Остров сокровищ(сборник) - Стивенсон Роберт Льюис (книги бесплатно .txt) 📗
Дом был тесен, и Дика заперли вместе с Лоулессом.
— Вы хорошо говорили, мастер Ричард,— сказал бродяга,— замечательно хорошо говорили, и я от души благодарю вас. Здесь мы в отличных руках; нас будут судить справедливо и, вернее всего, сегодня вечером благопристойно повесят вместе на одном дереве.
— Ты прав, мой бедный друг,— ответил Дик.
— У нас есть еще одна надежда,— сказал Лоулесс.— Таких, как Эллис Дэкуорт, единицы на десятки тысяч. Он очень любит вас и ради вас самих и ради вашего отца. Зная, что вы ни в чем не виноваты, он перевернет небо и землю, чтобы выручить вас.
— Не думаю,— сказал Дик.— Что он может сделать? У него только горстка людей! Увы, если бы эта свадьба была назначена на завтра… да, завтра… встреча перед полуднем… мне оказали бы помощь, и все пошло бы иначе… А сейчас ничем не поможешь.
— Ладно,— сказал Лоулесс,— вы будете отстаивать мою невиновность, а я — вашу. Это нисколько не поможет нам, но если меня повесят, так, во всяком случае, не оттого, что я мало божился.
Дик задумался, а старый бродяга свернулся в углу, надвинул свой монашеский капюшон на лицо и лег спать. Вскоре он захрапел; долгая жизнь, полная приключений и тяжелых лишений, притупила в нем чувство страха.
День уже подходил к концу, когда дверь открылась и Дика повели вверх по лестнице в теплую комнату, где граф Райзингэм в раздумье сидел у огня.
Когда пленник вошел, граф поднял голову.
— Сэр,— сказал он,— я знал вашего отца. Ваш отец был благородный человек, и это заставляет меня отнестись к вам снисходительно. Но не могу скрыть, что тяжелые обвинения тяготеют над вами. Вы водитесь с убийцами и разбойниками; есть совершенно очевидные доказательства, что вы нарушали общественный порядок; вас подозревают в разбойничьем захвате судна; вас нашли в доме вашего врага, где вы прятались, переодевшись в чужое обличье; в тот же вечер был убит человек…
— Если позволите, милорд,— прервал Дик,— я хочу сразу признаться в том, в чем виноват. Я убил этого Пройдоху, а в доказательство,— сказал он, роясь за пазухой,— вот письмо, которое я вынул из его сумки.
Лорд Райзингэм взял письмо, развернул и дважды прочел его.
— Вы его читали? — спросил он.
— Да, я его прочел,— ответил Дик.
— Вы за Йорков или за Ланкастеров? — спросил граф.
— Милорд, мне совсем недавно предложили этот самый вопрос, и я не знал, как на него ответить,— сказал Дик.— Но, ответив однажды, я отвечу так же и во второй раз. Милорд, я за Йорков.
Граф одобрительно кивнул.
— Честный ответ,— сказал он.— Но тогда зачем вы передаете это письмо мне?
— А разве не все партии борются против изменников, милорд? — вскричал Дик.
— Хотел бы я, чтобы было так, как вы говорите,— ответил граф.— Я одобряю ваши слова. В вас больше юношеского задора, чем злостного умысла. И если бы сэр Дэниэл не был могущественным сторонником нашей партии, я защищал бы вас. Я навел справки и получил доказательства, что с вами поступили жестоко, и это извиняет вас. Но, сэр, я прежде всего вождь партии королевы; и хотя я по натуре, как мне кажется, человек справедливый и даже склонный к излишнему милосердию, сейчас я должен действовать в интересах партии, чтобы удержать у нас сэра Дэниэла.
— Милорд,— ответил Дик,— не сочтите меня дерзким и позвольте мне предостеречь вас. Неужели вы рассчитываете на верность сэра Дэниэла? По-моему, он слишком часто переходил из партии в партию.
— Нынче у нас в Англии это вошло в обычай, чего же вы хотите?— спросил граф.— Но вы несправедливы к тэнстоллскому рыцарю. Он верен нам, ланкастерцам, насколько верность вообще свойственна теперешнему неверному поколению. Он не изменил нам даже во время наших недавних неудач.
— Если вы пожелаете,— сказал Дик,— взглянуть на это письмо, вы несколько перемените свое мнение о нем.
И он протянул графу письмо сэра Дэниэла к лорду Уэнслидэлу.
Граф переменился в лице; он стал грозным, как разъяренный лев, и рука его невольно схватилась за кинжал.
— Вы и это читали? — спросил он.
— Читал,— сказал Дик.— Как видите, он предлагает лорду Уэнслидэлу ваше собственное поместье.
— Да, вы правы, мое собственное поместье,— ответил граф.— Я должен отныне за вас молиться. Вы указали мне лисью нору. Приказывайте же мне, мастер Шелтон! Я не замедлю отблагодарить вас и — йоркист вы или ланкастерец, честный человек или вор — начну с того, что возвращу вам свободу. Идите, во имя пресвятой девы! Но не сетуйте на меня за то, что я задержу и повешу вашего приятеля Лоулесса. Преступление совершено публично, и наказание тоже должно быть публичным.
— Милорд, вот первая моя просьба к вам: пощадите и его,— сказал Дик.
— Это старый негодяй, вор и бродяга, мастер Шелтон,— сказал граф.— Он уже давно созрел для виселицы. Если его не повесят завтра, он будет повешен днем позже. Так отчего же не повесить его завтра?
— Милорд, он пришел сюда из любви ко мне,— ответил Дик,— и я был бы жесток и неблагодарен, если бы не вступился за него.
— Мастер Шелтон, вы строптивы,— строго заметил граф.— Вы избрали ненадежный путь для преступления на этом свете. Но для того, чтобы отделаться от вашей назойливости, я еще раз угожу вам. Уходите вместе, но идите осторожно и поскорей выбирайтесь из Шорби. Ибо этот сэр Дэниэл — да накажут его святые! — алчет вашей крови.
— Милорд, позвольте покуда выразить вам мою благодарность словами; надеюсь в самом ближайшем времени хотя бы частично отплатить вам услугой,— ответил Дик и вышел из комнаты.
ГЛАВА VI
Снова Арблестер
Уже наступил вечер, когда Дик и Лоулесс задним ходом потихоньку улизнули из дома, где стоял лорд Райзингэм со своим гарнизоном.
Они спрятались за садовой стеной, чтобы обсудить, как им быть дальше. Опасность была чрезвычайно велика. Если кто-нибудь из челяди сэра Дэниэла увидит их и поднимет тревогу, сбежится стража, и они будут убиты. К тому же для них было одинаково опасно оставаться в Шорби, этом городе, кишащем врагами, и пытаться уйти открытым полем, где они рисковали наткнуться на стражу.
Недалеко от стены сада они увидели ветряную мельницу и рядом с ней огромный хлебный амбар, двери которого были распахнуты настежь.
— А не укрыться ли нам здесь до наступления ночи? — сказал Дик.
Так как Лоулесс не мог предложить ничего лучшего, они бегом бросились к амбару и спрятались в соломе. Дневной свет скоро угас, и луна озарила серебряным сиянием мерзлый снег. Теперь наконец можно незаметно добраться до «Козла и волынки» и снять эти ставшие уже опасными рясы. Из благоразумия они пошли в обход города, окраинами, минуя рыночную площадь, где их могли опознать и убить.
Дорога, которую они избрали, была долгой. Повернув к морю, они пошли темным и в этот поздний час безлюдным берегом, покуда не достигли гавани. При ясном лунном свете они видели, что многие корабли подняли якоря и, воспользовавшись спокойным морем, ушли. Береговые кабаки (ярко озаренные, несмотря на то что закон запрещал зажигать по ночам огни) пустовали; не гремели в них хоровые песни моряков.
Высоко подобрав полы своих длинных ряс, Дик и Лоулесс поспешно, почти бегом, двигались по глубокому снегу, пробираясь сквозь лабиринты хлама, выброшенного морем на берег. Они уже почти миновали гавань, как вдруг дверь одного кабака распахнулась и ослепительный поток света ярко озарил их бегущие фигуры.
Они сразу остановились и сделали вид, что увлечены разговором.
Один за другим вышли из кабака три человека и закрыли за собой дверь. Все трое пошатывались — видимо, они пьянствовали весь день. Они стояли, раскачиваясь в лунном свете, и, казалось, не знали, что им делать дальше. Самый высокий из них громко жаловался на судьбу.
— Семь бочек самого лучшего гасконского,— говорил он,— лучшее судно Дартмутского порта, вызолоченное изображение святой девы, тринадцать фунтов добрых золотых монет…
