Пират Её Величества - Курочкин-Креве Николай (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Вроде бы все понятно объяснил, и вроде бы все приняли эти условия. Но как дошло до дела — тут же выяснилось, что обо всех своих льготах и привилегиях молодые дворянчики без всяких напоминаний помнят преотлично, — а вот обязанности им надобно неустанно -напоминать вновь и вновь.
Наиболее известным из этих молодых людей был, несомненно, Томас Доути. Он явился внезапно, без приглашения, неизвестно от кого прослышав о подготовке экспедиции, — и напомнил Дрейку об опрометчиво данном еще в Ирландии шутливом обещании взять его в плавание вокруг света! К этому времени свою секретарскую службу у графа-главнокомандующего он успел сменить на столь же хлопотное, но неизмеримо менее рискованное занятие. Теперь он был секретарем сэра Кристофера Хеттона, капитана лейб-гвардии, любимого партнера Ее Величества по танцам, до которых королева была великая охотница. Хеттон был среди тех, кто поддерживал Дрейка, одним из влиятельнейших людей. Так что не взять Доути было нельзя. А с ним увязался его братец Джон, малый спесивый не по чину и ленивый.
Каюта Фрэнсиса Дрейка на «Пеликане» была обставлена с роскошью, заставляющей вспомнить не о дальних плаваниях, не о великих открытиях, а о прогулочных яхтах коронованных особ. Вся столовая посуда в каюте была из серебра высокой пробы. Слух предводителя экспедиции во время еды услаждали четверо музыкантов. Впрочем, он только завтракал в одиночестве, а в обед и в ужин приглашал к столу от четырех до восьми человек. Старые друзья поварчивали, находя, что это уж чересчур. Но Дрейк, зная об этом, все ж таки не отказывался от роскоши. Объяснял он ее не причудой, не изнеженностью своей, а политической необходимостью! Видите ли, это должно будет поражать воображение всех туземных вождей, во владениях которых предстоит побывать на долгом пути. Такая неслыханная роскошь поднимет престиж Англии и вселит в сердца туземцев трепет. Ну и так далее. Но те, кто знал Фрэнсиса получше, знали что это — самооправдание. А на деле весь секрет в том, что наш капитан просто любит пожить красиво, пустить пыль в глаза и прочее. Любит жить в окружении вещей изящных и дорогих и выглядеть важным и знатным барином…
Ветераны ворчали, но в общем-то беззлобно. Экипажи эта, на корабле в дальнем походе неслыханная, роскошь не злила, люди не завидовали и почти не злоязычествовали. Скорее, они этим гордились. Думали: «Уж кто-кто, а наш капитан заслужил эту роскошь. Он и не то еще заслужил — да вот правительство Англии благодарностью не грешит. Пускай уж порезвится, раз представилась такая возможность».
Благодарность, признание заслуг? Ее Величество подарило Дрейку ящичек с благовониями и сладостями (решено было использовать эти редкости для, говоря языком двадцатого столетия, «представительства»), а также собственными Ее Королевского Величества изящными ручками вышитый зеленый шелковый шарф. По полю шарфа шла надпись: «Пусть всегда хранит и направляет тебя Бог!»
В Плимутской гавани корабли экспедиции выглядели удивительно подходящими друг к другу — точно один мастер их строил, намеренно добиваясь единства стиля. На самом-то деле было вовсе не так. Корабли Дрейка впервые «познакомились» уже здесь, в гавани, и гляделись до непристойности разношерстно. Но сын адмирала Англии Джон Винтер додумался до того, как добиться противоположного эффекта с минимальными затратами сил и средств — и, главное, времени! Выслушав, Дрейк одобрил замысел своего вице-адмирала. И на кораблях закипела работа — впрочем, нетяжелая. Перво-наперво по бортам, на уровне настила орудийной палубы, навели четырехдюймовой ширины зеленую полосу и двумя футами ниже — той же ширины белую. Затем были покрашены белилами кормовые галереи на четырех кораблях (а на малыше «Бенедикте», где галереи вовсе не было, накрасили белые клетки соответственных пропорций прямо на обшивку кормы). Затем перетянули часть такелажа — на «Пеликане», к примеру, для этого пришлось снять первый вант фок-мачты и поставить его за последним. В завершение Винтер распорядился перекрасить марсы и салинги всех мачт на всех кораблях экспедиции в красный цвет точь-в-точь того же оттенка, что и полосы креста св. Георга на флагах.
Наконец, Винтер распорядился снять с «Елизаветы» кормовой фонарь — очень хороший, но шире и короче, чем те, что стоят на остальных кораблях. Новый фонарь мистер вице-адмирал выбирал самолично и приобрел за свой счет. Теперь дело было кончено.
«Елизавета» Винтера была только со стапелей верфи в Бристоле, где мастера, как известно, строить океанские корабли. «Пеликан» был постарше, но перед ответственным плаванием на галионе сменили мачты, поставив новые из горного вяза, и применили новоизобретенную защиту от морского точильщика («торедо», как его называют чаще других с ним сталкивающиеся испанцы), этого ужасного бича тропических морей. Вся обшивка густо, так, что шляпки соприкасались, была обита железными гвоздями. Коротенькие, типа обойных, граненые широкошляпочные гвоздики в морской воде, как рассчитывал изобретатель, быстро проржавеют. Ржавчина расплывется — и шляпки сольются в непроницаемую для торедо броню…
Как обычно, в составе офицеров экспедиции были и на сей раз родственники Дрейка: его брат Томас и кузен — сын адмирала Ричарда Дрейка, вообще-то редко вспоминающего о родстве с небогатым пастором, — Джон.
Перед отплытием у Дрейка был, как давно уж у них повелось, непростой разговор с Джоном Хоукинзом. Старший друг в ответ на восторженные излияния Дрейка в адрес «нашей милостивой госпожи, воистину такой, как о ней говорят: твердой, решительной, смелой и дальновидной!» — деловито спросил:
— Ты имеешь от нее письменный документ?
— Н-ну, письменного, положим, нет. Зато устно она мне в личном разговоре дала самые точные уверения…
— Покуда не имеешь в руках письменного разрешения — и на что, ты говоришь, Ее Величество тебя посылает?
— На поиски Южного континента — «Терра Аустралис Инкогнита». Ну и что?
— А то, что без бумаги с ее собственноручной подписью ты ничего не вправе полагать решенным! Ее Величество — женщина, не забывай об этом. Капризная, переменчивая и в самом деле решительная — но не постоянно, а только тогда, когда уж ничего иного не остается. Ее положение к тому же здорово осложнено тем, что ей постоянно приходится лавировать между Испанией и Францией, Нидерландами и Римом, Шотландией и Португалией… И попомни мои слова: без письменного дозволения — не выходи в море! Иначе топор палача — вот что будет ждать тебя по возвращении!
Дрейк неохотно согласился.
— Теперь второй вопрос: как будет финансироваться твоя экспедиция?
— На этот раз в деньгах недостатка не испытываю, — ответил Дрейк. — Среди девонширского дворянства нашлось достаточно людей, готовых вверить мне свои деньги. Они инвестировали мою экспедицию, не требуя уточнения, куда я направляюсь и какими способами намерен добывать прибыль!
— Девонширское дворянство, гм… Это неплохо, но это ни в какой мере не заменяет подпись милостивой госпожи нашей. Или каперское свидетельство — или топор палача, вот твой выбор, Фрэнсис. Или, помимо провинциального дворянства, нужны известные имена. И не одно, а самое малое — два-три…
— Есть имена, — без энтузиазма сказал Дрейк. — Мистер Уолсингем, например, — он первым вложил деньги. Далее — граф Лейстер, ты же меня ему и представлял в свое время. Помнишь? Далее — сэр Кристофер Хэттон. Еще — сэр лорд-адмирал. Лорд Винтер не только деньги дал, но выделил корабль, с условием, что капитаном будет его сын…
— Ну, в таком случае ты имеешь кое-какие шансы даже и без подписи Ее Величества, — с облегчением выдохнул Джон Хоукинз. — Потому что каждый из перечисленных тобою лиц вхож к государыне и может заступиться в случае чего. Кстати, Фрэнк, мой вклад лишним не будет?
— Что ты, Джон!
— Тогда я пайщик. Сколько? Тысячи фунтов хватит?
…Итак, Неведомая Южная Земля… О которой, кроме того, что она есть, уже более полутора тысяч лет решительно ничего неизвестно.
