Король абордажа - ван Викк Мэсон Френсис (список книг .txt) 📗

Она думала: «Он стал выглядеть старше, и у рта появились жесткие линии, но, может, это потому, что он оброс бородой. Как ему идет этот сливовый бархат и золотые сережки с изумрудами!»

Морган, всматриваясь в свою кузину, тоже размышлял и оценивал: «Лиззи совершенно не изменилась, и если смерть отца и стала для нее ударом, то по ней этого не скажешь. Какая у нее нежная кожа, как гордо она держит голову.

Тут он заметил, что Мэри Элизабет кладет на место свою книгу и, шурша голубой юбкой, идет к нему, быстрее, еще быстрее, и вот уже они бегут навстречу друг другу по кабинету, и Морган хватает ее в свои объятья.

Их губы встретились и слились в поцелуе. От ее прически пахло любимыми цветочными духами, волосы были убраны в строгую, но нежную косу, которая лежала вокруг головы и оканчивалась пучком на шее.

Мэри Элизабет вопросительно взглянула на него огромными серо-голубыми глазами, но он так крепко обнял ее и поцеловал, что комната вокруг закачалась.

— Слава Богу! — прошептала она. — О, как я благодарна Господу, что ты благополучно вернулся. О Гарри, ты не можешь себе представить, как я боялась за тебя, как часто я молилась, чтобы мы снова встретились.

— А ты, — прошептал он, — никогда не покидала моих мыслей. Твой образ придавал мне смелость, вдохновлял меня и… — Он не мог найти слов и поцеловал ее снова, а потом со смехом отстранился от нее и улыбнулся. — Дорогая, я завоевал нам богатство — по крайней мере, будет с чего начать!

— И много? — быстро спросила она.

— Ну, моя доля составит не меньше девяти тысяч золотом. А может, и больше.

— О Гарри, как чудесно! Какого замечательного капитана я выбрала, чтобы он командовал моим сердцем. -Взяв его под руку, она подвела его к небольшой банкетке. Когда они снова поцеловались и уселись, она сказала: — Дорогой, я собираюсь съездить к сестре Анне Петронилле, Ты знаешь, что она вышла замуж за майора Бнндлосса? Так вот, рядом с их поместьем есть симпатичная маленькая речка. Она впадает в бухту и течет по богатейшим, плодородным землям на южном побережье Ямайки. Роб, то есть майор Биндлосс, и я катались там, и он сказал, что там будет расти отличный рис, индиго и сахарный тростник. О Гарри, я с таким удовольствием воображала себе на этом месте чудесный дом. Я хочу, чтобы ты скорее съездил туда. Когда ты сможешь?

— Через неделю. — Он улыбнулся, но был доволен. Вот черта, которую он и не ожидал найти в ней. — Мы посмотрим эту речку, и, клянусь Богом, если она так хороша, как ты рассказываешь, то я куплю эту землю, а ты дашь ей имя!

Они сидели в той самой полутемной комнате, где он и старый сэр Эдвард обменялись такими обидными попреками, и тут до Моргана дошло, что мать Мэри Элизабет скорее всего будет против их брака. Конечно, вести о его триумфе смягчат ее сопротивление.

— Успех — хорошее средство борьбы против критически настроенных родителей. — Так это сформулировала Мэри Элизабет. — А теперь, когда ты вошел в доверие губернатора, мне кажется, и мой брат Чарльз не будет возражать. Раз папа умер, то он, конечно, глава нашей семьи. Бедная мама во всем соглашается с ним.

Морган взял с блюда орешек.

— Я полагаю, что сэр Эдвард хорошо обеспечил твою мать?

Девушка мягко кивнула маленькой головкой:

— Да, даже лучше, чем мы ожидали. Да, мне кажется, что леди Анна сейчас одна из самых богатых женщин на Ямайке. И между прочим, Гарри, — Мэри Элизабет положила ему на рукав сильную, крепкую ручку, — когда ты будешь наносить визит леди Модифорд, — я думаю, ты еще не успел этого сделать, — пожалуйста, не говори про ее сына Джека. Он… ну, она уже два года не получала о нем никаких известий. Боятся, что корабль пропал вместе со всеми, кто был на борту.

Во время прощальных поцелуев Морган захотел узнать, когда им можно будет пожениться.

— После Нового года, — спокойно ответила Мэри Элизабет. — Если мы поженимся раньше, то это нарушит все правила хорошего тона, а если ты, Гарри, действительно собираешься добиться того, о чем говоришь, то ты должен всегда оставаться на высоте.

— Чертовски долго придется ждать, — вздохнул он. Его порывистый характер не мог с этим смириться. — Но ты, конечно, права. Ямайка станет нашим домом, здесь наши дети унаследуют земли, которые я завоюю для них. Да, Лиззи, я сделаю тебя первой леди Ямайки. Хочешь стать леди Мэри Элизабет, женой сэра Генри Моргана, королевского губернатора?

— Пока у меня есть ты, — тихо произнесла она, — мне больше ничего не надо.

Как позднее писал в своем дневнике Дэвид Армитедж, свадьба Мэри Элизабет и Генри, ее двоюродного брата, стала великолепным, торжественным и значительным событием. Никогда за всю историю этой все еще не оперившейся британской колонии свадьбу не праздновали с такой пышностью и роскошью.

В старой испанской церкви, откуда вытащили идолопоклоннические изображения и другие папистские штучки, его превосходительство сэр Томас Модифорд, баронет, королевский губернатор острова Ямайка, серьезно и солидно вел к венцу дочь своего умершего помощника.

Сидя на хорах, Армитедж, у которого оказался превосходный тенор, мог видеть весь неф [52] и блестящее собрание. Женщин было очень мало, потому что только самые сильные из них выдерживали этот климат, где так часто вспыхивали эпидемии. Леди Модифорд и другие надели свои лучшие наряды и кружева, большинство из них придерживалось моды, которая царила в Лондоне лет двадцать пять — тридцать назад. Но драгоценностей было много — благодаря недавним успехам пиратов. Губернатор и члены совета, сэр Томас Уайтстоун, спикер, члены Ассамблеи и служащие офицеры выглядели вполне торжественно. Золотые пуговицы, золотая тесьма и ленты мелькали повсюду.

Рядом с женихом в церкви сидел крепкий, краснолицый Бледри Морган, теперь уже подполковник. Очевидно, он считал себя по крови ближе к Генри, чем к невесте. Томас Морган, который все еще хромал от раны в ноге, предпочел занять скамейку на левой стороне нефа, рядом с невестой.

На красивом лице доктора Армитеджа появилась широчайшая ухмылка, когда он заметил человек двадцать пять или тридцать пиратов и капитанов, которые надели самые экстравагантные костюмы, чтобы присутствовать при том, как их товарищ законным образом свяжет себя с женщиной. Они чувствовали себя не совсем в своей тарелке, потому что им привычнее было грабить церковь, а не посещать ее. Эти свирепые на вид парни пихались и тихо ругались, а пот ручьями струился по их тщательно умащенным маслом усам и бородам.

Генри Кот нагнулся к Джереми Дейту:

— Видишь эту чашу? Смотри, какие рубины по краю, может, после службы… а?

— Можно. Отличная добыча. Когда-нибудь она будет стоить не меньше тысячи фунтов.

Лысая голова Мэнсфилда блеснула, когда он повернул к ним свое лицо, все в пятнах и шрамах, и хрипло прошептал:

— Да я сам дам за нее пятнадцать сотен.

Пестрые, словно стайка обезьян, капитаны берегового братства потели, одергивали мечи и палаши, глазели на подруг невесты и страстно мечтали о выпивке. Но Армитедж заметил, что некоторые из них сидели задумавшись. Может, пропитанная запахом ладана атмосфера священного таинства заставила их вспомнить дни детства, вряд ли безмятежного, но все же радостного; у кого в Англии, у кого на континенте? Даже свирепый бандит Джон Рикс и тот прослезился, когда священник призвал всю эту компанию помолиться вместе, а одноглазый Том Джадсон был так тронут, что ему пришлось полезть за своей серебряной флягой с ромом и сделать порядочный глоток, чтобы прийти в себя.

«Невеста (писал Армитедж) подошла к святому алтарю в небесно-голубом платье, украшенном превосходным кружевом. На шее у нее было бриллиантовое колье, которое подарил ей его превосходительство губернатор. В Виргинии ее вряд ли назвали бы красавицей, но она все равно очень мила, хотя широка в плечах, а в бедрах узка».

Генри Морган был одет в свои любимые цвета: ярко-желтый костюм, изумрудно-зеленая рубашка, желтые штаны, зеленые носки и кожаные туфли с бриллиантами по краю. Под париком, завитым и надушенным, как это было принято при королевском дворе, его собственные волосы казались почти черными. Но глаза у него блестели, а с губ не сходила улыбка.