Избранные сочинения в 9 томах. Том 2: Следопыт; Пионеры - Купер Джеймс Фенимор (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Вторая пирога неотступно держалась рядам, и общим разговором руководил правивший ею Следопыт; Джаспер ограничивался тем, что отвечал на вопросы. Он так осторожно орудовал веслом, что это удивило бы всякого знавшего обычную его небрежную уверенность, если бы нашелся свидетель, который понаблюдал бы его теперь со стороны.
— Мы имеем понятие, что такое женская натура, и не решились бы переправить сержантову дочку через водопад, — говорил Следопыт, глядя на Мэйбл, хоть и обращаясь к дядюшке. — Правда, я знавал женщин в наших местах, которые с легкой душой пустились бы в это путешествие.
— Мэйбл такая же трусиха, как ее мать, — заметил Кэп, — и правильно вы сделали, дружище, что уважили ее женскую слабость. Малышка никогда не плавала по морю.
— Еще бы, еще бы, я так и подумал. А вот судя по тому, какой вы бесстрашный, сразу видно, что вам сам черт не брат! Мне однажды пришлось побывать в такой переделке с неопытным новичком, и что же вы думаете — болван выпрыгнул из лодки в ту самую минуту, как она клюнула носом, чтобы спуститься вниз. Представляете, чего парень натерпелся?
— И что же стало с беднягой? — осведомился Кэп.
Он не знал, как понять Следопыта: при всей его кажущейся безобидности в тоне проводника слышался какой-то задор, который давно заставил бы насторожиться всякого более чуткого собеседника, чем наш бывалый моряк.
— Он и правда бедняга, и к тому же плохой пограничник, а вот решил удивить нас, темных неучей. Что с ним случилось? Скатился по водопаду вверх тормашками, только и всего. В общем, оконфузился парень, как это иной раз бывает с нашими судейскими или генералами.
— Так ведь им же не приходится прыгать с пироги, — отозвался Джаспер улыбаясь.
Видно было, что его тяготит разговор о водопаде и он охотно предал бы забвению весь этот эпизод.
— Ну, а вы не скажете, что вы думаете о нашем головоломном прыжке? — обратился Следопыт к Мэйбл, заглядывая ей в глаза, так как лодки шли борт о борт.
— Он был опасен и смел, — сказала Мэйбл. — Пока я глядела на вас, мне было тяжело и досадно, хотя теперь, когда все обошлось благополучно, я могу только восхищаться вашей выдержкой и отвагой.
— Только не думайте, что мы это сделали, чтобы покрасоваться перед хорошенькой девушкой. Молодые люди не прочь щегольнуть друг перед другом своей удалью и храбростью, но мы с Пресной Водой не из таких. Я по натуре человек прямой, и душа у меня простая, без всяких вывертов — спросите хоть Великого Змея; а уж тем более не к лицу мне такие замашки, когда я занят службой. Что до Джаспера, насколько я знаю, ему было бы приятней переправиться через водопад втихомолку, чтобы никто не видел, чем на глазах у сотни зрителей. Мы с ним старые друзья, и я никогда его не считал за бахвала и зазнайку.
Мэйбл наградила Следопыта улыбкой, и обе лодки по этому случаю еще долго шли рядом; юность и красота были столь редким явлением на отдаленной границе, что даже трезвые и привычные к узде чувства лесного жителя не устояли перед цветущей прелестью юной девицы.
— Мы думали о пользе дела, — продолжал Следопыт. — Так было лучше во всех отношениях. Если бы мы понесли пирогу на руках, это отняло бы уйму времени, а когда имеешь дело с мингами, главное — выиграть время.
— Но ведь сейчас нам нечего бояться: лодки идут быстро и, по вашим же словам, мы через два часа будем в крепости.
— Хотел бы я видеть ирокеза, который осмелится хотя бы волосок тронуть на вашей головке, красавица! Все мы здесь и ради сержанта, а еще больше, сдается мне, ради вас самой, только и думаем, как бы уберечь вас от беды. Но послушай, Пресная Вода, кто это там ниже по реке стоит на скале у второй излучины, подальше от кустов?
— Это Великий Змей, Следопыт. Он делает нам знаки, но я их не понимаю.
— Ну конечно, это Змей. Он хочет, чтобы мы пристали к берегу. Что-то стряслось, иначе он при своей выдержке и сметке не стал бы нас тревожить. Ну, товарищи, куражу не терять! Мы мужчины и встретим подлые замыслы дикарей, как подобает нашему цвету кожи и разумению. Эх, всегда я презирал похвальбу, ни к чему хорошему она не приводит, — и видите, не успел похвалиться, что мы в безопасности, как приходится тут же быть отбой.
Глава IV
С природой спор ведет искусство:
В садах — зеленые беседки,
Кудрявый плющ увил их густо.
Шиповник протянул к ним ветки.
Спенсер, «Королева фей»
Осуиго ниже водопада более быстрая и своенравная река, чем в верхнем плесе. Местами она течет с величавым спокойствием, присущим глубоким водам, но кое-где ее пересекают отмели и пороги, и в описываемые нами дни, когда природа еще пребывала в нетронутом состоянии, некоторые участки реки были небезопасны для плавания. От гребцов здесь не требовалось больших усилий, но там, где течение становилось бурным и на пути встречались отмели и скалы, для кормчего необходимы были не только осмотрительность и зоркость, но и большое хладнокровие, быстрая смекалка и крепкая рука, чтобы избежать гибели. Могиканину это было известно, и он благоразумно выбрал тихое местечко, чтобы без риска для друзей остановить пироги и сообщить нечто важное тому, кому это знать надлежало.
Как только Следопыт увидел вдали характерный силуэт старого приятеля, он, поманив за собою Джаспера, сильным гребком повернул нос лодки к берегу. Спустя минуту обе пироги несло вниз под укрытием прибрежных кустов. Все теперь приумолкли — кто от испуга, а кто из привычной осторожности. Когда лодки поравнялись с Чингачгуком, он знаками подозвал их к берегу. И тут у Следопыта с его приятелем индейцем произошел короткий, но многозначительный разговор на языке делаваров.
— Вождь, конечно, не принял бы сухое дерево за врага, — для чего же он приказал нам остановиться?
— В лесу полно мингов.
— Мы уже два дня, как это подозреваем, но известно ли это вождю наверняка?
Могиканин без слов подал приятелю высеченную из камня головку трубки.
— Она лежала на свежей тропе, что вела к гарнизону.
Гарнизоном называли на границе любое военное укрепление, независимо от того, стояли там войска или нет.
— Это мог обронить и какой-нибудь солдат; много наших балуется трубками краснокожих.
— Гляди, — сказал Великий Змей, поднося свою находку к глазам приятеля.
Вырезанная из мыльного камня, трубка была отделана тщательно и даже с некоторым изяществом. Посредине чашечки выделялся крестик, выточенный с усердием, не допускавшим никакого сомнения в назначении рисунка.
— Ну и дьявольщина! Ничего хорошего это не предвещает, — сказал Следопыт, разделявший вместе со многими колонистами суеверный страх перед религиозной эмблемой, воплощавшей для них козни иезуитов, — страх столь сильный и столь распространенный в протестантской Америке тех времен, что он оставил свой отпечаток на ее моральных представлениях, сохранившихся у нас и поныне. — Только индейцу, развращенному хитрыми канадскими священниками, могло прийти в голову вырезать это на своей трубке.
Ручаюсь, что негодяй молится на свой талисман всякий раз, как собирается обмануть невинную жертву или замышляет какую-нибудь чудовищную пакость. Похоже, что трубку только что обронили. Верно, Чингачгук?
— Когда я нашел ее, она еще дымилась.
— Удачная находка! А где же тропа?
Могиканин указал на след, вившийся в ста шагах.
Дело принимало серьезный оборот. Оба главных проводника, посовещавшись, поднялись по откосу и с величайшим вниманием принялись исследовать тропу. Это заняло у них минут пятнадцать, после чего Следопыт вернулся один, а его краснокожий приятель исчез за деревьями.
Простодушие, искренность и честность, которыми дышало лицо Следопыта, сочетались в нем с величайшей уверенностью в себе и в своих силах, невольно передававшейся и окружающим. Но сейчас его открытая физиономия выражала озабоченность, которая всем бросилась в глаза.
