Пират - Вулф Джин Родман (полные книги TXT) 📗

Мы предпочитали останавливаться в частных домах, поскольку там обычно было чище и кормили лучше. Сразу по окончании сиесты мы пускались на поиски такого дома. Чем больше и богаче он был, тем больше нам нравился. Хорошее платье и хорошие лошади помогали делу, и потому мы при каждой возможности покупали одежду и животных лучше прежних — и всегда извинялись за наш вид. Мол, мы с дороги, вы ж понимаете. Мы собираемся купить гасиенду и поселиться в Новом Свете, говорили мы нашим хозяевам, и сейчас подыскиваем подходящее место. Служанка Новии заболела и осталась в… далее следовало название любого города из оставшихся позади. Когда речь заходила о служанке, мысль об истинной участи Эстрелиты порой вызывала у меня острое желание рассмеяться, но обычно я сдерживался.

Где-нибудь здесь мне следует сказать, что я путешествовал с отличным испанским клинком, парой пистолей, притороченных к седельной луке, и мушкетом в чехле, изготовленном седельником по моей просьбе. У Новии были кинжал и два пистоля — не медные, которыми она долго пользовалась, а железные с серебряной отделкой, купленные в Манагуа. Все оружие она прятала под своими широкими, пышными юбками. «Мануэль» имел при себе короткий мушкет и превосходное мачете — они могли ему понадобиться и вдобавок ясно свидетельствовали, что он является наемным слугой, а не рабом. Благодаря такому своему оружию он встречал лучшее обхождение и, возможно, спас пару жизней. С парнями, когда-либо служившими на пиратских кораблях, шутки плохи, и никто, кроме Господа Бога, не в силах ничего поделать с этим.

Неделю мы провели в Мехико. В наше время страна называется Мексикой, а город — Мехико. Тогда страна называлась Новой Испанией, а Мехико являлся столицей Новой Испании. Город нам понравился, но мы трое хотели поселиться поближе к морю.

У меня имелись особые причины выбрать Веракрус. Если вы дочитали досюда, то легко догадаетесь, какие именно.

Мне не потребовалось много времени, чтобы разыскать священника, который носил воду рабам.

— Падре, — сказал я, — вы меня, конечно, не помните, но…

Он кивнул и улыбнулся:

— Ты — тот самый матрос, который показал мне, как прикреплять кувшин к крючку, сын мой. Ангел Господень. Разве мог я забыть тебя?

Я помотал головой:

— Я вовсе не ангел, падре.

— Бог может считать иначе. Ты грешил. Думаешь, ангелы никогда не грешат? Будь это так, сын мой, они бы стояли в глазах Бога столь же высоко, как наш Спаситель. Но они — простые слуги Божий, как мы.

— Со мной девушка, падре. Мы с ней полюбили друг друга и хотели пожениться, но не могли. Во-первых, мы находились в таком месте, где не было возможности провести брачный обряд должным образом, и еще были разные другие проблемы.

— Понимаю. Она беременна?

Я кивнул.

— Вы скажете, что мне следует жениться на ней. Именно этого я и хочу. Все остальные проблемы уже разрешились, и мы оба здесь, в Веракрусе. Мы хотим обвенчаться в вашей церкви и хотим, чтобы обряд провели вы.

Он спросил, нет ли каких препятствий к нашему браку. Не являемся ли мы родными братом и сестрой? Или двоюродными? Состоял ли кто-нибудь из нас в браке раньше? И так далее. Я объяснил, что мы не связаны никакими узами родства, что я никогда прежде не был женат, а Новия вдова.

— Ты в этом уверен, сын мой?

Разумеется, я был уверен, о чем и сказал священнику. Он обвенчал нас на следующий день.

Наверное, Новия думала, что я куплю лодку и отправлюсь за сокровищами капитана Берта сразу после брачной церемонии, и страшно обрадовалась, когда я не сделал этого. Я не хотел покидать город, поскольку очень тревожился за Новию. Я мог бы оставить ей много денег и оставил бы. И все же я знал, что начну сходить с ума от тревоги, как только отчалю от берега. Если бы мне нужно было только дождаться появления на свет нашего ребенка, я бы ждал с превеликим удовольствием. До родов оставалась всего пара месяцев — срок недолгий. Но дело в том, что я не рискнул бы взять нашего ребенка в плавание на две-три недели или на целый месяц, покуда он или она не подрастет хотя бы лет до восьми, а лучше до десяти. Значит, мне придется оставить Новию одну под присмотром Маху, и эта мысль пугала меня до полусмерти.

Однажды я шел по улице и вдруг увидел высокого худого мужчину с видавшим виды лицом. Я таращился на него, таращился, а он просто ухмылялся мне.

— Брат Игнасио! Дружище! — наконец завопил я так громко, что все вокруг наверняка решили, что у меня не все дома.

— Привет, Крис! — Он перестал ухмыляться, но не мог сдержать улыбки. — Как поживаешь?

Я привел брата Игнасио в наши комнаты, познакомил с Новией и выслушал его историю, пока мы четверо перекусывали и потягивали вино.

— Да рассказывать-то, в общем, нечего, сеньора. Я был послушником в монастыре, где учился Крис. Мальчикам там приходилось не только учиться, но и работать — работа относится к самым важным вещам, которым должен научиться мальчик, — и Крис обычно помогал мне пропалывать сад, подрезать виноград и апельсиновые деревья, ухаживать за свиньями. Я полюбил его, как сына, и знаю, он уважал меня.

— И по-прежнему уважает, — сказал я.

— Спасибо, Крис. — Широко ухмыляясь, он повернулся к Новии. — Когда он покинул монастырь, я понял, что не хочу оставаться там без него. Я последовал за ним, надеясь при случае помочь ему. — Он попытался принять серьезный вид, но не сумел. — Этого цыпленка ты мне задолжал, Крис. Однажды я купил на базаре цыпленка, а ты украл его.

— Так это были вы! — Я не мог поверить.

— Именно я. Так что ты задолжал мне цыпленка, но нынче вечером возвращаешь долг. Можно мне добавки?

Новия передала брату Игнасио цыпленка.

— Потом я потерял тебя из виду, — продолжал он, — и больше рассказывать особо нечего. Я нашел честную работу, часто исповедовался, посещал богослужения, когда мог, и вот я здесь. А ты преуспел в жизни, Крис, я всегда знал, что так будет.

— В каких-то отношениях преуспел, — сказал я, — а в каких-то — нет. Может, когда-нибудь нам доведется поговорить об этом. Сейчас я хочу задать своей жене один вопрос. Новия, помнишь, что я говорил тебе про брата Игнасио, когда мы были на острове Вирджин-Горда?

Она кивнула.

— Ты сказал, что он стал тебе вторым отцом, Крис. Я помню все, что ты говорил о нем впоследствии, а ты часто вспоминал брата Игнасио.

— Верно. Я сказал также, что доверяю ему больше, чем самому себе.

Новия снова кивнула.

— Это я тоже помню.

— А ты доверяешь ему, Новия? Теперь, когда познакомилась с ним?

— О да! — Она сердечно улыбнулась Игнасио. — Он очень похож на тебя, хотя гораздо старше. Хороший человек.

Она сняла тяжкий груз с моих плеч, и я не смог бы перестать улыбаться, даже если бы захотел. Я спросил Игнасио, чем он занимается сейчас.

— Да в общем-то, ничем, Крис. Я уволился с корабля по нашем прибытии в Веракрус, поскольку хотел задержаться здесь. С тех пор перебиваюсь случайными заработками. Если хочешь нанять меня, я готов работать за умеренную плату.

Я назвал сумму, вдвое превосходящую среднее жалованье матроса и равную жалованью, которое мы платили Маху.

— Отлично, если работа мне по силам. В чем она заключается?

— Нужно будет присматривать за Новией в мое отсутствие. Повитуха говорит, что до родов осталось еще шесть недель, и я надеюсь вернуться к сроку. Но я хочу быть уверен, что рядом с Новией находится рассудительный человек испанского происхождения, а самое главное — искренне заинтересованный в ее благополучии.

— И благополучии ребенка, — добавил Игнасио.

Так мы обо всем договорились. Я отдал Новии большую часть золота, остававшегося в моем денежном поясе. Она будет платить Игнасио и Маху и вправе уволить одного из них или обоих сразу, коли сочтет нужным. Я купил чудесный маленький шлюп, которым мог управлять в одиночку, погрузил на него необходимые припасы и вышел в море.

На пятый день плавания я попал в шторм, продолжавшийся всего часов пять, если не меньше. Возможно, это был ураган, хотя сезон ураганов тогда еще не наступил.