Черные флаги - Мейсснер Януш (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Но таков уж был Мартен: легкомысленно транжирил деньги, которые в руках Генриха давали бы огромные доходы без всякого риска.
“ — Ах, будь” Зефир” моим, — думал Шульц, — я стал бы богатейшим человеком в Гданьске. Имей я такую долю в добыче, как Мартен, знал бы, куда вложить доход. Не делал бы глупостей; не строил бы замков на песке. Будь “Зефир” моим, Мартен бы подчинялся моим приказам, и тогда…“
” — Я его спас, — продолжал он свои мысли. — Перечеркнул его безумные затеи только ему же на пользу. Но знай он об этом, убил бы! Не должен, не может узнать!“
Он задавал себе вопрос, в Сьюдад Руэда ли Педро Альваро. И это его очень беспокоило. Могло ведь так случиться, что иезуит попадет в руки Мартена и сознается, откуда узнал Бласко Рамирес, как вести обстрел, чтобы уничтожить укрепления, как обойти мели, подняться до самого Нагуа и обратить его в руины, не подвергая опасности свои корабли.
Мысль эта не давала ему покоя. Выяснение его роли в той катастрофе, которая была устроена” только ради добра Мартена” было слишком рискованным. Даже если Альваро погибнет или его не окажется в городе, то оба Рамиреса все равно могут знать обо всем. Удастся ли им уйти из рук Мартена, а если нет, то сохранят ли они эту тайну?
Предупредить он их не мог, а если бы даже сумел это каким — то образом сделать, то обрек бы на неудачу всю экспедицию и вполне мог погибнуть сам.
Нет! Не мог он пилить сук, на котором сидел! Лучше было напрячь всю свои силы, чтобы не опустить встречи Альваро и Рамиресов с Мартеном.
“ — Они должны или бежать, или погибнуть, — подумал он. Лучше — погибнуть.”
За три дня неторопливого плавания с частыми стоянками в маленьких бухточках, у побережья островков и в устьях мелких речушек, где Генрих Шульц вел необычную торговлю, скупая пироги у местных индейцев, “Санта вероника” и “Зефир” добрались до западного края залива Кампече, после чего направились на восток, чтобы подальше обогнуть Вера Крус и направиться на сборный пункт в районе островов Аренас Кей.
Оба корабля являли собой странное зрелище: на палубах их громоздились лодки — десятки пирог, соединенных попарно борт к борту легкими поперечинами, на которых Броер Ворст и Герман Штауфль установили небольшие мачты с парусами. Пьер Каротт вооружил эту флотилию своеобразным оружием: у бортов и на носах пирог закрепили короткие трубы из дерева тагуара, наполненные порохом, со смоляными пыжами, соединенными фитилем в цепочки. После поджигания фитиля порох в тех трубах вспыхивал по очереди, а горящие пыжи разлетались во все стороны, так что в конце концов и пироги охватывало пламя. Тогда происходил дополнительный взрыв всего заряда, помещенного внутри их. В результате деревянным домам, причалам, кораблям и всем горючим предметам, которые оказались бы поблизости от этой самодельной артиллерии, грозил пожар.
После первой удачной пробы, произведенной у берегов Аренас Кей, Каротт рассчитал скорость горения фитиля, так что в зависимости от его длины мог регулировать время начала огня.
Закончив эти приготовления, Мартен, Дрейк и Хоукинс определили окончательно время и порядок действий, после чего “Зефир”, “Санта Вероника” и “Торо”, а также шесть фрегатов королевы Англии отплыли на северо-запад, прямо к побережью перешейка Техуантепек.
Штурм Сьюдад Руэда и захват порта девятью кораблями корсаров и флота Елизаветы под командой её адмирала Френсиса Дрейка потрясли Новую Испанию. Этот первый удар, нанесенный в открытой войне по колониям Филиппа II, отразился, быть может, на его позднейших решениях и ускорил тысячекратно откладываемую вооруженную расправу с Англией, хотя официальная история внятно ничего на этот счет не говорит. Во всяком случае все, что произошло позднее — захват Гаити, сожжение Санто-Доминго, опустошение побережья Кубы и Флориды — не произвело уже столь потрясающего впечатления, как молниеносный налет на Сьюдад Руэда, проведенный всего за одну ночь и увенчавшийся небывалой победой.
Ночь эта — безлунная и темная — казалось, помогала корсарам. Несколько их кораблей незаметно приблизились к берегу всего в трех милях от восточных бастионов порта Руэда и вошли в небольшой пустынный залив, чтобы стать там на якорь посреди спокойной водной глади. Там был высажен на сушу отряд из пары сотен человек, который немедленно, без выстрелов, завладел окрестными латифундиями и ранчо. Оттуда забрали повозки, лошадей, мулов и волов, а людей — как креолов, так и индейцев — заставили помогать в перевозке корабельных орудий на заранее выбранные позиции, бросили на отсыпку шанцев и оборудование артиллерийских позиций.
Тем временем другой отряд в составе шестисот гребцов направился на индейских пирогах вверх по перекатам одного их несудоходных рукавов устья реки Минатитлан, соединявшегося с главным руслом в трех милях к западу от прибрежных портовых укреплений. Шестьдесят лодок, соединенных бортами попарно для большей остойчивости, нужно было неоднократно переносить через пороги пересыхающей протоки или перетаскивать через мели, но и с этим управились ещё до полуночи. Потом лодки спустились вниз по Минатитлан и причалили в полумиле от моста, который со стороны суши соединял валы Восточного бастиона с городом.
Ровно в час, вместе с боем часов на городской ратуше, начался шквальный артиллерийский огонь с двенадцати кораблей, заблокировавших выход из порта. Тяжелые ядра сокрушали позиции испанской береговой артиллерии, а захваченная врасплох прислуга только после нескольких залпов сориентировалась, откуда по ним стреляют.
Вид десятка парусников, которые, — как подумали поначалу испанцы — попытались атаковать с моря мощные укрепления, позволил защитникам перевести дух. Но когда офицеры уже успели справиться с паникой и погнали своих пушкарей к орудиям, загремели пушки и мортиры с суши, и сразу после этого начался отчаянный штурм с тыла — на наименее укрепленные валы у моста.
Этот неожиданный удар, нанесенный с небывалой яростью и быстротой, решил судьбу Восточного бастиона, и едва не общего поражения испанцев. Гарнизон его был вырезан наголову, орудия обращены на порт, мост взят и дорога со стороны суши открыта.
И тогда же командир флотилии каравелл Бласко де Рамирес совершил ошибку, которая окончательно погубила все корабли, стоявшие в порту. Понадеявшись на защиту орудий другого бастиона, возвышавшегося на левом берегу у входа в порт, видя в море только двенадцать противников, он решил выйти из бухты и разбить их, чтобы отрезать — как он полагал — возможность отхода неприятельскому десанту.
Каравеллы, а за ними легкие фрегаты и бригантины, торопливо поднимали якоря, чтобы лавируя под ветер покинуть безопасное убежище и выйти на внешний рейд, где безнаказанно маневрировали небольшие английские парусники. Но как раз тогда от моста на Минатитлан тронулись попарно лодки с парусами. Подгоняемые течением реки, почти неразличимые в темноте, они затесались в ряды флота вицекороля и вдруг начали метать во все стороны огненные шары, а потом взлетать на воздух, сея вокруг пожары и опустошение.
Испанские экипажи охватила паника. Сгрудившиеся корабли вспыхивали один от другого, пылали паруса и мачты, занимались палубы, гудели в огне надстройки, а когда огонь проникал глубже, с грохотом взрывались пороховые погреба.
Капитаны потеряли головы; многие их них вместо того, чтобы укрыться под левым бастионом, в панике мчались прямо под выстрелы орудий правого или поспешно спускали шлюпки, оставляя даже не затронутые огнем фрегаты и бриги на милость ветра, который гнал те обратно вглубь порта.
“Санта Мария”, флагманский корабль Бласко де Рамиреса, один из первых был охвачен пожаром, а его капитан отнюдь не подал примера мужества и хладнокровия перед лицом незнакомого и столь действенного оружия, каким оказались индейские пироги с адской пиротехникой. Его полная беспомощность, путаные приказания, и наконец бегство в первой же спущенной на воду шлюпке лишь усилили замешательство и вызвали полный упадок боевого духа среди подчиненных. Никто уже не думал о спасении пылающих кораблей; задуманная контратака лучшей эскадры Северовосточного флота в течении получаса сменилась её полным разгромом.
