Федька-Зуек — Пират Ее Величества - Креве оф Барнстейпл Т. Дж. (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Матросы послушались (хотя и не весьма охотно) и ушли за Дрейком. Но тут, запыхавшись, подбежал матрос с «Паши»: испанцы большими силами атаковали дюжину моряков во главе с Томом Муни, оставленных при пинассах, и без подкрепления тем долго не продержаться. Возникла серьезная опасность, что испанцы захватят пинассы и тем отрежут англичан от моря, от дома, от жизни… Дрейк распорядился:
— Оба Джона: братец и ты, Оксенхэм! Мы сейчас пойдем на штурм казначейства, и каждый человек у нас будет на счету. Но вы скажете ребятам, что мы постараемся справиться с нашим делом сколь возможно скорее и сразу же пойдем к ним. Пусть продержатся часа — самое большее — три. Да, три, более не требуется…
Остальные двинулись к казначейству — тоже веря в скорую победу. Собственно, все англичане передвинулись к побережью, только главные силы шли двумя кварталами восточнее гонцов.
Едва подошли к казначейству — прибежал от пинасе Джон Дрейк сообщить малоприятную новость: симаррун Диего явился и сообщил, что губернатор Панамы выделил неделю назад сто пятьдесят солдат для защиты Номбре-де-Дьос от симаррунов и вот-вот они должны здесь появиться!
Положение становилось с каждой минутой хуже и хуже. Действовать надлежало очень быстро и очень точно. Иначе не то что сокровищ — жизни можно не увидеть более.
И тут счастье окончательно отвернулось от Дрейка! В две минуты, как это только в тропиках и бывает, жидкие белесые облачка сгустились в низкие, провисающие темные тучи — и грянул ливень! Порох отсырел, запалы мушкетов погасли, и даже тетивы луков, промокнув, ослабли. Отряд погрузился в уныние, и вот-вот англичан могла обуять паника.
Федор уже с тоской ждал неизбежного, когда капитан яростно заорал:
— Я! Привел! Вас! В «Сокровищницу мира»! Если! Вы! Уйдете! Отсюда! Без! Сокровищ! — Вините! В этом! Только! Себя!
Англичане устыдились и замялись. А тут внезапно, как и начался; кончился ливень. Дрейк снова решил, что для захвата казначейства хватит четверти людей, а сам направился вновь к центру города. Но, не сделавши и десятка шагов, покачнулся и упал. Из раны на ноге хлынула кровь. Он преуменьшал тяжесть раны, чтобы не пугать своих людей. Англичане кинулись к нему, перевязали как следует и стали настойчиво требовать, чтобы он отдал приказ об отступлении к пинассам. Дрейк отказывался наотрез, но силы покидали его: он потерял слишком много крови.
Матросы отнесли Дрейка к берегу, уже не думая о сокровищах: они ж понимали, что будет мистер Фрэнсис жив — будут у них и сокровища, а потеряв капитана, навряд ли вообще до дому доберутся целыми…
Перейдя на пинассы, англичане покинули Номбре-де-Дьос, потеряв убитым одного человека (испанцы же — восемнадцать). Но прежде чем покинуть гавань, «мимоходом» захватили испанское торговое судно — то самое, которое на рассвете помешало им осуществить задуманную операцию, подняв в городе тревогу. Англичане вновь были все вместе — и им казалось, что уж так-то, всеми силами, они запросто одолеют торгаша. К счастью, нагружен он оказался «Тенерифе» — сладким красным вином с Канарских островов. Это уменьшило горечь поражения.
Пройдя четыре с половиною мили, пинассы Дрейка подошли к небольшому низменному острову. Это был Бастиментос — место летнего отдыха жителей Номбре-де-Дьоса. С моря казалось, что весь остров обнесен забором. Высадившись же, англичане увидели, что большая часть, но все же не весь. Множество садов, в некоторых легкие постройки — «дачки». В садах росло множество плодовых деревьев, в том числе такие, которые Федор не то что на вкус плодов еще не знал, но даже по имени! Почти в каждом владении были птичники с курами, индейками и иными не известными, но вкусными птицами. Два дня люди отъедались, залечивали раны, крепли. Никто не мешал расслабленно наслаждаться жизнью. Испанцы точно забыли о них…
Но на третий день на остров явилось посыльное судно испанцев, с которого сошел изящный молодой человек. Бледный от волнения — как же, явился в самое логово кровожадного врага, риск, — молодой человек назвался доном Хайме Риконнато-и-Сеспедесом де Норонья, офицером для особых поручений канцелярии господина Диего де Кальдерона, алькальда Номбре-де-Дьоса и губернатора окружающих земель.
Дрейк решил, поглядев минуту на говорливого и именитого дворянчика, что перед ним — губернаторский шпион. Тем не менее он очень вежливо принял дона Хайме. Любезно осведомившись о причинах сего визита, мистер Фрэнсис услышал, что губернатор желал бы знать, не тот ли он Дрейк, о котором в Новом Свете уже знают и который прославился гуманным обращением с захваченными им в плен испанцами?
— Да, я тот самый Дрейк, что уже бывал здесь дважды, — ответил Дрейк.
Тогда дон Хайме осторожно спросил: не были ли отравлены стрелы, которыми ранены многие (не сказал, сколько именно) испанцы в городе за время… м-м-м… столкновения? И если да, то не скажет ли уважаемый дон Франсиско, можно ли лечить эти раны? И если можно — то чем? Каково противоядие? Ну, а к тому вдобавок — губернатор поручил ему узнать, не нуждается ли сеньор Дрейк в продовольствии? Губернатор готов снабдить в достатке всем необходимым!
— Отравленными стрелами мои люди не имеют обыкновения пользоваться. Так что лечить эти ранения вполне сможет любой заурядный хирург, — сухо, но вежливо отвечал Дрейк. — Что же касается продовольствия, то на этом благословенном островке его более чем достаточно. Нам хватит с запасом, если говорить о количестве, и разнообразие его тут таково, что имеется все, что нам может понадобиться. Кстати, пусть господин алькальд от моего имени поблагодарит обывателей Номбре-де-Дьоса за отличные успехи в развитии сельского хозяйства…
Тут запасы сдержанности и хладнокровия исчерпались, и Дрейк зло сказал:
— Я советую господину губернатору не терять бдительности и смотреть во все глаза. Потому что до своего ухода, если Господь сохранит мою жизнь, я намерен собрать часть вашего урожая, который вы снимаете с этих земель и отсылаете в Испанию, чтобы ваш король мог причинять беспокойство всему миру!
Молодой человек всполошился. Он стал выворачивать голову (что мешал сделать щегольский накрахмаленный воротник шириною не менее десяти дюймов): углядеть, не заходят ли с тыла коварные убийцы. Наконец, собравши все силы, порученец губернатора деликатно спросил:
— Э-э… Могу ли я узна… позволить себе спросить о том, почему вы в таком случае не взяли себе триста шестьдесят тонн серебра, хранящегося в губернаторском доме, и еще большего количества золота, находящегося в железных ящиках в казначействе?
— Можете, — равнодушно ответил мистер Фрэнсис. — Все дело в том, что я был ранен и не успел дать команду, меня унесли. Ну, а без команды моей или других офицеров мои люди не приучены что-либо делать.
— О, в таком случае я должен сказать, что ваши люди не менее благоразумны, чем храбры! — почти восхищенно воскликнул дон Хайме. — Номбре-де-Дьос не ищет повода к войне, но хорошо подготовился к обороне.
— Это ваши дела, — уклонился от ответа по существу капитан Дрейк. — Угодно ли отобедать со мною?
— О, это такая честь, что я не знаю, смею ли я…
Однако он смел. За столом, как сказали Федору кок Питчер и матрос, служивший господам, мистер Дрейк был чрезвычайно любезен, а прощаясь с доном Хайме, подарил ему серебряную вазу для фруктов — сказать по совести, ее приперли из чьего-то дачного домика матросы ради фруктов — не в чем было тащить. Но дон Хайме, вряд ли сомневавшийся в неправедном происхождении подарка, взял его без колебаний.
Возвратясь в Номбре-де-Дьос, дон Хайме позднее много лет вздыхал, вспоминая вновь этот день, и всегда повторял при этом: «Никогда за всю мою жизнь мне не оказывалось такой чести!»
Симаррун Диего, старый знакомец англичан, после обеда в тот день рассказал Фрэнсису Дрейку, что в восемнадцати лигах (то есть в шестидесяти шести милях, если считать по-английски, или в ста пяти верстах, если по-русски) от Номбре-де-Дьоса в Караибское море впадает большая, по здешним меркам, река Чагрес. Она широка, но для морских судов мелковата. Но на плоскодонных, мелкосидящих судах по ней можно подняться до укрепленного селения (здесь его величают «городом», но, пожалуй, это слишком сильно сказано) Вела-Крус, в восемнадцати милях от устья. Там Чагрес, к сожалению, круто сворачивает к северо-востоку. А до Панамы от Вела-Крус каких-то пять лиг. Менее дня пути. Из Панамы перуанские сокровища на мулах перевозят в Вела-Крус, где перегружают на поднявшиеся по Чагресу каботажные суда. На тех же, полпути по реке и полпути по морю, груз доставляют в Номбре-де-Дьос, а уж там — с этих судов на океанские. Причем эту операцию можно производить только зимой, когда Чагрес достаточно полноводен. Летом же грузы караванами везут через весь перешеек, либо (что случается чаще) грузы накапливают на складах в Панаме…
