Грабители морей - Жаколио Луи (электронная книга TXT) 📗
Ле-Галль задрожал всем телом.
Он знал, что на «Дяде Магнусе» ищут мину только с одной стороны.
Бравый матрос решился выжидать событий и при первом удобном случае предупредить клипер о грозящей ему опасности.
Мы уже видели, что это ему удалось.
Герцог горячо поблагодарил бретонца и пообещал ему хорошую награду, после чего Ле-Галль встал на свой пост.
Погоня началась. Предупрежденная посредством сигнала «Леонора» начала маневрировать так, чтобы пересечь дорогу злодейской бригантине, которая, по-видимому, относилась к ее маневрам совершенно равнодушно, как бы ожидая, что клипер сейчас взлетит на воздух. На бригантине, очевидно, не знали, что вторая мина тоже отыскана.
Однако, через некоторое время бандиты догадались, что на клипере произошло что-то необыкновенное, и приняли свои меры. Шхуна быстро покрылась парусами и понеслась прямо на оба корабля, намереваясь проскочить между ними. И шхуна, и клипер скоро поняли, что в этой борьбе победа останется за ними. На маленькой шхуне все было устроено так, чтобы сообщить ей наибольшую скорость. Она делала семнадцать узлов в час, а «Дядя Магнус» только десять или двенадцать. «Леонора» была быстрее клипера лишь на два узла. При таких обстоятельствах нечего было и думать об успехе погони.
Посоветовавшись с братом, Фредерик Биорн велел кораблям продолжать путь к северу.
Выказав свою быстроту, бригантина ловко повернулась и, не уменьшая скорости своего хода, стала снова приближаться к клиперу.
Какое было у нее намерение?
Уж не собиралась ли она последовать примеру Горациев и разделить врагов, чтобы сразиться с каждым порознь?
Нет, эта мысль была нелепа. Бригантина не могла меряться силами ни с клипером, ни с «Леонорой».
Гораздо вероятнее, что она намеревалась посмеяться над «Дядей Магнусом», пользуясь своим превосходством относительно быстроты.
Действительно, она задумала что-нибудь в этом роде, потому что шла прямо на клипер. Это она могла сделать тем смелее, что пушки «Дяди Магнуса» были приспособлены только для разбивания льда, каковое обстоятельство не могло оставаться неизвестным для бандитов. По мере приближения шхуны матросами клипера все сильнее овладевало раздражение, но Фредерик и Эдмунд только улыбались с полным презрением к бессильному врагу.
Вероятно, читатель помнит, как герцог Норрландский, шутя, спросил капитана шхуны, уж не собирается ли тот обойти вокруг клипера.
Обойти кругом корабль, идущий полным ходом, считается, по морским понятиям, таким оскорблением, которое не прощается никогда.
Не один раз бывало, что корабли обменивались пушечными выстрелами из-за этой, с виду такой невинной, шутки.
Матросы глухо роптали. Фредерик Биорн вынужден был на них прикрикнуть.
– Ребята, стоит ли волноваться? – сказал он. – Неужели слону прилично обращать внимание на моську? Будь этот корабль одного размера с нашим, я бы принял бой, но при данных обстоятельствах гораздо лучше не обращать внимания на бессильную злобу ничтожного противника.
Голос любимого вождя сразу успокоил матросов. Бандитская шхуна совершила свое круговое движение при общем невнимании и презрении.
Но сцена этим не кончилась. Ободренная успехом своего ловкого маневра, шхуна, выходя в море, рассчитала свой ход так, чтобы пройти под ветром у клипера в каких-нибудь двух кабельтовых и тем довершить свое нахальное торжество. Она знала, что пушки для пробивания льда могут стрелять лишь на пятнадцать локтей вокруг корабля, и смело прошла под самым его носом.
Дерзкая шхуна проходила иронически-церемонно, как бы желая салютовать «Дяде Магнусу». Три матроса на палубе махали шапками, а двое остальных, стоя на реях, кричали:
– Ура, «Дядя Магнус!»
Все это было бы, пожалуй, очень смешно, если бы этой комедии не предшествовала трагедия. Фредерик и Эдмунд готовы были отдать девять лет жизни за то, чтобы иметь под руками готовую батарею для наказания негодяев.
Но комедия скоро опять перешла в трагедию.
На корме бандитской шхуны, когда она проходила мимо клипера, показался человек с черным знаменем в руках и, потрясая этим знаменем, прокричал:
– Мщение! Мщение!.. На жизнь и смерть!
Норрландские матросы испустили дружный крик удивления и злобы:
– Надод!.. Красноглазый!
Надод гордо и молча шел, презрительно относясь к злобе врагов.
Проходя мимо Фредерика и Эдмунда, изумленных до последней степени, он вдруг протянул руку, вооруженную боевым пистолетом.
Раздался выстрел.
Эдмунд упал на руки брата.
– Ах! – вскричал герцог. – Над нами проклятие!..
– Ура! Ура! – вопил Красноглазый. – Месть! Месть!.. – Он с торжеством потрясал своим черным пиратским знаменем.
VII
Эдмунд почти сию же минуту вскочил на ноги.
– Ничего, брат, все слава Богу, – сказал он. – Я даже не ранен, кажется.
Эдмунда осмотрели. Оказалось, что пуля, ударив ему в грудь, встретила алмазный знак ордена Св. Людовика, пожалованный ему на прощанье французским королем в награду за его службу во французском флоте. Этот орден выхлопотал для него и для Олафа министр Шуазель, когда герцог Гаральд отозвал обоих своих сыновей на родину.
К великой радости молодого человека, орденская звезда оказалась неповрежденной, ее сохранили крупные алмазы, которыми она была осыпана.
Падение Эдмунда произошло единственно от страха, овладевшего им при неожиданном выстреле: он думал, что пуля попадет в его брата и убьет его наповал.
Радость обоих братьев, что они оба живы и невредимы, была омрачена лишь неприятным открытием, что их смертельный враг существует на свете, а вовсе не погиб, как они думали.
Однако это открытие не заставило их отказаться от предпринятой экспедиции.
– Когда мы узнаем доподлинно, что сталось с дядей Магнусом, – сказал Фредерик, – тогда мы вернемся и примемся за Надода, чтобы на этот раз уничтожить его окончательно. Но до тех пор пусть он поживет на свете, делать нечего.
Братья полагали, что им нечего бояться Надода, что он не станет преследовать их среди полярного льда.
Простояв несколько дней в Исландии и присоединив к экспедиции одного врача-француза по имени Леблон, жившего на этом острове, оба корабля пошли в Гренландию. Герцог Фредерик нарочно взял себе в корабельные медики такого человека, который был привычен к холодному климату и, следовательно, мог перенести трудности и тяготы полярной экспедиции.
«Леонора» должна была провожать «Дядю Магнуса» до тех пор, покуда не будет для него выбрана зимняя стоянка. Шхуне нужно было познакомиться с нею для того, чтобы успешно выполнить впоследствии порученное ей дело. Она должна была служить звеном, связывающим экспедицию с остальным миром.
План герцога задуман был превосходно и резко отличался от всех прежних неудачных попыток проникнуть к Северному полюсу.
Фредерику Биорну были неизвестны средства и способы, употребленные его дядей Магнусом, но он был уверен, что эти средства были вполне достаточны, потому что Магнус Биорн почти достиг успеха и отправил Розевеля за помощью в Розольфсе. Герцог Гаральд отказал в просимой помощи по причинам, которые были неизвестны его сыновьям, вследствие чего Фредерик Биорн считал своим долгом загладить то, что он считал виною покойного герцога.
Молодой герцог понял, что для успеха предприятия необходимо, подвигаясь вперед, оставлять позади себя пункты, снабженные всевозможными запасами: одеждой, топливом, пищей для людей и животных. Таким образом, путешественники, встретив какое-нибудь неодолимое препятствие, получали возможность отступить вполне благополучно и найти для себя верное убежище.
С этой целью покуда «Дядя Магнус» только еще строился, шхуну «Леонору» посылали в Гренландию уговориться с одним эскимосским племенем относительно содействия экспедиции на неопределенный срок. На этих людей, на их выносливость и знание местных условий можно было положиться вполне.
