Остров отчаяния - О'Брайан Патрик (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
— А вот и вы, мистер Грант, — сказал он, когда они остались одни. — Это даст вам несколько часов, чтобы подготовить лодки. Баркас и оба катера. Ялик оставьте — вам он ни к чему. Возьмите всё, что нужно, но ради Бога, не позволяйте матросам дорваться до винной кладовой.
Они несомненно уйдут, он был уверен. Уйдут даже прежде, чем он попытается завести новый парус. Некоторые безумно хотели сбежать, даже в открытых шлюпках, с тысячей тремястами милями моря между ними и Мысом. И вскоре их невозможно будет удержать под контролем никакими средствами, кроме смерти, но в данной ситуации смертью никого не устрашишь.
Когда вошел Стивен, Обри сказал ему:
— Стивен, шлюпка скоро отчалит, вероятно, незадолго до наступления ночи. Если ты решишь уйти, то, умоляю, оденься потеплее и захвати мой непромокаемый плащ. Они возьмут тебя, я знаю.
— Они? Ты не идешь?
— Нет, я остаюсь с кораблем. Но не хочу, чтобы ты чувствовал хоть малейшее обязательство оставаться, если не хочешь.
— Для тебя это дело принципа? — Джек кивнул. — Послушай, расскажи как есть, я говорю не за себя, а о некоторых бумагах, что у меня. Отбросим принципы, ибо я знаю твои взгляды на то, что подобает капитану. Какой вариант лучше?
— Возможно, я ошибаюсь, но все еще думаю, что корабль. С другой стороны, баркас может добраться — Блай прошел на шлюпке намного больше, а Грант отличный моряк. Он, безусловно, будет в баркасе.
— Тогда я дам ему те копии, что успею подготовить. Прости меня сейчас, Джек, я должен работать так быстро, как только смогу. Корабль весь гудит этими разговорами о лодках, и некоторые ребята могут сломаться в любой момент.
Джек заковылял на квартердек. Сохранялось еще какое-то подобие порядка. Человек стоял у бесполезного штурвала, склянки отбивались, помпы работали непрерывно. Ветер стих, а вместе с ним и море. «Леопард», странно осев в воде, постоянно продвигался вперед с ветром в корму. Джек позвал боцмана и приказал спустить баркас и катера. Ялик не трогать. Сложная задача, но эффективно выполненная: люди работали охотно, и все это время он чувствовал на себе взгляды, украдкой бросаемые как матросами, так и юнгами на юте. Когда это было сделано, он приказал Гранту наблюдать за комплектованием шлюпок всем необходимым и спустился вниз, чтобы написать в Адмиралтейство и Софи. Именно тогда он пришел к выводу, что граница между ним и настоящим исчезла, полностью растаяла. Она была с того самого дня потопления «Ваакзамхейда», чувство наблюдения за миром с расстояния, действий и жизнедеятельности больше по зову долга, чем внутренней потребности, и момент стирания границы, снова возвращения в жизнь, оказался невероятно болезненным.
В это время, с водой на орлоп-деке, омывающей голени, Стивен как одержимый писал резюме, покрывая убористым кодом страницу за страницей.
Оба отвлеклись от писанины из-за рева, сумятицы, учиненного грохота. Случилось то, чего Джек опасался больше всего: подавшись в корму за провизией, бесконтрольные матросы взломали дверь винной кладовой.
Некоторые уже ревели спьяну. Другие следовали их примеру. В это же самое время цепь помпы левого борта, поперхнувшись углем, попавшим в льялу, сломалась окончательно. Её расчет сразу поспешил в корму, и течь тут же усилилась. Это был конец.
На случай, если шлюпки отплывут, не существовало четкого разделения между теми, кто хотел уйти, и теми, кто из чувства долга или верности своему капитану и веры в его силы, решил остаться. Это был период очень неприглядной сумятицы, даже паники, у одних, и пьяного безумия у других. Период, в который были разграблены каюты и взломаны ящики, так, что шкафутные щеголяли в офицерских пальто, треуголках и в двух парах брюк, а кто-то погиб или утонул, пытаясь набиться в шлюпки.
Некоторые попытались спустить ялик, но Бонден и группка его друзей этого не позволили. На разделении сильно сказывалась способность конкретных матросов уметь пить, не хмелея: некоторые умелые матросы, которые час назад еще бы остались, теперь бросались за борт. И все же, грубо говоря, разделение проходило исходя из привязанности к капитану, хотя были и некоторые удивительные случаи трезвых, покидающих корабль.
Но с распахнутым винным погребом заключительный этап оказался настолько жалким и огорчающим, что Джек вовсе не пожелал смотреть на него. Пожав руку Гранту, передав ему пакеты в Англию и пожелав всего, на что моряк может надеяться, Джек погрузился в карты и наброски чертежей временного руля.
Стивен стоял у борта до конца: иногда его приглашали то в одну шлюпку, то другую, но он только качал головой. Стивен видел, как баркас поднял рейковый парус и направился на север, красный катер, не в состоянии установить мачту, погреб за ним, в то время как синий — матросы цеплялись веслами и падали с банок — подплыл обратно к кораблю и врезался в борт. Они уже потеряли свои паруса, и требовали еще. Кто-то скинул тюк парусов в лодку, а несколько моряков после долгих раздумий, или не думая вообще, прыгнули с планшира и русленей. Последнее, что видел «Леопард», оставляя шлюпки за кормой, это темная масса, борющаяся в ледяной воде: одни за то, чтобы получить место в шлюпке, а те, кто в ней — чтобы не пустить.
Глава 9
«Среда, 24 декабря. Курс Е 15° S. Координаты счислимые: 46°30? ю.ш., 49°45? в.д. Первая половина дня — свежий ветер с вест-норд-веста, вторая половина дня — штиль. Экипаж занят на помпах и шпигованием блинда для нового пластыря. Полтора фута воды на орлоп-деке по носу, один фут — по миделю и в корме».
«Четверг, 25 декабря. Курс E 10° S. Широта обсервованная 46°37? ю.ш. Долгота счислимая 50°15? в.д. Ветер легкий и переменчивый с дымкой и дождём. Море спокойное с небольшими островками льда. После полудня подтянули фок, чтобы скорректировать курс корабля, вытравили плавучий якорь, и протащили пластырь вперед от кормы к ахтерштевню, втугую его натянули от фашенписа до путенс-вант бизани. Пластырь держит, и помпы откачали пять футов в день».
Джек переносил свои черновые заметки в бортовой журнал, и улыбнулся, когда дошел до этого триумфального момента. Он боролся с соблазном приукрасить его эпитетом — другим, что-нибудь добавить о слабом хриплом «ура», когда впервые доложили о снижении уровня воды на один фут, описать невероятный подъем духа, прилив сил, благодаря которому рукоятки помп просто запорхали, да так, что вместо того, чтобы поощрять, угрожать, бить или даже задабривать измученных моряков, офицерам приходилось сдерживать их ??пыл, опасаясь, что цепи помп снова порвутся или засорятся, рассказать о рождественском ужине (свежая свинина и двойной сливовый пудинг), съеденном поочередно и с большим весельем.
Но Джек знал, что даже если и подберет нужные слова, чтобы описать эти изменения, им не место в бортовом журнале, и довольствовался небольшим рисунком указующей руки на полях.
Ранние заметки, что описывали первые дни после отплытия шлюпок, были утрачены, когда он вместе с плотницкой командой пытался соорудить подобие руля, работая из кормового окна — каюту захлестнула волна.
Записки указывали курс «Леопарда» — по большей части на ост, прямо по ветру. Плаванье, больше похожее на медленную агонию, когда усилия всего экипажа разделены между попытками удержать корабль на плаву и оставаться на курсе. Помпы не останавливались ни на секунду, кроме случаев поломки или попадания чертова угля: матросы постоянно орудовали рукоятками, а иногда даже и вычерпывали воду, когда та поднималась и начинала поступать через иллюминаторы и люки, будто корабль решил, наконец, затонуть.
Даже сейчас, когда течь значительно уменьшилась, и корабль принимал не более того, что могли откачать помпы, «Леопард» все еще не мог совершить поворот через фордевинд и идти галсами. Корабль сильно осел на нос, поэтому вода оттуда не стекала в льялу, а почти постоянные западные ветры с сопутствующим волнением удерживали корабль в этом положении. Опоры основного рулевого управления не выдержали, и их снесло. Вытравливаемые оставшиеся канаты и разного рода буксируемые лопасти влияли мало, и ни одна из комбинаций паруса и плавучих якорей никогда не разворачивала нос больше, чем на несколько румбов. Теперь Джек и мистер Грей были заняты, насколько позволяли силы бедного старого тимермана, рулевым веслом, объектом, который возвращал их обратно на зарю плаваний под парусом, только в гигантском масштабе.
