Повседневная жизнь российских подводников - Черкашин Николай Андреевич
Народ тут, как, впрочем, и повсюду духовно запущенный, если не сказать - одичалый. Мышление - совхозное. А то и вовсе - криминальное. Потому и сына приходилось в школу водить под родительским присмотром. Намекали - дослужишься, батя… А он себе новые заботы ищет.
КРЕСТ И ЯКОРЬ
Прослышал отец Георгий, что на Камчатке атомную подводную лодку нарекли «Святым Георгием Победоносцем» - в честь его ангела-хранителя. Нашлись добрые люди, которые оплатили ему авиабилеты до Петропавловска и обратно. Так он снова побывал в родной флотилии. Спустился в центральный пост корабля-тезки, посидел за пультом, прошел по отсекам, отобедал по старой памяти в офицерской кают-компании. А потом - гарнизонном храме - исповедовал моряков, пожелавших причаститься к святым тайнам. Уж в чем они ему каялись - то тайна исповеди, но у отца Георгия и по сию пору глаза округляются, когда вспоминает он тот день: такого понаслушался!
- За флот наш скорблю всем сердцем! - Вздыхает он куда как искренно. - Без флота мы - Русь. С флотом - Россия.
Поразила его обнаженность моряцких душ и ободранность корабельных бортов на Камчатке. Душу лечит слово - но их-то, целительных слов, припасено у отца Георгия немало - для самых темных, самых заблудших душ; а вот для корабельного железа, как кожа телу, нужна краска. И не глянца ради. Как истинный моряк, Усков знает, с какой скоростью пожирает соленая морская вода лодочный металл. Потому и взялся добыть столь дефицитную ныне на всех флотах краску для дивизии стратегических подводных лодок. Благо в Ярославле свой лакокрасочный комбинат. Глава правительства ярославской области пообещал решить проблему с краской. Но ждать обещанного три года могут лишь люди, но не сверхсложные корабли. К тому же опасный горючий груз надо перебросить к камчатским берегам через всю Россию - и это тоже головная боль неугомонного отца Георгия.
А еще белой, как полярный снег, завистью завидует он камчатскому владыке Игнатию. Тому выпало патриаршее благословение первому из духовных лиц пройти подо льдами Арктики на борту подводного атомного крейсера. Дальний поход с Кольского полуострова на Камчатский выдался на редкость трудным и опасным. Атомоход попал в так называемый «ледяной пенал» - когда лед и сверху, и снизу, а впереди - полная неизвестность: может быть выход, а может быть и тупик, в котором не развернешься… Британские подводники в подобных ситуациях читают специальную молитву: «О, Святой Отец, услышь нас, рабов твоих, что ниже моря! Сделай так, чтобы мы не ослепли в темноте! И выведи нас к свету дня, что далеко над нами, и подвигай нас медленно, но верно…» Семь моряков на российском крейсере попросили окрестить их пока это возможно. Наверное, это был самый необычный обряд крещения за всю историю христианства - под водой и подо льдами в соседстве с ядерным реактором. И окунались новокрещенные воистину в ледяную купель: воду в маленький бассейн, что в зоне отдыха, напустили прямо из-за борта, а там температура не превышала трех градусов тепла.
По счастью, все обошлось и атомарина благополучно вышла из «пенала», всплыла в назначенной точке и пришла в родную гавань. Для того, чтобы участвовать в таком походе, владыке Игнатию пришлось пройти подготовку вместе со всем экипажем: и в тренировочной башне всплывать, и через трубу торпедного аппарата выходить. И если для него все это было впервые, то отцу Георгию подобные вещи были знакомы с курсантских времен. Право, есть о чем погрустить, хотя уныние считается грехом.
Отец отца Георгия, былой фронтовик и кадровый военный, авиатор, воспринял крушение морской карьеры сына, как личную драму. И новое - духовное - поприще Юрия его не обрадовало. Но шли годы и отставной авиатор все чаще и чаще заглядывал к сыну в храм. Он не осенял себя крестным знамением, не ставил свечей, а просто помогал по хозяйственной части - плотничал, столярил. Потом стал работать сторожем при церкви.
- Мы с матушкой все ждали, когда же он перекрестит лоб. - Вспоминает отец Георгий. - Но так и не уловили этот момент. Просто видим однажды - стоит папа перед иконой и молится, как все прихожане… Помянем его светлую душу!
И мы подняли по чарочке - «со смирением!».
Я уезжал из Данилова в такую же глухую зимнюю ночь, в какую и приезжал сюда. Но мне легко было представить, как там, в непроглядной тьме, за невидимым сосновым бором, в незасветленном соборе, горят при фанерных царских вратах две лампады - красная и зеленая - точь в точь бортовые огни корабля, ходовые огни России.
КРЕЩЕНЬЕ ПРИНЯЛ ПОДО ЛЬДОМ
На корабле Тихоокеанского флота «Камчатка» в мае 2000 года была открыта и освящена первая корабельная церковь в честь иконы Божией Матери «Порт-Артурская». Освятил ее владыка Игнатий.
Атомный подводный крейсер стратегического назначения «Томск» шел под тяжелыми паковыми льдами с Кольского полуострова на Камчатку. Когда-то командирам за такие переходы давали золотые звезды Героев. Ныне подобные рейсы стали обычным для подводников-северян делом. И все же…
И все же этот поход был уникальным в своем роде. Впервые на борту атомного подводного ракетоносца шел священник - епископ Камчатский владыка Игнатий. Ни один пастырь на планете не добирался к своей пастве столь необычным, многотрудным и опасным путем. Однако это была его добрая воля, которая получила благословение Патриарха Всея Руси Алексия II.
Разумеется, речь шла не о способе транспортировки владыки к новому месту службы - в Петропавловск-на-Камчатке. Предполагалось, что святой отец будет окормлять в походе моряков-атомоходчиков, на долю которых выпадают сверхстрессовые перегрузки. Можно считать, что на российском атомном флоте это был смелый эксперимент в духовное сфере подводников.
Итак, в одной из кают жилого отсека обосновался митрофорный член экипажа. Он был именно членом экипажа - не пассажиром, ибо, во-первых, пассажиров на подводных лодках не бывает, а, во-вторых, святой отец, благо, что позволял относительно молодой для его сана возраст, прошел весь положенный курс предпоходовой подготовки подводника наравне со всеми матросами, мичманами, офицерами. А это значит, что пришлось и из башни учебного бассейна всплывать, и из трубы торпедного аппарата выходить, и легководолазное снаряжение освоить, и все типы индивидуальных средств защиты не только изучить, но и применять в зависимости от той или иной аварийной ситуации. Когда до выхода в море оставалось несколько дней, епископа постиг приступ хронической язвы желудка. Отказаться от похода?
Владыка Игнатий не отказался. Три дня он провел в посте и молитве, пока не обрел силы для нелегкой своей миссии.
И вот над рубкой атомарины надолго сомкнулись многометровые арктические льды. Все шло, как обычно: вахта сменяла вахту, а на прокладочном столике штурмана крестик светоотметчика медленно переползал один меридиан за другим - с запада на восток. В положенное время священник благословлял трапезы в кают-компании, вел беседы с матросами, принимал всех, у кого была необходимость покаяться, открыть и очистить свою душу…
Командир вдруг помрачнел: эхоледомер показывал над лодкой многометровый беспросветный панцырь, и эхолот показывал под килем близкий грунт. Подводная лодка вошла в один из подводных желобов центральной Арктики. И пространство между ледяной «крышей» и скалистым «полом» все время сужалось. Один Бог знал, что там впереди… А если ледяная перемычка? Уже не развернуться - слишком тесно. И специальные противоледные торпеды, предназначенные для пробивки полыньи, не помогут - любой взрыв в «ледяном пенале» шарахнет мощным гидродинамическим ударом по самой лодке. Остается только одно - идти навстречу неизвестности.
Британские подводники в подобных ситуациях читают специальную молитву: «О, Святый Боже, услышь нас, рабов твоих, что ниже моря! Сделай так, чтобы мы не ослепли в темноте! И выведи нас к свету дня, что далеко над нами. Протяни нам руку Твою и подвигай нас медленно, но верно. Мы стремимся к Тебе из глубины. И даруй нам мирный сон. И позаботься о тех, кто любит нас в такой дали, пока мы не вернулись к ним, чтобы вдыхать воздух родины и радоваться дождю. Услышь молитву нашу, Святый Боже, от слуг твоих, что ниже моря!»
