Пиратика - Ли Танит (книги онлайн .TXT) 📗
Артия не могла разобрать название корабля. Он ушел уже слишком далеко. Как и всё остальное в ее жизни…
Виселица под окном была гораздо ближе.
— Понимаете ли, эта книга…
— Какая еще книга? — нетерпеливо спросила она.
— Простите, я хотел бы спросить, не распишетесь ли вы в ней — вы ведь умеете писать, правда? Может, черкнете пару слов о том, как вам у нас жилось.
Не веря своим ушам, Артия даже забыла про корабль.
— Что?! — в ярости обернулась она к тюремщику.
— Госпожа, вы ведь теперь знамениты, — гнусавил тот. — В этом-то всё и дело. То есть, когда вас повесят — дня через три, я думаю, — ну, огромадная толпа придет посмотреть. Уже сейчас места занимают… билеты раскупают. Человек, может, тыща… или мильон. Увидеть, как вас вздернут. Заплатят и за вещички ваши тоже… например, вот за эту рыжую прядку с головы…
Рука Артии сжалась в увесистый кулак. Тюремщик это заметил и предусмотрительно отступил на шаг — теперь из двери высовывался только его длинный нос.
— Они заплатят и за то, чтобы в книгу заглянуть. Понимаете… богатеи всякие придут. Захотят и на вас посмотреть — ну хоть одним глазком…
Артия глубоко вздохнула.
— Если хотите от меня что-нибудь получить, так ведите себя полюбезнее.
— Я и так любезен… Куда уж любезнее… Даю вам самое лучшее…
— И это вы называете самым лучшим?
— Гм… — Из-за двери снова появилось лицо, одна рука и одна нога. — Э-э-э… А что вам угодно?
— Здесь холодно, — сказала Артия. — Я хочу камеру с хорошим камином, для меня и моей команды. Хочу получать приличную еду, для меня и для них. Нам всем нужны чистые одеяла и простыни. И еще — снимайте цепи с моих людей на время обеда, иначе у них портится аппетит. И я хочу напоследок хотя бы один раз увидеться с ними. Попрощаться.
— Многого же вы хотите! Это будет вам дорого стоить.
— Нет. Я распишусь в вашей идиотской книге. Это и будет платой.
— Чертово пиратское отродье, — взвизгнул тюремщик, в праведном возмущении забыв о своем ужасе перед Артией. — Да ты и корки хлеба не заслуживаешь! Тебя и саму надо в цепи заковать, к стене приковать, а то, ишь, раскомандовалась! Камин ей подавай! Еду приличную! Одеяла! Где я тебе всё это возьму?!
— Где хотите.
Хлопнула дверь, в замочной скважине проскрежетал ключ. Даже сквозь толстые каменные стены Артия слышала, как тюремщик бредет по коридору, оглашая тюрьму возмущенными причитаниями о безмозглых нахалках, пока, наконец, в ответ ему не подняли крик заключенные в других камерах. Вскоре вся тюрьма гудела, как растревоженный улей.
Мрачный судья, только что приговоривший к смерти Артию и ее команду (а также команду «Врага»), посмотрел на последнего из злостных пиратов, посаженных на скамью подсудимых. Потом, донельзя удивленный, снял очки и присмотрелся внимательнее.
Перед ним сидела юная девушка, с коротко остриженными темными кудрями и глазами цвета свежесрезанного салата.
На ней было простое белое платье, подчеркивавшее стройную фигурку и нежную кожу. (Наверное, кто-то принес ей вещи в тюрьму…)
Она робко подняла зеленые глаза, и по мраморным ее щекам скатились две хрустальные слезинки.
— Кто она такая? — Судья полистал документы. — Малышка Голди?! Дочь того самого чудовища — Золотого Голиафа?
Пока шло слушание дела Голди, судья много раз перебивал обвинителей и в конце концов дал слово самой Малышке.
Когда он сурово взглянул на нее, она задрожала и робко потупилась, но на миг их глаза всё-таки встретились. И хитроумный судья, всегда гордившийся своими здравыми суждениями, прочитал в ее взгляде всю правду о том, кто она такая на самом деле — хрупкое и нежное создание, чистый ангел во плоти. И еще он увидел — она вверяет ему свою жизнь, ибо видит его мудрость и понимает, что он способен разглядеть истину за нагромождениями лжи.
Малышка Голди заговорила:
— Господа присяжные! Господин судья? Моя история печальна. Долгие годы я была пленницей собственного жестокосердного отца, Золотого Голиафа. Он силой удерживал меня на своем корабле. А потом я стала пленницей его бессердечной команды. Меня заставляли носить мужскую одежду, совсем не подходящую для девушки, вынуждали совершать страшные пиратские деяния — и я ничем не могла им помешать. Всё мое нежное детство, господа, — тут ее наполненные слезами глаза обратились к судье, — прошло в страхах и ужасе. И сейчас, если надо, я готова поплатиться жизнью — но не за свои преступления, ибо я не совершила ничего дурного. Я была всего лишь жертвой — может ли слабая девушка что-нибудь противопоставить острому мужскому уму и грубой силе? Но я встречу смерть с радостью. Моя жизнь была полна страданий, и я охотно положу ей конец!
Судья взмахом руки заглушил протестующие голоса и подался вперед.
— Если бы вас простили, каково было бы ваше самое сокровенное желание?
— О, сэр! — Голди подняла к нему залитое слезами лицо. Крошечный крестообразный шрам, символ дурного обращения с нею, алел, как след поцелуя. — Я бы всей душой хотела стать тем, кем мне никогда не дозволяли быть. Женщиной. Просто женщиной. И я была бы благодарна тому, кто научил бы меня быть ею.
Судья прочистил горло и больше не произнес ни слова.
Десять минут спустя Малышка Голди, капитан пиратского корвета «Враг», была прощена. Точнее, признана совершенно ни в чём не виновной.
Артия услышала эту новость от Тюремщика, когда тот вернулся.
— А что будет с командой Голди? — поинтересовалась она.
— Отправятся на виселицу, как и все вы.
— Похоже, у веревок будет много работы, — сказала Артия, как говорила когда-то Молли на сцене.
Потом дверь распахнулась шире, и в ней выросли два дюжих стражника: в камеру внесли несколько блюд, от которых поднимался пар, бутылку вина, горячий кофейник и проволочную корзину с раскаленными углями.
Планкветт степенно перелетел через камеру и приземлился на тарелку с картошкой.
— Гнусная птица, — процедил тюремщик сквозь зубы.
— Я просила камеру с камином, — напомнила ему Артия.
— Это невозможно. Эта камера специально предназначена для таких, как вы. Останетесь здесь. — Он придвинулся ближе и снова залебезил: — Но вашу команду я переселил. Камера хорошая, большая, с огромным камином — лучшая, какая у нас есть. Просто загляденье!
— Могу ли я вам верить? — Артия старалась не выдать охватившего ее волнения.
— Как пообедаете, можете сами поглядеть. Навестите свою команду, даю вам целых двадцать минут. Ну как, идет?
Странно. Она вдруг вспомнила, как впервые увидела их, своих пиратов, в то утро в «Кофейной таверне» на западной окраине Ландона.
Они сидели на скамьях, придвинутых к камину, в котором горели дрова и трещали сосновые шишки. Огонь пылал знатный. Каналья-тюремщик не обманул.
В первый миг Артия огляделась, ища Свина. Но его, разумеется, здесь не было. (Он, высоко задрав желтый хвост и крепко сжимая в челюстях попугайскую косточку, опрометью бросился бежать с «Неуязвимого», едва корабль пришвартовался в Ландонском порту.
— Не огорчайся, — сказал Дирк Соленому Уолтеру. — Свин всегда такой. То уходит, то возвращается…
— Если вернется и на этот раз, — вздохнул Уолтер, — он нас не найдет.)
Но на этот раз Свин не вернулся. Этот пес, по словам Эйри, всегда знал, с какой стороны его лапка намазана маслом.
Планкветт восседал на плече у Артии, гордо выставив вперед клюв. Убедившись, что на скамейках сидят его старые знакомые, он пронзительно заорал и подлетел к ним.
Все вскочили, отшвырнув кружки с кофе.
— Планкветт!
— Артия! Это же Артия!
— Тебя что, посадили к нам, чтобы мы провели последние часы вместе?
— К сожалению, нет. Просто пустили в гости.
Их энтузиазм, как тонкая веточка в огне, вспыхнул ярко, и тотчас же угас.
Что еще сказать? Радоваться было нечему. Через три — точнее, через два с половиной — дня их вздернут на Локсколдской виселице.
