Ошибка Одинокого Бизона - Шульц Джеймс Виллард (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

Вспомнил я горного барана. Зоркие были у него глаза, однако горный лев легко с ним справился. «Мы похожи на этого барана, — думал я. — Путешествуем по стране, где рыщут военные отряды, и если случится нам с ними встретиться, мы окажемся такими же беспомощными, как горный баран в когтях льва». Казалось мне, что встреча с врагами неизбежна и никогда не доберемся мы до лагеря кроу. А если придем мы к ним в лагерь, как примут они нас? На радушный прием я не надеялся.

Вечером перед отъездом мы с отцом поднялись на склон равнины и осмотрели окрестности. Вокруг все было спокойно. Мы увидели стадо антилоп, несколько волков и койотов, одинокого бизона-самца, спускавшегося на водопой к реке. Пролетел орел, унося в когтях кролика.

Мы хотели вернуться в лагерь, как вдруг внимание наше было привлечено странным поведением бизона. Остановившись неподалеку от нас, он замотал головой, потом несколько раз высоко подпрыгнул, встал на дыбы и передними ногами начал бить по воздуху. Проделывал он эти движения с проворством, удивительным для такого большого и неповоротливого животного. Зрелище было забавное, и я не мог удержаться от смеха.

— Не смейся, — остановил меня отец, — вдруг это волшебство! Что, если это древний танец бизонов? В далекой древности бизоны научили этой пляске наших предков, и мы по сей день храним память о ней. Никогда еще не видывал я пляшущего бизона. Смотри внимательно! И слушай! Мне чудится, что он поет!

Бизон широко расставил ноги и снова замотал головой. Я прислушался и уловил какой-то глухой шум, напоминающий жужжание пчел или тихий, протяжный вой ветра в горах. Вой оборвался внезапно: бизон рванулся вперед, закрутил хвост крючком и помчался вниз по склону, прямо к тому месту, где мать и Нитаки упаковывали наши вещи. Завидев бизона, лошади наши разбежались, а мать и Нитаки, побросав узлы, спрятались за большим тополем. Бизон пролетел мимо них, бросился в воду и, переплыв реку, вылез на сушу. Снова помчался он как стрела. Мы следили за ним, пока он не скрылся в надвигавшейся ночи.

— Черная Выдра, сын мой, — сказал отец, — нам довелось увидеть чудо. Мы присутствовали при древней пляске бизонов.

Я был согласен с отцом. Впоследствии я часто вспоминал этот странный случай и однажды рассказал о нем Ки-па. Он засмеялся.

— Ничего чудесного в этом нет, — сказал он. — Просто-напросто бизон поел какой-нибудь ядовитой травы, и у него заболел живот. Бедняга вертелся и прыгал, не зная, как избавиться от боли.

Быть может, Ки-па был прав. Но все же многое кажется необъяснимым, многого я не могу понять.

Когда мы спустились в долину, мать и сестра уже оправились от испуга и с любопытством выслушали наш рассказ о древней пляске бизонов.

Оседлав лошадей, мы выехали из речной долины. Старая тропа, проложенная пикуни и кроу, вела отсюда к Желтой реке. Это был кратчайший путь, но отец решил ехать другой дорогой, обогнуть Черную гору и отроги Снежных гор, а затем свернуть к реке. Думал он, что на этом пути мы не повстречаем врагов.

Ехали мы всю ночь, и восход солнца застал нас среди равнины. На открытом месте мы не могли сделать привал, да и воды поблизости не было. Мы продолжали путь и к полудню спустились в долину Желтой реки. Остановились мы на просеке в лесу. Мать набрала хворосту и попросила отца поджечь его талисманом, притягивающим огонь с неба, но отец покачал головой и сказал:

— Этим талисманом я не смею пользоваться для повседневных дел. Мы поедим, а потом я его достану и помолюсь Солнцу.

Я взял сверло, с помощью которого добывали мы огонь 12, и разжег костер, а мать поджарила кусок баранины, разрезанной на тонкие полосы.

Утолив голод, отец стал готовиться к священнодействию, а нам приказал петь вместе с ним священные песни. Он выкрасил лицо и руки красно-бурой краской, содрал волокна с куска сухой коры, скатал их в комок и положил его перед собой на землю. Из мешка моей матери он взял щепотку душистой травы и посыпал ею комок волокон.

— Хотя нет у меня моей Трубки Грома, но мы споем четыре священные песни, какие поются, когда снимают с трубки покровы, — сказал он, доставая свой талисман, завернутый в четыре покрова из раскрашенной кожи.

— Пойте песню антилопы, — приказал он нам. И мы запели вместе с ним, а он снял первый из четырех покровов. Затем спели мы песню волка и песню грома.

Когда сняты были второй и третий покровы, мы затянули четвертую священную песню — песню бизона. Отец поднял руки над головой, вытянул указательные пальцы и согнул их — это был символический знак бизона.

— Хаи-йю! Бизон! Хаи-йю! Одежда моя! Кров мой! — пели мы, не спуская глаз с отца.

Медленно снимал он последний, четвертый, покров. Чей-то голос заставил нас вздрогнуть. Я поднял голову. Мы были окружены врагами.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

О, как я испугался! Мы трое — мать, сестра и я — перестали петь.

— Пойте! Пойте, если вам дорога жизнь! — хрипло прошептал отец.

И мы повиновались. Искоса посматривал я то на отца, то на врагов и пел, хотя сердце у меня сжималось от страха. А отец четыре раза простирал руки к священному талисману и наконец снял последний покров и поднял талисман высоко над головой. Когда песня была допета, он воскликнул:

— О тайный мой помощник, явившийся мне во сне! О Солнце, и вы, боги земли и неба, смилуйтесь над нами! Вам в жертву приношу я ароматный дым!

И с этими словами повернул он к солнечным лучам кусок льда, притягивающий огонь с неба. Тонкая струйка дыма поднялась над сухими волокнами, и они ярко вспыхнули.

Я посматривал на наших врагов, и внимание мое привлек один воин, который стоял в двух шагах от отца. Рослый, красивый, был он одет в пышный боевой убор. Я разглядел его щит и колчан из кожи выдры. Стоял он, скрестив руки, и в правой руке сжимал боевую дубинку. Насмешливая улыбка пробегала по его лицу, когда он смотрел сверху вниз на моего отца. Должно быть, думал он: «Ну, что ж! Подождем, пока не закончится эта глупая церемония, а потом вам несдобровать!»

Но когда вспыхнули сухие волокна коры, воин громко вскрикнул от удивления и, указывая на пылающий комок, сказал что-то своим спутникам. Следуя его примеру, они уселись на траву перед нами.

Отец словно и не замечал их. Вытянув руки, захватил он пригоршню ароматного дыма и умылся им. Потом долго молился Солнцу, прося помощи и защиты от всех опасностей.

Трудно мне припомнить, о чем я в то время думал. Я был так испуган, что мысли спутались у меня в голове. Я даже не подивился мужеству моего отца, который перед лицом врагов спокойно совершал обряд. Мало кто способен проявить такое самообладание.

Сгорели волокна, ветер развеял последние струйки ароматного дыма, и отец, оборвав молитву, взял четыре куска кожи, чтобы завернуть в них талисман.

— Хай! — окликнул его человек с дубинкой.

Отец поднял голову.

Воин указал на талисман и сказал на языке знаков:

— Дай мне его. Я хочу его рассмотреть.

— Не могу исполнить твою просьбу, — знаками ответил отец. — Это могущественный талисман, освященный Солнцем. Сейчас ты узнаешь его силу. Вытяни руку.

Воин повиновался. Отец повернул его руку ладонью вверх и приблизил к ней кусок льда, притягивающий огонь с неба. На ладони показалось красное пятнышко.

— Ха! — вскрикнул воин.

Резко отдернул он руку, осмотрел ожог и что-то сказал своим товарищам. Те, изумленные, ударили себя руками по губам и долго о чем-то говорили. Отец завернул талисман в куски кожи и спрятал его в мешок.

Человек с боевой дубинкой пристально следил за ним, а когда талисман был спрятан, сказал — конечно, знаками:

— Мы были там, в лесу, и увидели вас издали. Сначала хотели мы вас убить и завладеть вашими лошадьми. Теперь другое у нас на уме: будем друзьями.