Золотая Кастилия (сборник) - Эмар Густав (прочитать книгу txt) 📗

— Ого! — заметил Филипп, как можно удобнее прислоняясь спиной к скале и набивая свою трубку. — Наше положение кажется мне довольно сносным, как ты думаешь, Питриан?

— Думаю, оно могло быть и хуже и лучше.

— Черт побери! Ты очень разборчив, мой милый, но я с тобой не согласен и нахожу, что мне очень хорошо.

— Согласен, но я думаю, что нам было бы гораздо лучше, если бы мы не забыли о самом главном.

— Что ты хочешь сказать?

— Разве вы не чувствуете голода? — спросил Питриан, отвечая вопросом на вопрос.

— В самом деле, ты заставил меня вспомнить, что я голоден как волк.

— Хорошо, а где же провизия?

— Ты должен это знать лучше меня, Питриан, ведь это ты брал ее с собой.

— Она была в пироге, но пирога-то уплыла вместе с кавалером.

— Гм! Это не очень весело, как же нам быть?

— Я не знаю, а вы?

— Я тоже не знаю, раз спрашиваю тебя. Наше положение не слишком приятно, а перспектива остаться на два дня без еды и вовсе меня не привлекает.

— Я не вижу другого выхода, кроме как съесть друг друга.

— Ты сейчас придумаешь худшее; у нас нет провизии, но мы ее отыщем.

— Отыщем! Я очень этого хочу, только поостережемся, как бы нас не захватили.

— Как же это ты не подумал о провизии? Ведь это твоя обязанность.

— Мне думается, что упреками мы ничего не добьемся, лучше придумать способ выйти из затруднения.

— Это довольно трудно.

— Кто знает! Попробуем.

— Попробуем! Я сам этого хочу, однако сомневаюсь в успехе.

Разговаривая таким образом, оба встали и вышли из грота. Берег был все еще пуст; они пошли вдоль скал, чтобы вернуться на то место, откуда пришли, а оттуда двинуться в глубь острова. Таким образом они шли около десяти минут, внимательно рассматривая сплошную стену из скал, возвышавшуюся над ними, чтобы отыскать обрыв, через который они проскользнули накануне. Вдруг Питриан остановился и вскрикнул от удивления.

— Что такое? — спросил Филипп, ускорив шаги, чтобы поскорее его догнать. — Что еще там случилось?

— Подойдите посмотрите, — ответил Питриан. — Ей-Богу, это что-то странное.

Филипп подошел. В этом месте скалы, вероятно вследствие какого-нибудь вулканического потрясения, громоздились друг на друга в полном беспорядке; одна скала немного выступала к берегу. Питриан случайно, вместо того, чтобы идти прямо, прошел сзади этой скалы, и тогда к своему величайшему удивлению обнаружил перед собой вход в пещеру, довольно высокий и широкий, так что человек обыкновенного роста мог войти туда, не наклоняясь. Пол этой пещеры был покрыт легким слоем тонкого песка, на котором здесь и там виднелись не только чьи-то следы, но и довольно глубокая полоса, как будто тут тащили лодку.

— Что это значит? — вскричал Филипп. — Уж не проход ли это?

— Мы легко можем в этом удостовериться; если же мы не найдем выхода, то довольствуемся тем, что вернемся назад.

— Это правда, беда не велика; слава Богу, у нас нет недостатка во времени.

— У нас недостаток только в провизии, — проворчал Питриан.

— Неблагодарный! — смеясь, заметил Филипп. — Может быть, эта пещера приведет нас в такое место, где мы найдем провизию.

— Дай Бог!

Тогда, больше не колеблясь, они вошли в пещеру. Однако, будучи людьми осторожными и не зная, что может случиться, авантюристы на всякий случай старательно осмотрели свое оружие и взвели курки, чтобы быть готовыми к любой случайности.

Пещера была довольно глубокая и имела несколько изгибов. Благодаря неприметным трещинам, вероятно существовавшим в своде, пещера не была погружена в полный мрак, и флибустьеры могли держаться верного направления, хотя находились в полутьме, позволявшей им весьма смутно различать предметы. Скоро они дошли до довольно большой залы почти круглой формы, в которую сверху, из отверстия около четырех футов ширины, проникало солнце, лучи которого разливали довольно яркий свет. В этой пещере флибустьеры обнаружили не одну, а три лодки, из которых две, правда, были в довольно плохом состоянии, не способные без починки плыть по морю, зато третья оказалась почти новой. Лодки эти были старательно приставлены к стене и поддерживались подпорками; в лодках и возле них были разложены весла, багры, мачты, реи с парусами, снасти и другие рыболовные снаряды.

— Вот, если не ошибаюсь, — радостно сказал Филипп, потирая руки, — это избавит нас от тяжелого труда. Эти лодки пришли сюда не сами по себе, стало быть, существует проход — проход, который мы найдем, так что нам не нужно будет рыть хода, и наши товарищи проникнут на остров так же легко, как к себе домой.

— Несчастье к чему-нибудь, да и сгодится, — нравоучительно сказал Питриан.

— Как хорошо мы сделали, что забыли взять провизию!

— Гм! Я этого не нахожу.

— Ты глуп, Питриан, ты говоришь, не подумав. Если бы у нас была провизия, мы не стали бы ее искать, не так ли?

— Это довольно вероятно, — ответил Питриан с насмешливым видом.

— Ну, сделай же вывод, дуралей, если бы мы не искали провизию — по той причине, что ее у нас не было, — мы не открыли бы этого прохода, столь удобного для осуществления наших планов.

— Это правда, какой же я дурак!

— И я о том же… Но не стоит оставаться здесь дольше, поспешим осмотреть это подземелье, чтобы поскорее узнать, куда оно ведет.

Они отправились в путь и после нескольких поворотов дошли до конца пещеры. Как и предвидел Филипп, через стену скал легко было перейти, пещера выходила во внутреннюю часть острова довольно широкой трещиной, прикрытой густым хворостом и грудой камней, в которой по ее кладке легко было узнать руку человека. Флибустьеры пробрались между камнями, старательно раздвинули хворост и очутились не на открытом пространстве, как они предполагали, а на довольно обширном дворе, закрытом со всех сторон живой изгородью, в глубине которого возвышалась жалкая бамбуковая хижина, покрытая пальмовыми листьями.

— Черт побери, — пробормотал Филипп, — как это неприятно! Хозяин, кто бы он ни был, как только нас увидит, раскричится и напустит на нас жителей. Как же быть?

— Оставайтесь здесь, а я пойду вперед на разведку; если не найду ничего подозрительного, я дам вам знать.

— Ступай и будь осторожен.

Филипп спрятался в хворост, а Питриан решительно направился к дому. В некоторых случаях смелость — лучшая тактика; поступок Питриана доказал это лишний раз. Он дошел до дома, отворил дверь, которая по местному обычаю была заперта только на защелку, и очутился в комнате, жалко меблированной, служившей и кухней, и спальней; комната эта была пуста, но и мебель, и утварь, словом, все, что заключалось в доме, находилось в таком запущении, что по всему было видно: домик этот давно необитаем.

Осмотрев все и не найдя ничего, что указывало бы на хозяина этого жилища, флибустьер, которому успех его отважного предприятия придал смелости, захотел отворить дверь. Но сделать этого он не смог, несмотря на все свои усилия. Это сопротивление, которого он не ожидал, заинтересовало его, он стал отыскивать, что могло удерживать дверь. Тогда он заметил, что она забита гвоздями снаружи. Он подошел к окну — оно также было забито.

— Что бы это значило? — прошептал он.

В эту минуту он услышал шум шагов и с живостью обернулся, схватив ружье. Это был Филипп, который, устав ждать и беспокоясь, что Питриана так долго нет, решил пойти к нему. Питриан в двух словах рассказал ему, в чем дело. Филипп подумал с минуту, потом расхохотался.

— Решительно, Господь за нас, — сказал он весело, — теперь я понимаю все.

— Что вы понимаете? — с любопытством спросил Питриан.

— Вот в чем дело. Некоторое время тому назад нас уведомили, что на Тортуге свирепствует чума. Вероятно, все жители этого дома погибли от чумы, — я уверен, что мы найдем их трупы в каком-нибудь углу. Тогда, по испанскому обычаю, дом был наглухо забит, а на двери начертан красный крест. Итак, мы здесь у себя дома, и нечего бояться, что нам здесь помешают.