Охотница за скальпами - Сальгари Эмилио (читаем книги TXT) 📗
В самом деле, обыскав пещеру и перерыв все кости, но не догадавшись взглянуть наверх, индейцы покинули дупло и выбрались наружу. Там, с шумом и гамом, они рассыпались вокруг дерева в тщетных поисках следов. Казалось, загадочное исчезновение бледнолицых, граничащее с чудом, пугало их и приводило в бешенство. Скоро гвалт прекратился: на поляну из густых зарослей выехал новый отряд краснокожих, прибытие которого временно положило конец поискам.
— Смотрите, Джон! — прошептал шериф, наблюдая за новоприбывшими. — Ваша приятельница Миннегага изволила пожаловать. С ней кто-то из родственников, старый индейский мокасин, физиономия которого похожа на печеное яблоко.
— Это ее отец. Красное Облако, — мошенник, каких на свете мало.
— И тот самый полоумный англичанин, у которого вы были проводниками, — продолжал шериф. — Значит, он таки не сгорел в прерии вместе с бизонами, как вы предполагали. У него руки связаны за спиной.
— Хорошо, что жив остался! Я, признаться, думал, что мы несем ответственность за его гибель. Но меня удивляет, что индейцы до сих пор не сняли с' него скальпа. Ба! Около него крутится Сэнди Гук. Что это может значить?
— Кто это? — осведомился шериф. — Уж не тот ли самый Сэнди Гук, который так долго…
— Который занимался грабежом и вместе со своей шайкой, состоящей из отъявленных молодцов, дошел до такой дерзости, что не раз останавливал и дочиста обирал пассажирские поезда. Потом ему перестало везти, его шайка была почти перебита в нескольких схватках, а сам Сэнди Гук сбежал к краснокожим.
— У которых находит себе приют всякая дрянь!
— Да, шериф. Добавьте только, что индейцы принимают к себе только исключительно храбрых людей, а Сэнди Гук является именно одним из таких. Говорят, среди краснокожих он пользуется отличной репутацией, и я этому охотно верю.
— Похоже на то, Джон, что вы лично знаете этого субъекта? — спросил товарища Бэд Тернер.
— Да, разумеется. Не раз мы вместе распивали рюмочку-другую. Если сказать по совести, то он — парень ничего: добродушный, весельчак, и шутник, и надежный товарищ; разумеется, я не стану его оправдывать: грабитель всегда остается грабителем. Но грабил он со своими дружками только тех господ, что по прерии пролетают в поездах. Я никогда не слышал, чтобы Гук причинил зло какому-нибудь трапперу. Наоборот, мне, да и другим трапперам доводилось от Сэнди видеть немало добра, а когда он начинал кутить, то швырял золото пригоршнями. В общем, жаль, что он связался с индейцами. Перебесившись, он мог остепениться, заняться каким-нибудь делом, и тогда из него вышел бы совсем порядочный человек. Я думаю, шериф, вы сами знаете не одного такого перебесившегося молодца?
— Конечно, знаю, кто их не знает. А знаете что? Вы меня навели на одну мысль. Про этого Сэнди Гука рассказывают, что он только хвастается, якобы в его жилах течет половина индейской крови. На самом же деле он — чистокровный белый, сбившийся с пути парень, без роду и племени. По опыту знаю, что такие люди не отличаются свирепостью индейцев. Если бы нам удалось перетянуть его на свою сторону…
— Я и сам уже думал об этом. Да как это сделать? Что касается меня, я пока предпочитаю сидеть здесь притаившись, — отозвался Джон.
— И мы тоже, — поддакнули младшие трапперы. Тем временем вокруг дерева продолжались поиски беглецов. Индейцы, разделившись на небольшие отряды, объезжали вокруг гигантского дерева, тщательно разыскивая и рассматривая малейшие следы. Эти поиски приводили, разумеется, только к одному результату: краснокожие убеждались, что беглецы не могли покинуть поляну, то есть что они нашли убежище именно на дереве. Отсюда нетрудно было прийти к выводу, что бледнолицые скрываются где-нибудь в густой древесной кроне. После ничего не давшего осмотра берлоги никому не приходило в голову искать трапперов внизу. Искали наверху, чуть ли не у самой макушки. Не заметив никого, индейцы принялись обстреливать дерево, надеясь, что шальная пуля зацепит кого-нибудь из бледнолицых.
Скоро стрельба прекратилась. Однако убеждение, что беглецы рядом, что им было некуда уйти, не покидало индейцев. Они решили расположиться лагерем около пинии, выставив караул. Сэнди Гук, который довольно равнодушно относился к поискам вокруг дерева, почти все время не отходил от берлоги, частенько поглядывая на нее. Наконец, как будто решившись на что-то, он позвал с собой шестерых или семерых воинов и отправился в берлогу.
— Черт меня побери! — бормотал он. — Что птицы могут улететь по воздуху — это я допускаю. Но чтобы у людей отросли крылья и чтобы они удрали куда-нибудь за облака — в это я, признаться, верю плоховато. По крайней мере никто еще в мире не видел, чтобы человек летал, разве что на воздушном шаре. Воздушного шара у трапперов быть не могло. Значит, сидят они себе преспокойненько где-нибудь здесь. Надо заглянуть в берлогу, хотя мои краснокожие друзья и обыскивали ее. Признаюсь, я уважаю этих храбрых воинов. Но ума у них…
Сэнди Гук оборвал фразу и полез в берлогу..
ОТКРЫТЫ
Если поискам краснокожих не суждено было увенчаться успехом, то гораздо больше шансов имел принявшийся за это дело Сэнди Гук; он, как говорится, прошел огонь и воду, медные трубы и чертовы зубы, да и сам добрую половину жизни провел скрываясь от преследователей в разных норах и логовищах, когда за ним по пятам гонялись пограничные войска. В конце концов у него выработался какой-то особенный нюх, безошибочно выдававший ему то, что скрывается от глаз других. Пройдясь два раза по берлоге медведя и убедившись, что дупло выело почти всю сердцевину колоссального дерева, Сэнди Гук все же несколько раз принимался простукивать стенки, думая, нет ли рядом с первым дуплом второго или какой-нибудь трещины, в которую могли бы забиться беглецы, но убедился, что искать их надо в другом месте.
— Наверное, — бормотал он, — это дерево напоминает огромный бамбук и пещера имеет продолжение наверху. Во всяком случае, эти беглецы — ловкачи, ну да и я не дурак! Будь я дураком, койоты давно обглодали бы мои кости или господам судьям пришлось бы разориться на двадцать центов и купить веревку, для того чтобы подвесить меня поближе к звездам. Нет, им негде быть, кроме как наверху!
С этими словами он взглянул наверх, но сейчас же опустил глаза, и если бы стоявший рядом с ним индеец в это время не был занят лежавшими на полу костями, то заметил бы, что бандит вздрогнул.
— Нет, воин! — произнес Сэнди Гук равнодушно. — Здесь мы ничего не найдем. Пойдем еще посмотрим снаружи.
И он не торопясь направился к выходу.
Беглецы, затаив дыхание, следили за каждым движением бандита.
— Слава Богу, и этот ничего не нашел! — прошептал Гарри.
— Наоборот, будь он проклят, все нашел! — выругался Бэд Тернер. — У него нюх потоньше, чем у индейцев. Он перехитрит целый десяток краснокожих. Ну, ребята, теперь держись крепче!
— Плохо дело! Говорил я, что Миннегага сдерет с меня сегодня скальп, — глухим, полным тревоги голосом отозвался Джон.
— Эй, Джон, тебя, право, кто-то подменил! Я тебя совсем не узнаю. Разве у тебя не останется в карабине одной пули, чтобы покончить с собой раньше, чем примутся сдирать с тебя скальп? — удивился шериф из Голд-Сити.
— Да не время мне помирать-то, — ответил Джон. — Молодой Деванделль в плену у индейцев, и было бы бессовестно с моей стороны, если бы я помер, не выручив его.
— Против судьбы не пойдешь, дружище…
Охотники замолчали в волнении, которое было вполне понятно, учитывая их безвыходное положение. Молчание было нарушено совершенно неожиданно: прогрохотал выстрел, и пуля влетела внутрь убежища, едва не зацепив плечо стоявшего ближе всех к естественному окошечку Гарри.
— Начинается! Берись за ружья, ребята! — скомандовал шериф. — Проклятый бандит выдал нас! Теперь остается только отстреливаться.
Повинуясь его призыву, трапперы взялись за ружья, но стрелять не начинали, потому что, осторожно выглянув в расщелину, они увидели, что индейцы отошли с простреливаемого пространства. Джон сходил с ума от злости.
