Лоцман - Купер Джеймс Фенимор (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Элис по его просьбе последовала за ним до места, где на некотором расстоянии от арьергарда морской пехоты лежало дерево, поваленное бушевавшим накануне штормом. Она села на поверженный ствол и терпеливо ждала, когда ее спутник объяснит ей, что заставило его искать этого разговора. Лоцман несколько минут, словно собираясь с мыслями, ходил взад и вперед. Затем, сбросив с себя рассеянный вид, он подошел к ней и сел рядом.
- Близок час нашей разлуки, Элис! - начал он. - От тебя зависит, будет ли эта разлука вечной.
- Пусть она будет вечной, Джон, - дрожащим голосом ответила Элис.
- Слово это не звучало бы так ужасно, если бы не было нашей нынешней случайной встречи. Все же твое решение, наверное, продиктовано благоразумием. Ибо что в моей судьбе могло бы вызвать у женщины желание разделить ее со мной!
- Если ты хочешь сказать, что участь твоя - это участь человека, которому не с кем делить радость и горе, чья жизнь - постоянная смена опасностей, бедствий и неудач, значит, ты мало знаешь женское сердце, думая, что любящая женщина не захочет или не сможет делить все это с избранником своего сердца.
- Ты ли это говоришь мне, Элис? Значит, я неправильно понял твои слова и худо истолковал твои поступки. Моя участь - совсем не участь человека пренебрегаемого, если вспомнить, что я снискал благосклонность королей и улыбки королев. Действительно, жизнь моя полна грозных опасностей, и все же она состоит не из одних только бедствий и неудач, не так ли, Элис? - Он остановился, ожидая ее ответа, но она молчала. - Действительно, я обманулся в надеждах, ожидая, что мир оценит мои подвиги и поступки. Я не тот человек, Элис, каким хотел быть, и даже не тот, каким себя считал.
- Имя твое, Джон, известно среди воинов нашего века, - ответила она глухим голосом. - Это имя, про которое можно сказать, что оно вписано кровью в страницы истории!
- Кровью моих врагов, Элис!
- Кровью подданных твоего законного государя! Кровью тех, кто дышал тем же воздухом, которым дышал ты со дня рождения, кого учили таким же священным правилам поведения, какие были преподаны и тебе. Боюсь только, что ты слишком скоро их забыл…
- Кровью рабов деспотизма! - сурово перебил он ее. - Кровью врагов свободы! Ты слишком долго прожила в уединении и так слепо хранила в памяти предрассудки своей юности, что те благородные чувства, которые я когда-то видел зарождающимися в сердце Элис Данскомб, так и не пробудились.
- Я жила и мыслила, как подобало моему полу и положению, - кротко ответила Элис. - И я скорее соглашусь умереть, чем жить и мыслить по-иному.
- Вот истоки рабства! Женщина, живущая в подчинении, конечно, становится матерью трусливых и жалких негодяев, которые бесчестят имя мужчины!
- Я никогда не буду матерью детей, хороших или плохих, - ответила Элис с такой покорностью в голосе, которая свидетельствовала, что она давно отказалась от надежд, столь естественных для всех женщин. - Я до сих пор жила одиноко и без всякой опоры; такой же одинокой, никем не оплакиваемой, я и сойду в могилу.
Высокий пафос ее речи сочетался со спокойным достоинством девичьей гордости, тронувшей сердце ее собеседника, и он долго хранил молчание, растроганный ее душевной чистотой и прямотой. Слова ее пробудили в его душе чувства великодушия и бескорыстия, которые были почти подавлены ненасытным честолюбием и гордостью, питаемой успехом. Когда же он заговорил вновь, голос его был гораздо мягче, а тон сердечнее и без прежней горячности.
- Не знаю, Элис, должен ли я в моем положении, принимая во внимание твою примиренность с судьбой, пытаться разбудить в душе твоей прежние чувства… Стоит ли предлагать тебе соединить судьбу свою с судьбой такого всесветного бродяги, как я, с судьбой человека, которого можно назвать Дон-Кихотом за его приверженность к свободе и который ежечасно может быть призван запечатлеть кровью истинность своих взглядов…
- Мои чувства к тебе остались неизменными, - с простодушным чистосердечием ответила Элис.
- Что я слышу? Или я неправильно понял твое намерение остаться в Англии, или я ошибался раньше, ошибался в твоих чувствах!
- Ты не ошибался тогда, не ошибаешься и сейчас. Пусть слабость моя еще не покинула меня, Джон, но с годами бог послал мне силы бороться с ней. Однако не о себе, а о тебе я говорю. Я - скромная, простая маргаритка и, расцветая, привлекла твой взор. Я увяну, как скромный цветок, когда наступит осенняя пора моей жизни, и никто не заметит, что меня больше нет в тех местах, где я жила. Но твое падение, Джон, будет падением дуба, вроде вот этого, на котором мы сидим. Покуда он стоит, люди восхищаются его красотой и величием, а когда он будет низвержен, вспомнят о пользе, которую из него можно извлечь.
- Пусть говорят что хотят! - гордо ответил лоцман. - Рано или поздно истина станет известна. И, когда этот час придет, люди скажут, что в жизни своей я был верным и храбрым воином. Жизнь моя будет служить достойным примером для всех тех, кто рожден в рабстве, но мечтает о свободе.
- Так будет говорить далекий народ, ради которого ты покинул родину и друзей, - промолвила Элис, робко вглядываясь в его лицо, словно стараясь угадать, на что еще она может рискнуть, не пробуждая его негодования. - Но что скажут детям своим твои соотечественники, в жилах которых течет кровь твоих предков?
- Они скажут, Элис, то, что может внушить им коварство, обычное в их политике, или подсказать обманутое тщеславие. В этом вопросе мы никогда не придем к согласию, ибо даже ты при всем том, что ты для меня значишь, не в силах совратить меня с пути славы, на который я уже вступил!.. Однако время на исходе, давай лучше поговорим о других вещах. Быть может, я в последний раз на этом острове…
Элис молчала, стараясь побороть чувство, пробужденное его последними словами. Но вскоре она овладела собой и возобновила разговор с той твердостью, к которой, ей казалось, ее обязывал долг.
- А что ты сделал хорошего, Джон, вступив на берег Англии в этот раз? Неужто разрушение мирного очага семьи и оскорбление старика - это славный подвиг, совершенный во имя той цели, о которой ты говорил?
- Неужели ты можешь думать, что я высадился на этот берег и рисковал жизнью ради такого недостойного предприятия? Нет, Элис, мой истинный замысел потерпел неудачу и поэтому остается тайной для всего мира. Но преданность делу толкнула меня на тот шаг, который ты так безрассудно порицаешь. Полковник Говард пользуется уважением тех, кто находится у власти, и его можно обменять на какогонибудь более полезного человека. Что же касается его воспитанниц, то ты забыла, что их отечество - Америка, если только они не обретут его раньше - под гордым флагом фрегата, который ждет их сейчас в открытом море.
- Ты говоришь о фрегате! - сказала Элис, проявляя внезапный интерес к его словам. - Это единственное ваше судно, на котором вы можете уйти от врагов?
- Элис Данскомб, по-видимому, мало следила за событиями, если задает мне такой вопрос! - с надменным видом ответил лоцман. - Вопрос этот должен был звучать так: «Единственное ли это судно, от которого должен уйти неприятель? «
- Ах, до правильных ли выражений мне сейчас! - вскричала Элис, и крайняя тревога обозначилась на ее лице. - Я случайно подслушала часть плана, имеющего целью уничтожить внезапной атакой все американские корабли, находящиеся в наших водах.
- Такой план, моя милая Элис, можно внезапно принять, но не претворить в жизнь. Кто же были эти грозные заговорщики?
- Не знаю… не нарушу ли я своего долга перед королем, сообщив тебе эти сведения? - нерешительно сказала Элис.
- Пусть будет так, - холодно ответил лоцман. - Возможно, это спасет от смерти или плена многих королевских офицеров. Я уже сказал тебе, что, пожалуй, это последнее посещение мной острова и, стало быть, Элис, наш последний разговор…
- И все же, - сказала Элис, все еще следуя течению своих мыслей, - большой беды не будет, если я постараюсь помешать пролитию человеческой крови и особенно если я принесу пользу тем, кого давно знала и уважала.
