На морских дорогах - Бадигин Константин Сергеевич (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Этот конвой на пути попал в жестокий шторм. Несколько судов получили повреждения и возвратились в Исландию. Повернули назад поврежденные штормом крейсер и авианосец. Противник не проявил настойчивости в преследовании конвоя, и выдержавшие непогоду двадцать два транспорта благополучно прибыли в Кольский залив.
Приведя западный караван в порт и вернувшись к себе, прочитал в «Правде» отзыв Алексея Толстого на кинофильм «Сталинград». Запомнились заключительные слова:
«Фильм „Сталинград“ — новый документ о советском военном гении, о славе русского народа, возлюбившего свободу больше жизни, документ о трудных делах, которые совершает непокорный и гордый народ, устремивший прозорливые глаза свои к осуществлению добра и справедливости…»
Надо обязательно посмотреть фильм, когда он появится у нас в Архангельске.
Глава пятнадцатая. Сквозь льды Белого моря
Очередная проводка через беломорские льды должна начаться завтра утром. А сегодня я целый день в Северодвинске. Дел много. Самое главное — закончить к 12 часам ночи выгрузку всех транспортов.
Рабочие справляются превосходно. Здесь каждый человек видит, какую помощь он оказывает фронту. Она выражается в самолетах, танках, пушках и пулеметах, снарядах и взрывчатке, выгруженных на причалах из трюмов пароходов и теплоходов.
Поздно к вечеру все транспорты опорожнены, готовятся к походу.
Закончив с береговыми делами, я перебрался на ледокол «Красин», на котором мне предстояло плавание. На борт пришли также Николай Петрович Аннин, синоптики, связисты, шифровальщики.
Пусть читатель простит: каждый раз, как я оказываюсь на «Красине», сквозь сегодняшние дела меня неодолимо охватывают воспоминания моей морской молодости. И когда пишу о нем, то же самое.
«Красин» — моя ледокольная школа. В мореходке педагоги без устали предостерегали нас: избегайте льдов, всячески оберегайте от них судно. А на «Красине» я постиг другое: давить корпусом и ломать лед, вести за собой пароходы. В какой-то мере мне, как и другим вахтенным помощникам, приходилось командовать «ледовым парадом». А ведь сначала надо самому научиться маневрировать тремя машинами корабля. Было однажды: в те первые дни, окалывая застрявший пароход, я едва не пропорол ему борт…
На «Красине» я побывал третьим, вторым и старшим помощником. Знал каждую доску на палубе, каждый болт.
Итак, завтра в море. Я медленно прошел по коридорам ледокола, заглянул в кают-компанию, перемолвился словом со стармехом и забрался в приготовленную каюту. Как тепло и уютно на ледоколе! Как удобно и привычно! Разливая теплоту по трубам и радиаторам, со слабым шипением и пощелкиванием течет пар. Похоже, будто в трубах шевелится кто-то живой, горячий и своим теплом согревает судно.
Опять вспомнилось минувшее… Март 1935 года. Мы, комсомольцы-красинцы, только еще ехали поездом на свой ледокол. Нас, пока еще ничего не сделавших для Родины, «салаженков», на каждой станции встречали, как героев Арктики. На перегонах — яркие транспаранты, пламенные митинги, духовые оркестры.
Все мы горели желанием как можно скорее сразиться с арктическими льдами, хотя, признаюсь задним числом, большинство из нас имело представление о них весьма и весьма туманное.
К всеобщему огорчению, во Владивостоке узнали, что «Красин» еще работает на Севере, пробивает канал для транспортных судов во льду бухты Нагаева. Опять дорога, только теперь по Японскому и Охотскому морям…
Наконец мы на своем ледоколе. На палубу вступили с волнением, знали, что «Красин» — это славные страницы в истории советского мореплавания, за ним уже числилось несколько героических походов по ледовитым морям.
В Охотском море мы получили ледовое крещение. Каждый старался как можно быстрее и лучше освоить свое рабочее место на корабле. Не все комсомольцы-кочегары сразу справились с тяжелыми красинскими котлами. Ледоколу приходилось останавливаться, не хватало пару.
Труд у котла требует напряжения всех сил. На «Красине» каждый кочегар должен был ежесуточно забросить в топку, «перелопатить», как мы тогда говорили, около 5 тонн угля. Да еще чистка топок, да работа в бункерных ямах…
Нет, не просто дались нам эти первые дни и мили плавания на ледоколе. Но они были хорошей наукой — эти первые дни и мили!
Как всегда — и в начале, и в день, о котором пишу сейчас, — шагнув на борт судна, отходящего в плавание, отрешаешься от всего земного, личного. Остается то, что необходимо для работы в море, для корабля. Как говорится в старинном русском морском уставе: «Собери умы свои и направи в путь. Горе, когда для домашних печалей ум мореходу вспять зрит».
Хорошие, умные слова.
Поздно вечером на ледокол явился связной с союзниками лейтенант Девис. Как всегда, он вежливо справился о здоровье и записал в свой блокнот номера транспортов, их порядок в конвое.
С капитаном М. Г. Марковым мы прикинули предварительные курсы на всякие варианты проводки. Михаил Гаврилович, бывший челюскинец и сибиряковец, ученик В. И. Воронина, был приверженцем поморской тактики плавания в беломорских льдах. Раздумчиво и неторопливо он говорил:
— При таком ветре денька бы через два в море. Хорошо пошли бы. Отложить, однако, нельзя. Понимаю. Пройдем и так. Вот здесь придется поработать и вот здесь, Константин Сергеевич, — он показал пальцем на карте.
В 4 часа утра, еще в темноте, транспорты начали движение. С помощью портовой «восьмерки» они медленно разворачивались на створы. Ледокол «Микоян» вышел первым, расчистил канал и теперь ожидал суда на внешнем рейде. Оставались считанные минуты. Вдали слышались резкие гудки, повторенные густым басом: буксир выводил последний транспорт. За транспортами выполз ледокол «Адмирал Лазарев», а за ним пришла и наша очередь. Мы вышли последними, но, когда миновали судоходный канал, не останавливаясь, обогнали караван. Раздались наши гудки, два длинных и один короткий, что означало: «Иду вперед, следуйте за мной».
На мачте подняли сигнальные флаги. Все суда повторили наш сигнал.
Итак, впереди флагманский «Красин». Потом три транспорта, за ними «Микоян», еще три транспорта. Шествие замыкал «Адмирал Лазарев».
Как мы решили вчера с капитаном Марковым, курс взяли на северо-запад, в обход тяжелых льдов центральной части моря. На западе должны быть постоянные разводья или места с разрушенным льдом. Иногда бывают разводья и на востоке, но они обманчивы, кратковременны.
День выдался солнечный, ясный, мороз держался около 30 градусов. На льдах сверкало алмазами белоснежное покрывало. «Красин» двигался средним ходом, легко справляясь с ровными полями. Временами впереди образовывались трещины, быстро расширявшиеся и уходящие вправо или влево.
Транспорты шли не задерживаясь, послушно выдерживая заданные интервалы. Плавание в конвоях приучило капитанов к точности.
На всех судах внимательно наблюдали за небом. По сравнению с Баренцевым морем у нас большое преимущество: противник не пошлет на наш караван ни подводных, ни надводных кораблей. Мелководное Белое море при сильных морозах и большой активности льдов совершенно недоступно немцам. Однако солнечная погода на руку воздушному врагу.
Ночью движение замедлилось. Идем со скоростью 2—3 мили в час. Лед стал заметно плотнее, хотя ветер с северо-востока пока совсем слабый.
Рано утром мне позвонил капитан.
— Выйди на мостик, Константин Сергеевич.
В небе еще горели большие звезды. Осмотревшись, я заметил с левого борта на льду тюленью залежку.
— Посмотри направо, сердце горит!
Направо, немного дальше, тоже лежали звери.
Я понял Маркова. В нем заговорил прирожденный помор. С древнейших времен зверобойный промысел кормил жителей приморских поселений.
— Сочувствую, Михаил Гаврилович.
— Всего полчасика, разреши, Константин Сергеевич! Несколько штук бельков. Подкрепим военный паек. Свежий печеночный паштет для команды, да и мяском не побрезгуем.
Я подумал, что ничего особенного, если задержимся на 30 минут. Во льду предстоит еще не одна остановка. Во всяком случае, был уверен, что упущенное время наверстаю и к месту встречи с кораблями эскорта придем вовремя.
