Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (книга жизни .txt) 📗

Оставив щедрые подарки таину, Боб готов был его расцеловать, он тут же вернулся на шхуну, развернул «Скорую Надежду» в нужном направлении и помчался к указанному индейцем месту. Приближаясь к заливчику и пляжу бывшего бивака Каталины неподалеку от мыса Буэнависта, Боб распорядился выдать членам команды по кружке рома. Англичане хорошо знают, что одна унция радости стоит фунта печали. И радость, и любовь окрыляют на большие свершения. Когда на капитанский мостик поднялся новый старший помощник Боба, впервые вышедший в море под пиратским флагом, Железная Рука ощущал себя победителем.

— Празднуешь, Боб. Команду угощаешь.

— Я счастлив! Я ее найду!

— Есть люди, которые говорят, что счастье состоит в том, что мы не всегда знаем правду.

— Типун тебе на язык!

— Я слышал, что этот остров Пинос — пристанище пиратов всех мастей, — старший помощник развел руками, как бы говоря, что девицу уже давно мог подобрать кто-либо из них.

Боб насторожился, но сказал:

— Да, совсем еще недавно остров Пинос, помимо Моргана и Дрейка, был излюбленным местом стоянок Олонэ Эль Бразильян, Корнелиуса Корнелизоона Виселицы и испанца, бросившего вызов своему королю, Пепе Эль Мальоркино. Однако сейчас пираты имеют наиболее верный приют на острове Тортуга. А что касается угощения команды, сэр, то я считаю, что человек должен быть милосердным. Только это и выделяет его из остальной массы живых существ, — Боб говорил и пристально следил за реакцией своего старшего помощника.

— Ну, а как же это? — старший помощник указал на черный флаг.

— Это? Так ведь наше занятие мало чем отличается от торговли на рынке, где деревянные сапожные гвозди всучивают покупателю как отборный овес.

— Боб, скажи, а отчего тебя окрестили Железной Рукой?

— Ха-ха! Да оттого, что не давал и не даю спуску дуракам и мерзавцам! Мой отец, когда я был подростком, не уставал напоминать мне: прежде всего будь добрым — доброта, как ничто другое, обезоруживает людей. А тупиц и глупцов, если можешь, чем быстрее, тем лучше отправляй на тот свет. На земле они — зло.

— А мой отец говаривал, что тот не заслуживает похвалы за свою доброту, кто не в состоянии быть плохим. Любая другая доброта чаще всего есть лень или слабая воля.

— Вот ты и ответил на свой вопрос о черном флаге.

Педро де ла Крус, пройдя Багамы, решил заглянуть в Гавану. Там попытаться получить какие-либо новые вести о рейдах Боба Железная Рука, наконец, подать прошение королю о продлении срока действия патента корсара, который истек уже полгода назад, и дать возможность большинству членов команды повидать своих родных, оставить им сбережения, сколоченные за время плавания. Капитан, Девото и Тетю собирались также положить на хранение довольно крупные суммы денег, накопленные ими за эти годы.

Однако судьба распорядилась по-своему.

Когда до Гаваны оставалось совсем ничего, на траверзе бухты Ла-Мулата Зоркий доложил: впереди пиратское судно обирает торговца. «Каталина» прибавила ходу, но небольшой пиратский бриг спешно стал уходить. «Каталина» помчалась в погоню. Вскоре в подзорную трубу уже можно было прочесть на корме брига — «Счастливый».

Как только Добрая Душа услышал название корабля, он с отвращением сплюнул и сказал:

— Злосчастный Уильям Дженнингс. Когда-то был у него хороший корабль. Французы, адмирал Дюкасс [85], пустили его ко дну. Дженнингс чудом остался жив и теперь грабит мелкие поселения Кубы и небольшие торговые корабли. Жалкий человек!

«Каталина» произвела выстрел из погонной пушки и, выбросив флаги, предложила бригу лечь в дрейф. Он же все еще пытался ускользнуть. Тогда де ла Крус взял право руля, и Меркурий — старший бомбардир — произвел залп орудиями левого борта, но так, чтобы испугать команду, не нанося кораблю вреда.

— Почему он не отвечает, не желает сражаться? — удивился Девото.

— Очень хочет сохранить свое судно. Это ясно. На что-то надеется, — прокомментировал Тетю.

Тем временем на бриге убрали паруса. На корабле не оказалось ничего ценного, если не считать двух тысяч связок табачного листа, тысячи фунтов зерен какао и чересчур заносчивого англичанина Уильяма Дженнингса, который заявил:

— Поговорим в Гаване.

В этом было что-то пророческое. С форта Эль-Морро перед «Каталиной» и захваченным ею бригом «Счастливый» не пожелали опустить цепь для прохода в гавань. Предложили выслать на шлюпке представителя капитана с бумагами.

К начальнику форта отправился старший помощник капитана Девото. Оказалось, что фортом уже четыре месяца как командует не славный генерал Чакон, отбывший в Испанию, а его противник, расположенный к англичанам полковник Лоренсо де Прадо. Девото тут же обратил внимание на то обстоятельство, что захват английского пирата с его кораблем никак не обрадовал полковника. Выяснилось, что в Гаване нет и почтенного старшего аудитора графа Николаса Чирино Ваудебаля, который в прошлые годы вместе с Чаконом вел губернаторские дела Кубы. Теперь губернатором острова был бригадный генерал Педро Альварес де Вильярин.

— Я пропущу вас в гавань. Однако завтра не позднее полудня ваш капитан с просроченным патентом корсара должен быть у губернатора. Английский бриг с его грузом вы сдадите аудитору порта, а его капитана и команду, как только корабль станет у причала, мои солдаты возьмут под стражу. Желаю удачи, но плавать корсаром сеньору Педро де ла Крусу с просроченными документами не советую. Предвижу нежелательные для него последствия, — не без иронии заметил полковник Лоренсо де Прадо.

И в этом заявлении прозвучало нечто пророческое.

Аудитор морского порта не обратил внимания на срок действия патента, быстро оценил стоимость брига и его имущества и предложил получить завтра до полудня положенную корсару сумму в дублонах. Наутро все члены экипажа «Каталины» получили свои доли и разошлись кто по домам, а кто потоптать грешную землю в свое удовольствие.

Педро де ла Крус прежде решил навестить друзей Марию и Мигеля де Амбулоди. Ему давно хотелось их повидать, послушать, что происходит в Гаване, что слышно о графине Иннес.

Встреча была радостной, но подробного разговора не состоялось из-за отсутствия времени.

Мария успела только сказать, что в Мадриде графиня Иннес всем отказывает, ждет Педро, скучает, а Мигель предупредил, что в городе взяла верх проанглийская группировка и что ее возглавляет сам губернатор.

Непочтение к капитану губернатор проявил уже тем, что на аудиенции не поднялся с кресла, поздоровался, лишь слегка качнув головой, и даже не предложил гостю сесть.

Де ла Крус, стоя перед массивным столом, протянул губернатору свои бумаги. Тот знал, на какую страницу ему прежде всего стоило взглянуть.

— Так вон оно что! Ведете морской разбой! Вы утратили право быть корсаром, — губернатор злился.

— Наказывать врагов Испании обязан каждый ее слуга! Я сдал в порту бриг английского пирата. На его борту две тысячи связок табака и тысяча фунтов какао, выращенных на Кубе. Товар, составляющий богатство Испании, — и де ла Крус без приглашения сел на стул возле стола губернатора. — Что нам принесли последние годы? — продолжил он. — Благодаря союзу Англии и Голландии с Испанией первым двум незаметно, но удивительно быстро удалось прибрать к рукам почти весь рынок. Монополия испанского двора на торговлю с заморскими колониями, по сути дела, превратилась в чистейшую фикцию. Англичане и голландцы везут к себе наш товар.

— Вы даете мне урок истории? — лицо губернатора помрачнело.

— Я оправдываю свои действия! Английские и голландские торговые дома не только заняли господствующее положение в городах и на рынках самой Испании и в ее владениях, таких, как Нидерланды, Неаполь, Сицилия, и других…

— Не только! Так-так!

— Да! Но и в ее заморских владениях. Здесь, на Кубе! Как только его величество Филипп Пятый отказал голландским компаниям в концессии на торговлю рабами и французский флот прибыл в заморские владения Испании, чтобы покончить с английскими и голландскими пиратами…