал верзила. — Эй, Келлз, давай сюда!
