Ошибка Одинокого Бизона (часть сборника) - Шульц Джеймс Виллард (читать книги без регистрации полные txt) 📗
— Я об этом подумаю. А где твое племя?
— Оно охотится среди Черных Холмов, в долинах рек, впадающих в Большую реку. Тебе нетрудно будет их найти, — сказал воин.
— Они нас не тронут. Приготовь нам поесть, — прошептал отец, обращаясь к матери.
Мать и сестра начали открывать парфлеши. Воины — их было пятнадцать человек
— ушли в глубь леса, но вскоре вернулись и принесли мяса. Они расположились неподалеку от нас, разложили костер и занялись стряпней. Начальник отряда, Пятнистый Волк, остался и долго беседовал с отцом. Он сказал, что они, чейенны, задумали совершить набег на племена, живущие по ту сторону гор.
— Хотим мы осмотреть их страны, и несдобровать тому, кто встретится нам на пути, — сказал он и громко расхохотался.
В тот день никто из нас не спал. Казалось, опасность нам не угрожала, но мы не были в этом уверены — мы боялись военного отряда. А чейенны спали до вечера. Я стерег лошадей и держал наготове ружье. Следил я, как солнце ползет по небу, и ждал с нетерпением той минуты, когда вернется оно домой, на отдых, в свой вигвам. Хотелось поскорее уложить наши пожитки, вскочить на коня и уехать подальше от реки. Тогда только буду я уверен, что чейенны не желают нам зла.
На закате солнца я пригнал табун и привязал к деревьям верховых и вьючных лошадей. Мать поджарила мясо, и вождь чейеннов поел вместе с нами. Снова уговаривал он отца ехать к Черным Холмам и поселиться с чейеннами. Отец сказал, что об этом он подумает, но если поедем мы к чейеннам, то не теперь, а позднее, когда Пятнистый Волк вернется к своему племени и расскажет о нас. Тогда можем мы рассчитывать на радушный прием.
Настал час отъезда. Мать и сестра навьючили на лошадей поклажу и привязали к ним шесты от вигвама, а я оседлал верховых лошадей. Чейенны также собрались в путь. Пятнистый Волк обнял моего отца и мы вскочили на коней.
Отец ехал впереди. Нам он приказал следовать за ним и не оглядываться. Мы не смели ослушаться, но у меня дрожь пробегала по телу. Хотелось мне посмотреть, что делают чейенны, — быть может, ждут они сигнала вождя, чтобы осыпать нас стрелами. Но ничего не случилось. Мы выехали из лесу, переправились через реку и стали подниматься по склону равнины. Тогда только мы оглянулись: чейенны ехали речной долиной, держали они путь к верховьям реки, значит, они решили нас не убивать. Мы избежали великой опасности, нам хотелось от радости петь.
Отец мой засмеялся чуть ли не в первый раз с тех пор, как мы расстались с пикуни.
— Я знал, что Короткий Лук ошибается, — сказал он. — Мой кусок льда, притягивающий огонь с неба, сильнее всех других талисманов. И вовремя я его достал. Чейенны убили бы нас, если бы мой талисман не привел их в трепет.
— Одинокий Бизон, муж мой, ты смелый человек! — воскликнула мать. — Ты не прервал обряда, когда отряд застиг нас врасплох. Не понимаю, как мог ты побороть страх.
— Это было легко, — ответил отец. — Правда, сначала я испугался. Но когда чейенны увидели, как я притянул огонь с неба, я понял: они нас не тронут.
Ехали мы недолго, потому что очень устали и хотели спать. Спустившись к реке «Она их раздавила», мы расположились на отдых и спали до утра, днем мы тоже спали по очереди. Под вечер мы ели мясо, которое поджарила для нас мать, а она рассказывала нам, почему этой реке дано было название «Она их раздавила». Недалеко от устья ее, где берега обрывистые и крутые, тянулся над самой водой пласт красно-бурой земли. Наше племя издавна пользовалось этой землей как священной краской. Каждое лето приходили сюда пикуни и подкапывали берег, собирая красную землю. Рыли они все глубже и глубже, хотя старики предостерегали их и предвещали несчастье. И предсказание сбылось произошел обвал, три женщины засыпаны были землей и погибли. С тех пор никто не приходил сюда за священной краской, и реку, носившую название Краска, стали называть «Она их раздавила».
На следующее утро мы остановились у подножия Черной горы и провели здесь день. Тихо было вокруг. Казалось, мы четверо — единственные люди на земле, и до сего дня животные ни разу не видели человека. Отец объяснил нам, что на этих равнинах пикуни охотятся очень редко, так как все военные отряды, вторгающиеся в нашу страну, направляются прямо к Черной горе, чтобы с вершины ее обозреть окрестности. Они приходят и уходят, не останавливаясь здесь для охоты. Вот почему животные, населяющие этот край, — олени, антилопы, лоси, бизоны — почти не боятся человека.
Моя очередь караулить пришлась на вторую половину дня. Незадолго до заката солнца я взял лук и пошел на охоту, так как истощились у нас запасы мяса. Ружье я оставил, опасаясь привлечь выстрелом внимание врагов. Мне не нужно было далеко идти; днем я видел оленей и лосей, направлявшихся к ущелью, которое начиналось неподалеку от того места, где мы раскинули лагерь. Я догадался, что они идут на водопой.
Я вошел в ущелье и увидел большой, глубокий пруд, сжатый каменистыми берегами. Звериные тропы вели от пруда к выходу из ущелья и извивались по отлогим его склонам.
Я спрятался в кустах, окаймлявших одну из боковых троп. Вскоре показалось стадо антилоп, их вожаком был крупный самец. Припав к земле, я ждал, пока вожак пройдет мимо того места, где я спрятался. Тогда я вскочил и, напрягая все силы, натянул тетиву. Стрела попала в цель. Вожак высоко подпрыгнул, рванулся вперед и упал. Антилопы, напиравшие на него сзади, круто повернули и обратились в бегство. В нескольких шагах от тропинки лежала моя стрела, окрашенная кровью: она вонзилась между ребер животного и прошла навылет. Этим выстрелом я гордился — я понял, что рука у меня сильная, и стреляю я не хуже взрослого охотника.
Спустившись на тропу, я наточил нож о плоский гладкий камень и начал сдирать шкуру с антилопы, но не успел закончить начатое дело: в кустах, на склоне ущелья, раздался шорох, сопение, чмоканье. «Медведь!» — подумал я. В два прыжка добрался я до того места, где лежал мой лук. Когда я схватил его, из кустов вышел огромный старый гризли.
Я повернулся, бегом спустился с тропинки, обежал пруд и, поднявшись на противоположный склон ущелья, оглянулся: медведь опустил передние лапы на мою антилопу и сдирал мясо с ребер. Я побежал в лагерь и разбудил отца. Взяв ружья, мы боковыми тропами поспешили туда, где осталась моя добыча. Медведь пожирал мясо и не заметил нас. Мы выстрелили. Он упал прямо на антилопу, судорога пробежала по огромной туше, и он издох. О, как мы обрадовались!
Оттащив медведя от антилопы, мы содрали с нее шкуру и вырезали лучшие куски мяса. Срезая когти с передних лап гризли, отец решил взять также кусок медвежьей шкуры.
— Правда, нет у меня теперь Трубки Грома, — сказал он, — но скоро я ее отыщу. И у меня есть другой могущественный талисман — кусок льда, притягивающий огонь с неба. Этот талисман я заверну в кусок шкуры.
Приняв такое решение, он вырезал широкую полосу меха со спины медведя, и мы с торжеством понесли ее в лагерь.
В тот вечер мы четверо были веселы и счастливы. Мы выспались, отдохнули, и удачной охотой закончился день. Когда зашло солнце, мы тронулись в путь, направляясь к широкой тропе, которая тянется у подножия Снежных гор.
Солнце всходило, когда мы завидели долину реки Ракушки. Спускаясь по склону, поросшему кустами и вишневыми деревьями, мы заметили, что вишни уже созрели и ветви маленьких деревцев гнутся под тяжестью ягод. Мать и Нитаки хотели остановиться здесь и нарвать вишен, но отец запретил им и думать об этом.
— Мы должны спуститься в долину и спрятаться в лесу, где нас не увидят враги, — сказал он, — а вечером вы можете сюда вернуться за ягодами.
Проезжая между деревцами, мы срывали вишни. Нам очень хотелось пить, во рту пересохло, а сочные ягоды утоляли жажду. Жалко было оставлять их на ветвях.
В тополевой роще на берегу реки мы сделали привал. Пока мать и сестра раскладывали костер и поджаривали мясо антилопы, мы с отцом осматривали тропы, пересекавшие рощу и тянувшиеся вдоль реки. Мы нашли следы, оставленные животными, но нигде не видно было отпечатка ноги человека или золы костров. Казалось, кроу, пикуни и другие племена никогда не останавливались здесь на отдых.
