Секрет государственной важности - Бадигин Константин Сергеевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
В городской купальне Комнацкого полно, все кабинки заняты. На деревянных мостках мужской половины собралось почтенное общество. За тонкой перегородкой звучали женские голоса, смех. Сквозь щели виднелось разноцветье купальных костюмов, бронзовый загар.
Знойный день гнал людей к прохладе залива. Вода была совсем лиловая. Белые кружевные колпачки медуз сегодня особенно многочисленны и заметны.
Курасов нашел местечко на скамье подле высокого шеста с трехцветным флагом. Две скамейки напротив занимали представители владивостокской богемы. Полковник узнал одного из них. Круглое бабье лицо, размалеванное зеленой краской, было хорошо известно в городе. Он снял свою неразлучную бархатную пижаму и сидел в полосатых панталонах — одна штанина малиновая, другая лиловая.
«Отец футуристов», вскормленный на булочках и сливках, чувствовал себя превосходно. Он нежился здесь, обдуваемый ветерком. Поэт почесал спину, потом выдернул волосок из ушной мочки, посмотрел его на свет.
На обеих лавках шумно хлопали в ладоши.
— Просим Васеньку!
— Новенькое, новенькое!
— Просим!
«Отец футуристов» не упрямился. Он повернулся, шумно отдуваясь, словно оценивая аудиторию, еще раз почесался и начал нараспев, тягуче и однообразно:
Опять бурные аплодисменты. Кто-то крикнул:
— Слава Васеньке!
Точно не слыша, поэт принялся что-то жевать, подсасывая мясистыми губами. Будто никого рядом с ним и не было.
— И все-таки я не понимаю, как можно таким увлекаться, — услышал Курасов хриплый голос.
— На вкус, на цвет, батенька, товарища нет… Есть такая травка на свете, научного названия не помню, — пробасил кто-то рядом. — В Европе ее зовут дерьмом дьявола, а на востоке — пищей богов, — вот и судите сами.
Среди приближенных «отца футуристов» Курасов заметил Сергея Третьякова; длинный и прямой, как кол, лысый, он тоже собирается декламировать.
Курасову были известны еще кое-кто, кого он помнил больше по их дебошам в ночных барах. Всех их можно встретить вечером в подвальчике «Би-ба-бо» — штаб-квартире владивостокского футуризма.
Взглянув еще раз на размалеванную физиономию жирного пошляка, Курасов поднялся поискать другое место. Вот она, русская литература, докатились! Полковник чуть не споткнулся о распростертое на горячих досках тело. Это младший ксендз местного католического прихода Адам Венжик нежился на солнце. На белом как сметана теле резко выделялись траурные плавки. Он выставил пузырем живот, глаза закрыты.
— Уважаемый отец, — услышал полковник обращенный к ксендзу почтительный голос, — день добрый!
— Кто ты, чего тебе? — не разжимая глаз, отозвался ксендз.
Курасов остановился, прислушался.
— Это я, Стасюкевич, провизор. Прошу обвенчать Юзека Бонча с панной Надеждой Фонарик и дать справку.
— Пусть заедут завтра до костелу. А при чем здесь вы, пан Стасюкевич?
Провизор держал в руках голубой конверт.
— Юзек Бонч, тот, что держал колбасную фабрику, просит меня обвенчаться за него. — Проситель вынул из конверта бумажку с печатью. — Посмотрите, уважаемый отец, вот свидетельство из самой Варшавы, от костела Святого Креста. — Провизор сыпал словами как горохом. — Надежда Фонарик согласна. Раньше, когда пан Юзек был во Владивостоке, она не хотела за старого замуж. А теперь большевиков боится. Эвакуация.
Ксендз одним глазом посмотрел на провизора.
— В нашем консулате ей обещали подданство польское; и паспорт дадут и на пароход посадят, если замуж за пана Юзека пойдет.
— Сто иен за справку, — сказал ксендз и повернул к солнцу левый бок.
Полковник Курасов не стал ждать, чем кончится дело, и двинулся дальше. Он нашел свободных пол-аршина скамьи рядом с костлявым стариком. Курасов сразу узнал его, хотя раздетым видел впервые. Граф Тулуз де Лотрек. Морщинистое лицо, тонкая шея, мешки под глазами, серая шерсть на спине и на груди. Он сидел в нечистых подштанниках, с перламутровым биноклем на шее. Граф был в миноре. Изредка он поднимал бинокль и наводил его на купающихся. Граф тоже узнал полковника.
— О, мон колонель, бонжур, бонжур! — приветствовал он Курасова, моргая подслеповатыми, слезящимися глазами.
Сын богатого тверского помещика Савина, он был усыновлен теткой, графиней Тулуз де Лотрек. Окончил военное училище и служил в Сумском гусарском полку. Потом пошли другие делишки, которые нравились графу значительно больше, чем праведная жизнь. С кем только не скрещивались дороги этого международного титулованного мошенника! В числе его знакомых был Мопассан, бельгийский король Леопольд, император Абиссинии — Менелик… персидский шах и многие другие. Он был знаком с Сарой Бернар. Однажды он сам чуть не сделался болгарским царем, но в последний момент был арестован.
«Бисмарк большой негодяй, — частенько вспоминал граф, — это он упек меня на шесть месяцев в Моабит».
Карточный шулер, увертливый проходимец с недюжинной энергией, он без зазрения пускался в самые грязные авантюры. Его видели тюрьмы многих европейских государств и многие сибирские остроги. В компании с клептоманом, великим князем Николаем Константиновичем, граф участвовал в краже бриллиантов из икон дворцовой церкви. Он отделался тогда высылкой из России.
Как коршун-стервятник, Тулуз де Лотрек опустился на последний клочок земли, где еще жили старые российские порядки. Граф присматривал себе новое теплое дельце. Но просторы здесь не те, да и годы свое берут… Фабрикант поддельных векселей, удачливый захватчик чужих наследств довольствовался во Владивостоке мелким жульничеством. Одурачиватель ювелиров дряхлел. Игрока потянуло на литературу, он взялся за мемуары и выступал с воспоминаниями на подмостках летних садов, в кинотеатрах и клубах.
— Мон колонель, — говорил Курасову граф, — надо менять климат. Назревают события. Я совсем не желаю очутиться у большевиков. Кстати, куда исчез поручик Сыротестов? Пардон, мон шер, но вы следили за мной, не отрицайте. Я знаю, он из вашего ведомства. Но я не в претензии. Поручика интересовала наша родовая аристократия. Он спрашивал меня: кто может возвести купца в графское достоинство, если низвели царя? — Лотрек ощерил испорченные зубы с потемневшими пломбами и рассмеялся, словно рассыпал бусы. — Надо ехать в Америку. Там настоящая жизнь. — Он дружески потрепал полковника по колену. — Кто хочет влезть на дерево, должен хвататься за сучья, а не за листву.
Курасов поморщился, но смолчал.
«У старого пса нос зарос, а он ядреного табачку ищет», — подумал контрразведчик и сказал:
— На вашем месте я давно бы…
— Кстати, мон колонель, — перебил граф. — Дитерихс стал совсем невозможен. Он толкует апокалипсис в свою пользу… «Придет князь неба Михаил…» — это и есть он, Дитерихс. Ха-ха, новый мессия! Приезд его во Владивосток, видите ли, был предсказан Иваном-богословом… — Граф опять рассыпал бусы. — Но не думаю, мон колонель, мой дорогой полковник, что апокалипсис подействует против большевиков.
— Господин полковник!..
Курасов обернулся, не дослушав графа. Перед ним стоял штабс-капитан Фунтиков. Это тоже владивостокская знаменитость, пугало купцов и спекулянтов. Его называли охотником за скальпами.
— Могу просить пять минут внимания, господин полковник? — сказал Фунтиков, нервически подергивая плечом. — Пять минут наедине, насчет письма.
— Простите, граф. — Курасов встал. Заскрипели деревянные доски настила, оба офицера вышли из купальни.
— Я ограбил около сотни человек, — натужно дыша, сказал Курасову штабс-капитан. — На моей совести есть убитые.
