Дух Льяно-Эстакадо - Май Карл Фридрих (читать книги без сокращений TXT) 📗

— Откуда вы это знаете? — удивленно спросил Джибсон.

— Сейчас вы все поймете. Пойдемте теперь назад, к мертвецу! Я могу себе так ясно представить весь ход случившегося, словно сам был очевидцем. Кто проницателен, кто способен к наблюдению и размышлению, тот сможет быстро догадаться, в чем дело. Но вы со своей юриспруденцией недалеко уйдете…

Он провел адвоката мимо убитого туда, где стояли горные сосенки 52, а между ними виднелись мелкие песчаные площадки. Здесь, на песке, след стал отчетливее, и Тим спросил, каким это образом вдруг появился такой хорошо читаемый след.

— Мне кажется, что здесь тоже кто-то лежал, — ответил Джибсон.

— Ваше предположение правильно. Но кто это был?

— Может быть, тот человек, пока он еще не умер?

— Нет, того сразили прямо в сердце, так что он не мог больше пошевелиться. До этого места он бы не добрался. Впрочем, если бы он здесь был, то на земле остались бы следы крови.

— Значит, это был индеец, который уже однажды упал на землю за кустиком юкки?

— Тоже нет. У того индейца не было причины повторять свой хитрый маневр. К тому же, как мы знаем, он остался невредим, тогда как тот, кто лежал здесь, был тяжело ранен. Следовательно, мы имеем дело с кем-то третьим.

— Но, — крайне удивился Джибсон, — этот песок действительно стал для вас открытой книгой. Я не мог бы прочесть в ней ни строчки.

На лицах его спутников также было написано глубочайшее изумление. Джим, до тех пор доверявший объяснения своему брату, теперь сам взял слово:

— Не надо от удивления раскрывать глаза и разевать рты, джентльмены. То, что вам кажется таким невероятным, у нас способен проделать любой вестмен. Тот, кто быстро не научится читать следы, может срочно убираться отсюда, потому что тогда он просто не сможет выжить здесь, на Западе. Все знаменитые охотники своими успехами обязаны не только смелости, хитрости и выдержке, но еще и тому ценному качеству, что каждый замеченный ими след становится для них ясным письмом, которое они без труда смогут прочесть. Кто же не разумеет подобного письма, быстро получает нож или пулю, исчезая там, где даже памятника ему не поставишь. Мой брат сказал, что здесь нет заметных следов крови, и в этом он был прав, но небольшое количество крови все же можно разглядеть. Вот эти маленькие темные пятнышки на песке оставлены капельками крови. Значит, лежавший здесь парень был ранен и, видимо, тяжело, ибо следы выдают, что он корчился от боли. Посмотрите внимательно на рядом стоящую сосну и песок под ее низко нависшими ветвями! Бедный раненый от боли сломал ветку и вцепился пальцами в песок. Может быть, вы сумеете мне сказать, в какую часть тела он был ранен?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, надо быть всезнайкой.

— Ничуть нет! Рана в голову или в верхнюю часть тела вызвала бы большую потерю крови, чем здесь мы видим. Значит, ранили его куда-то ниже, что и объясняет его мучения. А теперь посмотрите, как все истоптано кругом, сорваны ветки до того самого места, где лежал индеец! И еще раз поглядите на этот невзрачный предмет на земле, на который вы совсем не обратили внимания! Может быть, теперь вы скажете мне, что это такое?

Джим поднял с земли кусочек кожи. Когда-то он был светлым, но от времени потемнел. Кусочек был разрезан на длинные, очень узкие полоски. Шестерка по очереди очень внимательно рассмотрела его, и все отрицательно покачали головами.

— Это, — объяснил Джим, — кусок обшитого бахромой шва на штанах индейской работы. Значит, лежавший здесь раненый тоже был индейцем. Он носил легины из выдубленной кожи. От боли он вцепился в штаны и вырвал этот маленький кусочек. Выстрел в живот ни в коем случае не назовешь высочайшим наслаждением. Если пуля засядет у вас в потрохах, вы тоже будете корчиться, словно черви. Я был бы крайне удивлен, если бы этот индеец еще пребывал на этом свете. Скачки на лошади он бы не вынес, особенно если бы пришлось сидеть на ней вдвоем.

— Они ускакали? — спросил Джибсон. — Вместе на одной лошади?

— Конечно, мастер. Это несомненно так и было. Пройдемте немного в том направлении, откуда приехали эти люди.

Джим зашагал к северо-востоку. Остальные последовали за ним, горя от нетерпения услышать всю историю до конца. Джим прошел до того места, которое уже осматривал раньше. Там он остановился и произнес:

— Джентльмены, сейчас вы получите, так сказать, урок по чтению следов. Если вы найдете возможность поупражняться в этой материи и в другом месте, то вас уже скоро нельзя будет назвать желторотыми. Разумеется, если в вас пробудятся способности вестменов. Конечно, вам было бы полезно выслушать длинную лекцию, в которой я бы подробно объяснял здешние следы. Но для этого у меня нет времени. Я должен торопиться, потому что мы столкнулись с очень опасной бандой разбойников или убийц. В то же самое время речь идет о спасении жизни индейцев, которых преследует эта банда. Итак, я буду краток. Здесь, где мы стоим, проходили оба индейца, о которых мы говорили. Одного ранили совсем не там, где он лежал, а уже здесь. Я сужу об этом по следам: оба держали своих лошадей голова к голове. Они ехали близко, и здоровый индеец держал за повод лошадь раненого товарища, которому руки были нужны для того, чтобы зажать рану или просто удержаться в седле, потому что он очень ослабел.

Джим прошел еще несколько шагов назад, указал на землю и продолжал:

— О том, что это были индейцы, доказывают следы копыт. По ним можно заключить, что обе лошади были неподкованными. Здесь вы можете видеть, что лошадь, на которой ехал раненый, далеко прыгнула. В этом месте всадника настиг еще один заряд, прошедший через пах в грудь. При этом раненого вышибло из седла и отбросило в сторону сосны, в то место, где мы уже были.

Теперь Джим прошел направо и снова указал вниз, продолжая объяснения:

— Здесь виден след одного-единственного всадника, который стрелял по лошади, а потом по раненому индейцу. Его конь был подкован. Следовательно, всадник был белым. По лошади он стрелял еще до того, так подъехал сюда, что я доказал бы, будь у меня для этого время. Но вот с этого места, где мы с вами сейчас находимся, он стрелял по молодому индейцу…

— Не стоило бы вам говорить с такой уверенностью! — вмешался Джибсон.

— О, я мог бы даже поклясться! Взгляните вперед, и вы увидите, что место, где мы теперь стоим, находится на одной прямой с юккой, в которую попала пуля, и с той песчаной площадкой, где успел броситься на землю индеец, спасаясь от пули. Здесь не может быть никаких сомнений. Пойдем дальше! Всего в восьми или десяти шагах отсюда вы увидите новые следы. Там проскакали пятеро белых. Они остановились возле вытоптанного места. Прошу вас теперь вернуться. Мы сейчас закончим.

Джим не только отвел всю шестерку на прежнее место, но и прошел немного дальше, обратив внимание на три дорожки следов, одна из которых уходила в сторону. О ней он сказал:

— Следы оставлены лошадью, принадлежащей белому. Копыта зарывались глубоко — значит, лошадь шла галопом. Но проскакав еще немного, эта лошадь чего-то испугалась и умчалась прочь. Если бы мы пошли по ее следу, то, конечно, нашли бы ее с пустым седлом, мирно пощипывающей травку. А вот левее вы видите другой след. Он ровен и притом оставлен неподкованной лошадью. Так как, несмотря на более медленный аллюр, следы индейской лошади все же глубже, то можно заключить, что животное несло на себе больший груз. Можно предположить, что здоровый индеец сидел в седле, а раненого товарища он положил перед собой. А теперь возле этих отпечатков вы видите следы пятерых белых. Всадники шли рядом со следом, но не пересекали его, чтобы не затоптать. Ну, вот я и кончил. Я был бы гораздо обстоятельнее и мог бы обратить ваше внимание еще на многие детали, но у меня, как я уже сказал, нет для этого времени. Теперь сделайте вывод из того, что вы слышали, и скажите мне, что здесь происходило.

— О, это лучше сделать вам, мастер, — ответил Джибсон теперь уже явно более почтительным тоном.