Рассказы опустевшей хижины - Куоннезина Вэши (первая книга .txt) 📗

Всю эту ночь, так же как и многие последующие ночи, Раухайд без устали собирал и относил домой подстилку и был очень занят всевозможными семейными делами. Когда бобриха отлучалась из дому, чтобы собрать корешки и травы, он даже баюкал бобрят, стараясь напевать им, как это делает мать, только у него получалось некрасиво. Если Джелли долго не возвращалась, он не уходил из землянки, а все возился с неугомонными бобрятами, разнимал их, когда они дрались, издавал какие-то необычные звуки, которые успокаивали малышей. Временами его самоотверженное выполнение отцовского долга просто поражало меня.

Как-то раз, когда мы сидели, наблюдали, прислушиваясь, мне вспомнился один случай, который произошел много лет назад во время охоты в районе Абитиби, тогда еще глухом месте. Однажды вечером после того, как мы разбили лагерь, один из охотников нашей группы проследил и убил большую бобриху. Это было Весной, но никто не подумал о беспомощных осиротевших бобрятах, жизнь которых всецело зависела от матери. Помнится, я даже завидовал этому охотнику и жалел, что бобриха попалась не мне. И всю ту ночь со стороны пруда ко мне снова и снова доносился звук, которого раньше я никогда не слыхал, — одна протяжная тоскливая нота, словно на струнном инструменте, часто повторяющаяся, ищущая, настойчивая. Я был в недоумении и обратился к пожилому человеку с вопросом, что за животное издает такой звук. Он мне ответил довольно угрюмо, что там кричит сова. Я знал, что это не так. Рано утром, когда мы двинулись в путь, этот жалостный крик был все еще слышен. Теперь я знаю этот звук: то был отчаянный зов бобра, потерявшего свою подругу. И кажется, мне понятно теперь, почему опытный охотник, несомненно знавший, как и я теперь знаю, истинное значение этого крика, ответил угрюмо, невпопад, лишь бы отмахнуться от вопроса. Я видел, сколько заботы и любви отдавал Раухайд своим малышам. А один раз я был свидетелем, даже помощником в его неистовых поисках и слышал, как у него вырвались жуткие крики тревоги, когда Джелли однажды очень долго не возвращалась домой. Этот душераздирающий зов, который я так часто слышу теперь, иногда заставляет меня вспомнить ту ночь, тридцать лет тому назад, когда обезумевший тоскующий бобер все искал свою подругу, не зная, что никогда ее больше не увидит; и все звал, звал, а ее уши уже не слышали. И, не дождавшись ее, он сделал все возможное, чтобы выходить малышей, а они медленно умирали на его глазах.

Проливные дожди и пронизывающие ветры заставили бобра закрыть лазейку в бобровом доме изнутри и снаружи так, что жизнь новой бобровой семьи была скрыта от меня по крайней мере на три недели. Согласно нашей политике невмешательства, которой мы строго придерживались, не было сделано никаких попыток открыть отверстие. Мы накопили много интересных наблюдений над бобрами, но этот период жизни остался для меня закрытой книгой; он также осложнил проблему приручения этих подвижных, капризных, своенравных зверьков.

МЕДВЕДИ ИЗ УАСКЕЗЬЕ

Уаскезье — курортный городок из палаток, разбитых на широком песчаном берегу озера того же имени, огромного озера, у которого конца-края не видно. Линия горизонта, где обрывистые, поросшие сосновым лесом берега почти сходятся, оставляя лишь узкую полосу воды, шириной не более полета стрелы, заметна для глаза только при солнечном свете летнего дня. И как ни велико это расстояние, приплыв туда, вы обнаруживаете, что сделали всего лишь половину пути.

Когда вы стоите на берегах озера Уаскезье, у вас появляется лишь смутное представление о настоящем значении слова «расстояние». В тридцати милях от городка, позади дальних теснин лежит озеро Ажауан; здесь, в одном из крупнейших канадских заповедников, живут мой бобровый народ и я. Добраться сюда можно только водным путем. Эти уединенные места вполне доступны для тех, кто загорится желанием проделать такое путешествие, а Бобровый дом окажет им свое теплое гостеприимство.

Стоит мне увидеть приближающееся со стороны волока каноэ или же заметить появление человека, который пробирается по дальним извилистым тропам леса, как меня охватывает большая радость, и я с удовольствием предвкушаю встречу гостя с Джелли Ролль, Раухайдом и другими членами их клана. Я живу здесь совсем один, если не считать моих четвероногих и пернатых друзей, и встречи с людьми мне очень дороги, важны и прямо-таки необходимы: они очень много мне дают.

Необъятные просторы этого дикого края покрыты девственными лесами и многочисленными озерами. Вы можете идти к Востоку и к Западу на невообразимое расстояние, и к Северу до самого Полярного круга — везде будет все та же первобытная Природа, и лишь изредка повстречаются торговые посты.

Каждую весну в Уаскезье приезжают люди и разбивают лагерь — вырастает целый город палаток; каждую осень они уезжают, оставляя огромную ненаселенную территорию на попечение диких зверей и птиц, а также и на мое попечение.

Должно быть, самые интересные из всех летних гостей Уаскезье — это медведи. Здесь встречаются всевозможные медведи: медвежата весом около ста фунтов, только что начинающие самостоятельную жизнь, и большие медведи, которые весят шестьсот фунтов, — это вовсе не самые крупные, это просто обыкновенные медведи, каких здесь много. Вы встретите здесь черных медведей с рыжими мордами, рыжевато-коричневых, темно-коричневых и просто коричневых, обыкновенных, а мне как-то попался на глаза медведь с яркой бронзовой окраской. Здесь нет только гризли. Медведи — это безобидные, добродушные существа, которые ни на кого не обращают ни малейшего внимания (мне не раз приходилось видеть медведя, шествующего по проезжей дороге). Улицы городка освещены по ночам, но фонари находятся на большом расстоянии друг от друга, и этого освещения недостаточно; случалось, что люди в темноте наскакивали на медведей и пугали их до полусмерти; в связи с этим было внесено предложение улучшить освещение городка. Интересно наблюдать, как шесть, а то и больше медведей собираются кучкой около летних кухонь, обнюхивают и выбирают себе куски из подачек поваров; надо отдать справедливость косматым, что они ведут себя очень вежливо по отношению друг к другу и совсем не обращают внимания на толпу любопытных, которые смотрят на них во все глаза и непрерывно щелкают фотокамерой, стоя на расстоянии всего лишь 20 футов.

Недалеко от курортного городка Уаскезье среди зарослей кустарников, через которые проходит большая проезжая дорога, живет медведица с медвежатами. Они часто выходят на дорогу и поджидают машину. Стоит вам остановить машину, как они подойдут всей семьей и без всяких стеснений станут выпрашивать лакомые кусочки. Это, конечно, несколько дискредитирует старые рассказы о свирепости медведицы, у которой есть медвежата, однако людей, сидящих в машине, это очень забавляет, и они потом с гордостью рассказывают, как смотрели в глаза «страшному зверю» — медведице.

Молодые и неопытные медведи, впервые поселившиеся в Уаскезье, не знакомые еще с местными порядками, то и дело что-нибудь натворят: то заберутся в палатки, еще никем не занятые, и засыпают там, то залезают головой вниз в мусорные баки и барахтаются, пока к ним не придут на помощь. Одна моя знакомая рассказывала, что как-то, войдя в свою палатку, она заметила — так ей показалось — большую черную собаку, которая улеглась, словно дома, и на ее появление реагировала полным безразличием. Рассердившись на бесцеремонность непрошеного гостя, женщина сначала шлепнула его рукой, а потом стала выгонять веником, — тогда только она увидела, что эта была совсем не собака, а медведь довольно-таки больших размеров. Медведь не обиделся и спокойно ушел.

Рассказывали мне и такой случай. Медвежонок, скитаясь между палатками, стащил женские трусики. Немного поиграл ими, и, не найдя в этом ничего интересного, он отправился на поиски новых приключений. Но не тут-то было — трусы связали его движения, зацепившись за когти. Он то и дело останавливался и пробовал стряхнуть их; иногда он даже становился на задние лапы, поднимая высоко над головой переднюю лапу, и махал трусами, словно флагом. Он вертелся, извивался, тщетно пытаясь освободиться от ненавистных пут, потом останавливался в забавной позе, словно смущенный своим бессилием. В конце концов трусы взлетели на воздух и повисли на ветке дерева; медвежонок взглянул на них с облегчением и побрел себе дальше.