Харка — сын вождя (Художник И. Кусков) - Вельскопф-Генрих Лизелотта (читать книги без регистрации txt) 📗
Харка, Курчавый и Харбстена оставались неразлучными, как три листика клевера. Они участвовали во всех играх и состязаниях Молодых Собак. Это, кажется, было не по нутру Шонке.
Шонка не стал помощником Хавандшиты, он вернулся в типи Матотаупы, но пребывание его со жрецом не прошло без следа: теперь юноша расхаживал по лагерю с таким независимым видом, что Харка даже и не пытался заговаривать с ним. Видимо, назрело время встретиться им еще раз на узкой дорожке…
Красные Перья готовились к состязаниям на мустангах. Шонка не принадлежал к этому союзу, хотя был не младше Четана. Харка был слишком юн, чтобы состязаться с Красными Перьями. Однако Шонка вдруг проявил неожиданную заботу о мальчике, живущем с ним в одной типи.
Утром, когда должны были состояться состязания, Шонка подошел к Четану. Харка стоял неподалеку.
— Четан, ты всегда был лучшим другом Харки, — начал Шонка, и Харка отлично слышал его слова. — Почему ты больше не заботишься о нем? Разве это правильно, что он все время с Курчавым, от которого нечему научиться, кроме глупостей.
Четан осмотрел с головы до ног стоящего перед ним парня.
— Мне кажется, ты не очень умно говоришь, Шонка, — ответил он, хотя и сам видел, что Харка стал редко бывать с ним, — но для этого были основания: Харка стал учителем Курчавого.
— Ну, смотри, это твое дело, — сказал Шонка. — Но сегодня Харка мог бы снова быть вместе с нами, взрослыми. Почему он не участвует в скачках?
— Он видел всего двенадцать зим.
— Но у него хороший конь.
— Да, хороший. А тебя Харка просил со мной говорить?
— Нет, Харка со мной не разговаривает. Он меня не переносит. Он слишком упрям. Но я думаю, что было бы хорошо принять и ему участие в состязаниях. Я слышал, что ему скоро предстоит стать руководителем союза Красных Перьев.
— Да, это так. А будет ли он участвовать в скачках, мы решим… — Четан повернулся и отошел.
Шонка сделал вид, что только теперь заметил Харку.
— А ты здесь! Ты что же, подслушиваешь?
— Что значит подслушиваешь? Тот, кто не видел, что я стою здесь, должно быть, слепой.
— Это, может быть, я слепой?!
— Кое в чем — да. — И Харка ушел.
Четан нагнал Харку и сказал ему, что Красные Перья хотят, чтобы он принял участие в скачках. Раньше Харка был бы очень обрадован подобным известием, но сейчас он даже слышать не хотел об этом.
— Это Красные Перья не сами решили. Они послушались Шонку, как женщины.
— Ну что ж, — попробуй потягаться с женщинами, — улыбнулся Четан, — иди веди своего коня.
Харка задумался.
— Ну хорошо. Я приду.
Место, выбранное для состязаний, было совсем не то, где скакали недавно Молодые Собаки. Последняя треть пути лежала на песчаном холме, круто обрывающемся в сторону финиша. Судьями были два воина, и один из них — Старая Антилопа.
Все собрались на берегу ручья. Последним появился Шонка. На своем трехлетнем рыжем коне он оказался недалеко от Харки. В руках у наездников были ременные плетки, вся одежда, как и во время охоты на бизонов, состояла только из пояса.
Лошади от нетерпения танцевали на месте. По свистку Старой Антилопы пятнадцать всадников понеслись галопом.
Все старались поскорее преодолеть ровный участок и устремились к наиболее удобному подъему на холм. Подъем был неширок, и тут неизбежно могли произойти столкновения. Харка заранее подумал об этом и решил воспользоваться более крутым, но свободным участком склона, рассчитывая, что несомненно скоро наверстает потерянное время.
Серый шел легко и свободно. Харка прильнул к шее коня. Он испытывал удовольствие, которое невольно получает всадник от скачки на хорошем коне, и тут он заметил, что еще один всадник тоже выбрал эту дорогу — Шонка. Голова к голове шли Рыжий Шонки и Серый Харки — молодые жеребцы одинаковой выучки. Зрители подзадоривали их криками, кое-кто из всадников тоже закричал. Но и Харка, и Шонка молчали. Все их внимание было приковано к коням и дороге. Ноздри мустангов раздувались, головы вытянулись вперед, зубы слегка оскалены. Всадники ослабили поводья и управляли шенкелями.
— Хи-йе, хи-йе!.. — кричали зрители все громче и азартнее.
И вот оба всадника у песчаного холма. Их мустанги, почти не убавляя скорости, поднимались по склону, а другие юноши еще только приближались к холму. Только конь Четана выдерживал темп, взятый Харкой и Шонкой. У Харки не было времени следить за Четаном и за остальными всадниками, он хотел первым быть на вершине и спокойно спуститься по крутому склону.
Шонка все еще был рядом. Но вот Харке удалось чуть опередить его, на какие-нибудь полголовы, потом на целую голову. Еще мгновение — и он будет на вершине.
Шонка принялся настегивать Рыжего. И вот в тот момент, когда Харка уже был готов сделать первый скачок вниз по склону, он услышал, как по крупу его лошади просвистела плетка. Мустанг на какое-то мгновение опешил, потом рванулся вниз и упал на передние ноги. Харка удержался шенкелями, даже не хватаясь за уздечку. Серый тут же поднялся и понесся так, точно позади вспыхнула прерия. Шонка тоже перевалил гребень холма.
Конь Харки так быстро поднялся, что никто из всадников не успел его опередить. Даже Четан, который взял подъем в более удобном месте и перегнал Шонку, отставал. Конь Харки несся как безумный и первым достиг финиша, вызвав восторженные крики зрителей. Вторым пришел Четан, третьим — Шонка. Дав коням немного пройти шагом, всадники направились к судьям. Запыленный и вспотевший Шонка попросил слова.
— Этот, — он указал на Харку, — я видел… он склон не проехал, а вместе со своим конем скатился с него.
— Пссс… — произнес Антилопа, это выразило все его презрение к глупости и наглости говорившего.
Подъехал Харка.
— Ты, обманщик, ты, вонючий койот с облезшей шкурой, ты, отвратительная жаба! Что ты сделал! Ты ударил моего коня! Уйди, чтобы тебя никто не видел, чтобы весь твой позор не выплеснули тебе в лицо.
Стоящие у финиша воины насторожились. На крупе Серого отпечаталась полоса от удара плетью, от удара, который могла нанести только чужая рука.
Возгласы презрения услышал Шонка. А Харка соскочил с коня и подошел к нему.
— Слезай! Мы будем бороться!
— Маленькая Собачонка! — презрительно бросил Шонка и хотел повернуть коня.
— Слезай, сказал я тебе! Или я стащу тебя с коня. Ты получишь за твой удар по Серому!
— Ты, маленькая собачонка прерий, ты… — Шонка еще раз попытался повернуть своего коня среди обступивших их воинов.
Тогда Харка поднял плетку, махнул ею в воздухе так, что прозвучал громкий щелчок, схватил Шонку за руку и стянул с коня. Шонка не удержался на ногах, а как только он упал, Харка налетел на него, левой рукой он завернул руку Шонки за спину, а правой ухватил его за волосы и прижал лицо к земле.
— Ну, довольно с тебя?!
Шонка задыхался.
— Ну, хватит, хватит. Теперь он наказан, — решил Старая Антилопа.
Харка отпустил противника и, не удостоив его взглядом, подошел к Серому, бока которого все еще раздувались, и повел его на луг. Он гладил коня и что-то говорил ему.
Четан подошел к Харке.
— Шонка — презренная змея! Такого еще не случалось в роде Медведицы. Белый Бизон в его местах вечной охоты будет стыдиться такого сына.
— Да. Но и переносить поражения тоже нужно уметь. Шонка этому не научился, — возразил Харка, не объясняя Четану, что произошло между ним и Харбстеном несколько дней тому назад.
Что же еще мог он сказать? С Шонкой придется говорить Матотаупе. Отец отвечает за его воспитание… А может быть, Шонка больше и не появится в типи вождя?..
Однако вечером Шонка появился в типи. Он поел и сейчас же улегся спать.
«Возможно, — подумал про себя Харка, — из Шонки и получится порядочный человек, если он ежедневно будет видеть перед собой пример отца — вождя Матотаупы».
Художник и следы медведя
Однажды жрец Хавандшита позвал к себе Четана. Долго пробыл юноша в типи жреца, а когда вечером вышел из нее, то был молчалив и задумчив. Но он все-таки разыскал Харку и сообщил ему, что будет сопровождать жреца в далеком походе.
