Тайные фрегаты - Лаптухин Виктор Владимирович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Пока продолжались торжества, сопровождавшиеся длинными речами и бесчисленными салютами, Иван занялся собственными неотложными делами. Под благовидным предлогом, не привлекая к себе внимания, отправился на прогулку вдоль канала Нюхаун, что протянулся от центра города к портовым причалам. Здесь, в одной из бесчисленных банковских контор, встретился с поручиком гвардейского Семеновского полка. Считалось, что в Дании этот, на первый взгляд, скромный молодой человек представляет интересы одного из берлинских банков. На деле же он исполнял некоторые деликатные поручения, о которых не всегда знал даже посол России.

Поручик сообщил, что в Лондоне скончался Федор Салтыков.

Помолчали. Помянули товарища. Иван выслушал новые указания. Узнал, что Матвеев получил новое назначение в Вену, а его делами будет ведать князь Борис Куракин, ранее уже работавший в английской столице.

… Князь — знатная персона, свояк царя [66]. Вырос при дворе его матери Наталии Кирилловны. Хотя порой болеет и в делах не спешит, но людишек темного происхождения, которые последнее время обступили трон российский, сильно не жалует. Дело знает и служит верно. Под Полтавой со своими гвардейцами-семеновцами князь сражался отважно. В европейских политиках разбирается отлично, все хитрости местных королей и министров видит насквозь, с подчиненными строг и требователен. Ну а немца, который представляет Россию в Англии, скоро сменит Федор Веселовский, секретарь Куракина. С этим новым послом и предстоит работать.

Глава 66

После плавания в Ревель Иван продолжал торговать лесом и сохранял деловые знакомства среди лондонских купцов и адмиралтейских чиновников. Не забывал и о прежнем начальнике, мистере Даниеле Дефо, который с многочисленным семейством поселился в одном из пригородов Лондона. Его окруженный садом трехэтажный кирпичный дом не выделялся среди соседних зданий. И хотя хозяин постоянно жаловался на подагру, камни в почках и долги, известные государственные деятели и некоторые столичные издатели продолжали регулярно получить от него так называемые «переводы статей из иностранной прессы». Многие борзописцы только зубами скрипели от зависти, узнавая о точных и прозорливых оценках политического и экономического положения в соседних странах, которые содержались в этих «переводах».

Но последнее время мистер Дефо все больше времени уделял литературным занятиям. Он закончил описание приключений на необитаемом острове «моряка из Йорка», которому дал имя Робинзон Крузо, и уже готовился продолжить рассказ о его кругосветном путешествии. В книжных лавках все чаще появлялись его книги, повествующие о странствиях смелых капитанов и предприимчивых купцов в Северную Америку, Китай, Сибирь. Иван, которого мистер Дефо часто расспрашивал о Южной Африке и Мадагаскаре, также делился своими воспоминаниями.

Когда-то Андрей Артамонович, выслушав рассказ Ивана о литературных увлечениях его начальника, распорядился сделать выписки из бумаг Сибирского приказа в Москве и перевести их на голландский язык. «Пусть иностранцы знают, какие богатства Россия имеет в Сибири и что за Уралом не живут люди с песьими головами, — сказал Матвеев. — А ты, Иван, помни, что господину Дефо Бог дал великий дар — занятно и мудро излагать мысли на бумаге. Такой человек и нам может пригодиться».

Теперь Иван время от времени передавал мистеру Дефо некоторые интереснее сообщения о событиях в России, которое поступали от торговых партнеров из Ревеля.

Последнее время восточная торговля наладилась, шведские каперы поутихли и деловые круги Лондона положительно оценивали обстановку на Балтике. Тем более что российская армия очистила от шведов ее южные берега, а царь Петр охотно передавал завоеванные области и города Дании и соседним немецким князькам. Стало известно, что английский король Георг также пожелал округлить свои наследственные владения за счет шведов.

Царь согласился, и союзный договор России и Ганновера был подписан. В Лондоне не возражали против такой политики короля, но связывать себя подобным договором не спешили.

Однако правители Европы, увлеченные дележом царских подарков, совсем забыли о неукротимом нраве короля Карла. Его не сломили военные неудачи. После того, как шведская армия сбросила в море десант датчан, он начал наступление в Норвегии. Ранней весной 1716 года шведские каперы вновь появились на Балтике. А слухи о том, что в Стокгольме собираются якобиты, неприятно поразили многих политиков в британской столице. Государственные мужи, которые совсем недавно восхищались гибкостью политики шведского короля, воспользовавшегося услугами изменника Мазепы во время похода в Россию, теперь возмущались цинизмом Карла. Ведь если он действительно овладеет норвежскими гаванями, то шведские корабли, минуя датские проливы, смогут перебросить тысячи якобитов и прочего сброда, вооруженного на деньги французского короля или папы Римского, к берегам Соединенного Королевства. И тогда на английской земле вновь вспыхнет гражданская война!

Эскадра адмирала Норриса вновь отправилась на Балтику. Она везла послание короля Георга с требованием, чтобы шведский король немедленно прекратил действия, наносящие ущерб интересам Британии. Но этот сумасброд отказался вести переговоры и вернул королевское послание нераспечатанным!

Как это ни прискорбно, но Британия оказалась вынужденной принять участие в ликвидации шведской угрозы.

Датский король Фредерик давно предлагал использовать российские войска для вторжения на шведскую землю. Царь Петр не возражал, но напомнил, что для перевозки и снабжения его 50-тысячной армии нужен целый флот транспортных судов.

В июле 1716 года на рейд Копенгагена вошли 23 корабля под Андреевским флагом. Из них 14 линейных. Российская пехота и кавалерия начали стягиваться к северо-немецким портам. Десант было решено высадить в провинции Сконе, откуда в шведскую армию поступали основные поставки хлеба и мяса.

Вскоре громадная эскадра в составе 69 боевых кораблей под флагами России, Англии, Дании и Голландии вышла в море. Ее возглавил царь Петр. Объединенный флот прошел вдоль берегов Швеции, корабли которой поспешили укрыться в гаванях, а затем вернулся в Копенгаген. Здесь выяснилось, что датчане лишь к осени смогут собрать суда, необходимые для перевозки российской пехоты и артиллерии. А для трех драгунских полков транспортов вообще нет.

На небольшом сторожевом корабле царь Петр лично осмотрел места предполагаемой высадки десанта. Убедился, что везде противник поспешно строит береговые батареи. Корабль царя подвергся обстрелу и получил несколько попаданий. Разведка подтвердила, что десант готовы встретить более двадцати тысяч шведских солдат и ополчение.

Датское командование продолжало тянуть время и, наконец, объявило, что сможет обеспечить судами российский десант не ранее октября. Но потом, из-за осенне-зимних штормов, не обещает продолжить его снабжение продовольствием и боеприпасами. Российским солдатам предстояло сражаться в чужой стране и зимовать в землянках и шалашах. Возможность проведения такой операции вызвала большой интерес у европейских стратегов, как первый опыт ведения крупных боевых действий в холодное время года. Многие указывали, что ни одна из современных армий не имеет теплого обмундирования, а все дороги Европы в это время года превращаются в канавы, наполненные грязью и мокрым снегом. Но, по мнению других, такие мелочи не имели большого значения. Как сказал один ганноверский генерал — «московиты смогут питаться водой и травой, а все необходимое захватят у шведов».

Царь Петр заявил, что в таких условиях его солдаты погибнут от голода и болезней. И он не станет рисковать своей армией. Но готов повести десант будущей весной и, кроме того, высадить российские войска в районе Стокгольма.

Такое решение вызвало бурю негодования при датском дворе. Прибытие российской армии в пограничные города было объявлено коварным планом захвата Дании. Жителям Копенгагена поспешно раздали орудие, пушки столичной крепости навели на российские суда, находившиеся на рейде. Из Санкт-Петербурга поспешили разъяснить, что Россия не намерена оккупировать земли союзника, и российский посол Долгорукий успокоил датчан.