Шхуна «Колумб»(ил. А.И. Титовского) - Трублаини Николай Петрович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗

Эсминец быстро шел на север, таща за собою «Колумб», на палубе которого сидели два краснофлотца. Вся команда шхуны перешла на «Буревестник». Склонившись над бортом, Марко задумчиво смотрел на море. Он думал о Люде. Хотелось просверлить взглядом толщу воды, осмотреть морское дно, найти обломки подводного корабля и среди них милую его сердцу девушку. Хоть бы узнать, где ее последнее пристанище!

На плечо Марка легла маленькая рука. Он поднял голову — Зоря показывала ему на море, под борт эсминца. Корабль стал замедлять ход. Вокруг него на поверхности воды плавали жирные блестящие пятна, словно кто-то разлил нефть. На командном мостике заинтересовались этим явлением, и «Буревестник» закружился над этим местом. Казалось, какой-то танкер выкачал здесь нефть из своих трюмов.

Марко не понимал, в чем дело, но вскоре все выяснилось. Трофимов считал, что именно здесь погибла подводная лодка. Нефть всплывала из ее поврежденных цистерн на поверхность и покрывала воду жирными пятнами.

— Ишь куда доползла! — сказал командир эсминца, измеряя по карте расстояние от того места, где позавчерашней ночью состоялся бой между «Буревестником» и подводным пиратом.

Штурман точно обозначил место гибели лодки. Эхолот показал глубину восемьдесят пять метров.

— До осени наши эпроновцы разведают, что здесь осталось, а если возможно будет, то и вытащат эти обломки, — заметил Трофимов и приказал идти с той же скоростью, прежним курсом — к Лебединому острову.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава I

ЗАЖИВОПОГРЕБЕННЫЕ

Покой и тишина царят здесь. Во время самых сильных штормов, когда на поверхности моря клокочут пенистые волны, а ветер заносит чаек на сотни километров от берегов, когда бушующая стихия ломает стальные корабли, как детские игрушки, здесь так же спокойно и тихо, как всегда. Вода не шелохнется.

Глубина восемьдесят пять метров: густые сумерки, почти темнота даже в те часы, когда на ясном небе солнце стоит в зените. На каменистом грунте растут маленькие кустики иссиня-стальных и красных водорослей. Не всякая рыба заплывает на такую глубину. Это еще не океанские глубины в тысячи метров, где давление достигает сотен атмосфер, доступные лишь для батисфер и гидростатов, но это уже по ту сторону глубинного порога, смертельно опасного для человека.

На этой глубине можно натолкнуться на потонувшие пароходы и корабли, редко тревожимые водолазами. Некоторые из них лежат здесь много десятков лет, и кто знает, сколько они еще пролежат, пока подъем их станет легким делом.

Приблизительно в ста километрах от Лебединого острова на глубине восьмидесяти пяти метров лежал странной формы корабль, без мачт, но с выступом, похожим на капитанский мостик, с двумя маленькими пушками и низенькими поручнями вокруг палубы. Опытный глаз моряка или водолаза узнал бы в этом корабле подводную лодку. И хотя не диво встретить на такой глубине современный «Наутилус» [8], но поведение этой лодки удивило бы наблюдателя. Долгое время она лежала без движения. Из прогнутого борта тоненькой струйкой всплывала вверх нефть, руль глубины был странно изогнут. А главное, в лодке не слышно было никаких признаков жизни, как будто экипаж вымер или притаился, опасаясь надводных судоразведчиков с чувствительнейшими гидрофонами.

Впрочем, если бы водолаз опустился сюда и припал ухом к стенке затопленной боевой рубки, он услышал бы за этой стенкой между рубкой и центральным постом управления неясный шелест.

К сожалению, водолазов вокруг не было видно.

А за стенкой в маленькой каюте, расположенной в центральной части подводного корабля, слышался тихий разговор. Если бы каюту осветили лучом сильного прожектора, можно было бы увидеть на койке забинтованного человека в морской форме, с выражением ужаса и отчаяния в глазах, а рядом с ним на стуле — светловолосую девушку лет семнадцати с миндалевидными зелеными глазами, в которых светились мужество и напряженная мысль.

Девушка была Люда Ананьева, а на койке лежал раненный зверем пират, помощник Анча, брошенный на произвол судьбы своим начальником. Прошло уже много времени с момента, когда подводная лодка окончательно остановилась, а ее командир вместе с Анчем, воспользовавшись масками, выбросились на поверхность, затопив для этого боевую рубку.

В течение первого часа своего вынужденного свидания наедине Люда и пират молчали. Телефон в центральном посту долго звонил и наконец умолк. Девушка не вышла туда, а раненый не мог этого сделать, если бы и захотел. Впрочем, возможно, что в отчаянии он вообще ничего не слышал. Обоим было ясно, что их вместе с обитателями других помещений корабля оставили умирать на морской глубине. Никто не придет к ним на помощь, о них даже никто никому не сообщит. Два трупа в центральном посту управления свидетельствовали о том, что командир лодки и шпион заботились лишь о себе и теперь они сохранят тайну плавания и гибели подводного корабля.

Люда обдумывала положение. Из разговора пирата и шпиона перед бегством она узнала о глубине, на которой лежит лодка, и поняла, что выбраться отсюда без специальных приспособлений или посторонней помощи невозможно. Лодка погибла, но часть ее экипажа жива и ждет смерти. Вряд ли эти люди согласны умереть ради того, чтобы сохранить свою тайну. Но они знакомы с подобными случаями аварий подводных лодок и способами их спасения на этих глубинах. Она хотела поговорить, спросить, что можно придумать в таком положении.

— Послушайте, как вас называть? — обратилась она к своему раненому соседу.

— Антон, — послышался голос после короткого молчания.

— Скажите, какие есть способы спастись с такой глубины?

— В нашем распоряжении — никаких… Если бы тем двоим, что выбросились из лодки, удалось спастись, они могли бы сообщить о нас. Но даже в таком случае вряд ли водолазам удастся поднять нас с этой глубины.

— Разве это невозможно?

— Фактически почти нет.

— Вы говорите «почти»…

— На такую глубину водолазы спускаются, но для этого требуется очень много времени. Допустим, что нас найдут и лодку поднимут. Но пока закончатся подъемные работы, мы все погибнем без воздуха.

— Выходит, положение не так уж безнадежно. Если бы нам удалось сообщить о себе, я уверена, что эпроновцы спасли бы нас.

— Разве вот ваши эпроновцы… Но ни один из тех, кто спасся, не захочет вызывать на помощь советских водолазов.

— Я слышала разговор про аварийный буй. Если я правильно поняла, его можно выбросить на поверхность и подать о себе весть.

Раненый зашевелился. Девушка зажгла в нем искру надежды.

— Да, да… Если мы выкинем буй… Если его немедленно найдут и передадут эпроновцам… Мы проживем еще три — четыре дня.

Светлое пятно, едва видневшееся на том месте, где горела лампочка, совсем погасло. Каюта погрузилась в темноту. Люда потеряла последний ориентир и теперь могла двигаться только на ощупь.

— Нам нужен свет, — сказала девушка.

— У меня есть спички, — ответил Антон, — но каждая зажженная спичка уменьшает запас кислорода.

— Неужели здесь нет электрического фонарика?

— Попробуйте найти старшего офицера и обыщите его карманы — у него должен быть фонарик.

Люда вспомнила, что труп старшего офицера лежал на ступеньках между каютой и центральным постом управления. В одном из его карманов Люда действительно нашла электрический фонарик, похожий на трубку. Зажгла, осмотрела убитого и вернулась к столику. Теперь можно было пользоваться фонариком.

— Экономьте батарею, — сказал Антон.

— Знаю, — ответила девушка и погасила фонарик. — Что же дальше?

— Напишите записку, которую надо положить в буй.

Девушка нашла в столике бумагу, автоматическую ручку, поставила возле себя фонарик и начала писать.