Сын охотника на медведей - Май Карл Фридрих (читать полную версию книги TXT) 📗

– Откуда вам это известно?

Маленький саксонец рассказал о Вокаде и обо всем, что произошло с момента его появления. Незнакомец выслушал его внимательно и очень серьезно. Лишь иногда, когда хромой слишком уж загибал на своем родном диалекте, на лице его собеседника появлялась легкая улыбка. Когда Фрэнк закончил, молодой человек произнес:

– Так значит, Олд Шеттерхэнд и несет, собственно, всю вину за несчастье, которое пало на Грозу Медведей. Все это на его совести.

– Нет. Как может он быть виноват в том, что Баумана покинула осторожность?

– Ну, спорить не будем. С вашей стороны весьма благородно, что вы не испугались опасностей и трудностей, которые, безусловно, ждут вас, и хотите освободить пленников. От всего сердца желаю вам удачи. Но меня очень интересует юный Мартин Бауман. Может, мне удастся его увидеть.

– Это очень легко сделать, – вставил свое слово молчавший до сих пор Джемми. – Вам нужно только пойти с нами, а скорее, поехать. Где ваша лошадь?

– Откуда вы знаете, что я не лесной бродяга и езжу верхом?

– Хотя бы потому, что вы носите шпоры.

– Действительно, это выдает меня. Мой конь здесь недалеко. Я оставил его на несколько минут, чтобы взглянуть на вас.

– А вы заметили, как мы приближались?

– Разумеется. Я не спускал с вас глаз вот уже полчаса. Вы остановились вот там, вдалеке, чтобы обсудить свои догадки насчет происхождения отпечатков.

– Как? Что вы знаете о них?

– Не больше того, что след – мой собственный.

– Ваш?

– Да.

– Дьявольщина! Так это ваши отпечатки так ловко провели нас?

– Вы и вправду попались на эту удочку? Ну, я просто счастлив, что провел самого Толстяка Джемми. Но, конечно, это представление предназначалось не вам, а совсем другим людям.

Толстяк, казалось, снова проглотил язык. Он еще раз уже более внимательно осмотрел незнакомца с головы до ног, покачал головой, а потом спросил:

– Да кто вы, собственно, такой?

Тот, к кому был обращен вопрос, лукаво улыбнулся и ответил:

– Вы с первого взгляда заметили, что на Дальнем Западе я новичок, не правда ли?

– Да, гринфинча 58 можно узнать в вас сразу. С таким горе-ружьем вам ходить только на воробьев, а свое снаряжение вы нацепили на себя небось несколько дней назад. Вы непременно из какой-нибудь веселой компании или из группы стрелков-туристов. Где вы покинули железную дорогу?

– В Сент-Луисе.

– Что? Так далеко на Востоке? Невозможно! И сколько же времени вы здесь, на Западе?

– На этот раз уже восемь месяцев.

– Нет уж, позвольте! Не издевайтесь надо мной! Не хотите же вы заставить меня поверить в это?!

– В голову не приходило говорить вам неправду.

– И значит, провели нас тоже вы?

– Да, след был мой.

– В это не поверит ни один полицейский! Бьюсь об заклад, что вы учитель или молодой профессор и снуете тут туда-сюда вместе со своими коллегами в поисках каких-нибудь растений, камней и бабочек. Так позвольте дать вам хороший совет – немедленно поворачивайте отсюда! Это не ваше поприще! Жизнь здесь не каждый час, а каждую минуту висит на волоске. Вы и не подозреваете, в какой опасности находитесь.

– О, об этом-то я знаю. К примеру, здесь поблизости расположен лагерь более сорока шошонов.

– Heavens! 59 Это правда?

– Да, я это точно знаю.

– И вы говорите об этом так спокойно!

– А как я должен говорить? Вы думаете, что несколько шошонов – повод для паники?

– Эй, послушайте, вы и понятия не имеете, в каком опасном месте находитесь!

– О нет! Там, недалеко, лежит Кровавое озеро, и шошоны были бы рады схватить одного из нас, а еще лучше всех сразу.

– Право, не знаю, что мне о вас и думать… – развел руками Толстяк, не скрывая своих чувств.

– Думайте, что хотите. Этих краснокожих я с таким же успехом могу обвести вокруг пальца, как и вас. Я не раз встречал отличных вестменов, ошибавшихся во мне, потому что они все мерили общепринятыми мерками, и в этом была их ошибка! Прошу вас, идемте!

Он развернулся и неторопливо шагнул прямо в заросли. Оба разведчика последовали за ним, ведя животных в поводу. Вскоре они наткнулись на поистине великолепный экземпляр тсуги 60 высотой более тридцати метров, что с такими деревьями случается крайне редко. Рядом с ней стоял конь – статный вороной жеребец с красными ноздрями и красной полосой, идущей от макушки через всю длинную густую гриву; такая полоса у индейцев считается верным отличием превосходной породы. Седло и сбруя были индейской работы. Позади первого был пристегнут плащ из прорезиненной ткани. Из одной из седельных сумок торчал футляр подзорной трубы, а рядом с жеребцом, на земле, лежала тяжелая крупнокалиберная двустволка «медвежебой». Когда Джемми заметил ружье, он ускорил шаг, поднял оружие, осмотрел его и крикнул:

– Это ружье… это… я никогда его прежде не видел, но все равно узнал сразу. Серебряное ружье вождя апачей Виннету и этот «медвежебой»– самые знаменитые ружья Запада! А «медвежебой» принадлежит…

Толстяк запнулся и растерянно уставился на владельца оружия, потом продолжил:

– Теперь я наконец начинаю соображать! Каждый, кто первый раз встречался с Олд Шеттерхэндом, принимал его за гринхорна 61. Это ружье принадлежит ему, а штуцер в его руке – никакая не безделица, а один из тех немногих штуцеров – «генри» 62, что были выпущены. Фрэнк, знаете ли вы, кто этот человек?

– Нет. Я же не читал ни его свидетельства о крещении, ни его справки о прививках.

– Эй, оставьте эти шуточки! Вы стоите перед Олд Шеттерхэндом.

– Олд Шет…

Фрэнк едва не попятился назад.

– С ума сойти! – вырвалось у него. – Олд Шеттерхэнд? Но я представлял его совсем другим.

– Я тоже, – признался Джемми.

– Каким же, господа? – улыбнулся охотник.

– Высоким и крепким, как Колосс Варский! 63 – выпалил ученый саксонец.

– Да, с фигурой гиганта, – согласился Толстяк.

– Итак, вы видите, что моя слава больше моих заслуг. Переходя от одного лагерного костра к другому, истории обрастают такими небылицами, которых просто так и не придумаешь. Дело доходит до того, что речь идет уже о настоящих чудесах, тогда как на самом деле то же самое может проделать любой человек.

– Нет, то, что рассказывают о вас, это…

– Па! – прервал Толстяка охотник быстро и решительно. – Оставим это! Посмотрите лучше на моего коня. Это один из тех индейских нгул-иткли 64, которых разводят только апачи. Сейчас он, что называется, «босиком». Если я хочу ввести в заблуждение какого-нибудь преследователя, я привязываю к его ногам эти тростниковые башмаки, которые очень популярны в Китае. Они оставляют, особенно на песке, след, очень похожий на слоновый. Вот здесь, на поясе, у меня две пары подков. Одна пара сработана как обычно, другая сделана наоборот – шипом вперед. Естественно, и след потом получается наоборот, а тот, кто меня преследует, уверен, что я двигался в противоположном направлении.

– Черт возьми! – не выдержал Фрэнк. – Теперь, наконец, в моей голове посветлело. Стало быть, подковы с секретом! Что бы сказал на это морицбургский учитель!

– Я не имею чести знать этого господина, но имею удовольствие провести вас обоих. На скалистом участке пути не могло остаться никаких следов, поэтому там я спешился, чтобы сменить плетенки на подковы. Конечно, я и понятия не имел, что за мной по пятам следуют мои земляки; это я заметил лишь позже. Я принял эту предосторожность, поскольку по определенным признакам сделал вывод о присутствии враждебных индейцев. И мое предположение подтвердилось, когда я пришел к этой тсуге.