Голубая лента - Келлерман Бернгард (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Однажды ночью, начал Кинский, он дошел до полного отчаяния и решил покинуть этот мир, ставший для него невыносимым. В эту минуту — очень нелегкую минуту — взгляд его случайно упал на газету, где значилось ее имя. Он прочел, что она собирается поехать в Америку на «Космосе». Это показалось ему фатальным, неким таинственным знамением судьбы. На следующее утро он позвонил в Вену и заказал каюту. В эту очень нелегкую минуту — Кинский снова употребил это выражение — в нем проснулось желание еще раз ее увидеть, прежде чем совершить последний шаг. Вероятно, в нем тогда уже зародилась мысль еще раз поговорить с ней, возможно, он даже питал насчет нее некие смутные надежды, совсем смутные, прямо-таки безнадежные надежды, если можно так выразиться. По-видимому, так оно и было, хотя сам он тогда этого не сознавал. Вот как оказался он на «Космосе». Ну, его желание исполнилось, он ее видел, больше того, говорил с ней. Несмотря на все, что между ними произошло, она была с ним любезна, даже добра, и он не устоял против искушения попытаться вновь сблизиться с ней. Но тут он убедился в том, что давно уже знал: надежды его беспочвенны.
— Теперь я готов, Ева, — закончил Кинский.
Ева закрыла руками лицо.
— Нет, нет, это невозможно! — воскликнула она.
— Ты же знаешь, что это не пустые слова.
— О, я знаю, знаю! Боже мой… Послушай, Феликс… Послушай же…
Кинский слабо улыбнулся.
— Есть только одна возможность, Ева, — сказал он.
— Какая?.. Какая?.. — Ева положила руки ему на плечи. Их взгляды встретились. Улыбка Кинского ясно говорила, что он больше не питает никакой надежды.
— Я вчера говорил тебе о ней.
Руки Евы мгновенно сползли с его плеч, лицо окаменело. Она отшатнулась и, не раздумывая ни секунды, сказала:
— Нет! Я не могу тебе лгать. Не могу лгать и себе!
— Прощай, Ева.
Кинский взялся уже за ручку двери. Ева бросилась к нему.
— Постой, Феликс, постой! — крикнула она, не помня себя от страха. — А Грета?.. Что будет с Гретой?..
Кинский вдруг совсем обессилел. Он боялся, что сейчас упадет.
— С Гретой? С Гретой? — бессмысленно лепетал он.
Он почувствовал, что снова обрел власть над Евиным сердцем. Снова! Но что он для нее значит? Пусть его погибает: о нем она не думала, все ее мысли только о Грете! Желтым смертоносным огнем вспыхнула в нем жажда мести. Им овладело искушение воспользоваться той властью, которую он снова обрел над ее сердцем.
— С Гретой? — повторил он, плохо соображая, что говорит. — Но ты же знаешь, что я не в силах расстаться с Гретой. Не станет меня, не станет и Греты!
Он открыл дверь.
С воплем горя и отчаяния Ева кинулась за ним.
— Послушай, Феликс… — Но дверь уже захлопнулась. Шатаясь, Ева поискала опоры, затем рухнула в кресло. — Грета! Грета! — крикнула она, не владея собой от страха.
Марта мигом очутилась возле нее.
— Я говорила, что он всем приносит несчастье, — бормотала она про себя. — Успокойся, Ева! Это одни только слова. Он никогда ничего не сделает с собой. И Грете ничего не сделает, успокойся, Ева!..
Ева поднялась. Ее все еще била дрожь.
— Позови Вайта, — попросила она, силясь взять себя в руки. — Мне страшно!
Когда Марта ушла за Вайтом, Ева заперла за нею дверь и выключила всюду свет. Она сидела в потемках, и сердце ее начинало тревожно биться при каждом звуке шагов в коридоре.
Ближе к вечеру, когда уже надвигались сумерки, заметно похолодало. Океан чуть слышно вздыхал, а плотная стена тумана приблизила линию горизонта. Казалось, будто океан стал намного меньше.
Уоррен сильно продрог и, чтобы согреться стал быстро ходить по палубе. Он торжествовал: «Космос» стрелою летел по спокойному океану, содрогаясь всем корпусом под неудержимым напором сил, гнавших его все вперед и вперед! Его обшивка и палубы вибрировали, и казалось, что грохот машин доносится отовсюду.
Уоррен победил! По его вычислениям и таблицам, после полудня «Космос» на целых три часа перекрыл все рекорды. В Нью-Йорке, должно быть, уже получили его шифрованную телеграмму. А корабль с каждым часом развивает все большую скорость! Он слышал, как шипит океан, разбиваясь о бортовую броню; призрачно-белая кильватерная струя стремительным пенистым потоком быстро исчезала в седой мгле наступающей ночи.
Конечно, теперь легко было разыгрывать из себя пророка, как это делали его коллеги, но ведь он, Уоррен Принс, предсказывал «Космосу» победу, когда они только еще проходили Бишопс Рок! Правда, днем он немного испугался: на борту вдруг разнесся слух, будто пароход на несколько часов остановят, потому что г-ну Лейкосу должны сделать операцию. Но, слава богу, слух этот не оправдался.
Вдруг налетел шквал с ливнем, и Уоррен пустился бегом по палубе. Тут ему показалось, что кто-то гонится за ним по пятам; он услышал свое имя и замедлил бег. Сильно работая руками, его нагонял Хуан Сегуро. На нем опять были безвкусные желтые перчатки, черные кольца его волос разметало ветром.
— Мистер Принс! Мистер Принс!
Уоррен остановился.
— Почему вы от меня бежите, Принс? — запыхавшись и судорожно переводя дух, раздраженно спросил Сегуро. Его круглое лицо раскраснелось, глаза сверкали.
— Бегу потому, что замерз, — засмеялся Уоррен.
— Я вас окликнул, вы обернулись и побежали еще быстрее. Я спрашиваю вас: почему вы от меня убегаете? Почему? Должна же у вас быть какая-нибудь причина? — Сегуро угрожающе сдвинул брови.
Только сейчас Уоррен заметил, что испанец очень возбужден.
— Право, мне и в голову не приходило убегать от вас, — с полным спокойствием заявил Уоррен. — Но простите, мне в самом деле адски холодно. — И Уоррен опять побежал.
Мигом Сегуро очутился рядом с ним. Обогнав его, он заступил ему дорогу и по-боксерски наставил большие кулаки в желтых перчатках.
— Нет! Нет! — заорал он. — Вы интригуете против меня, сударь! — От волнения он перешел на испанский язык. — В этом все дело! В этом все дело! — Он приготовился к выпаду.
Теперь и Уоррен встал в позицию, и некоторое время они стояли в этой позе друг против друга. Уоррен чувствовал весь комизм положения и наслаждался.
— Я убью вас! — яростно крикнул Сегуро. Он выпрямился во весь рост, расправил плечи и угрожающе затряс кулаками в желтых перчатках, сверля Уоррена испепеляющим взглядом. — Берегитесь!
Уоррен расхохотался.
— Вы, кажется, не в своем уме, Сегуро, вот и все. Разрешите мне удалиться. — И он опять понесся во весь опор.
И опять Сегуро тут же оказался рядом. Но, видимо, он опомнился, больше уже не орал, а, к удивлению Уоррена, чуть слышно заговорил унылым басом.
— Я очень расстроен, — жаловался бас. — Пожалуйста, простите меня, вы же знаете, что я люблю Вайолет. Этим летом мы думали пожениться, все уже было решено, все было в порядке, пока… пока…
— Договаривайте же.
— …Ну, пока вы не появились здесь, на пароходе, Принс… С этой минуты, — с глубокой печалью произнес бас, — все пошло прахом. Вайолет как подменили! Она стала равнодушной, холодной, капризной, — словом, такой, какими женщины становятся, когда любовь проходит. Вновь появился человек, которого она любила прежде.
— Это она вам сказала?
Конечно! Вайолет рассказала ему всю свою жизнь, не умолчала и о том, что когда-то ее связывала с Принсом нежная любовь…
— Немного помедленнее, Принс! — попросил Сегуро. — Боже правый, ну и бегаете вы! Как скороход! Да, она ничего от меня не скрыла, даже того, что одну ночь была вашей любовницей… В Риме…
Уоррен остановился.
— Что вы сказали? — спросил он, совершенно ошеломленный.
Сегуро умоляюще сложил руки. В густых сумерках Уоррен видел только его светлые перчатки и белки глаз.
— Только то, что рассказала мне Вайолет. Она сочла своим долгом все рассказать о себе, ничего не тая.
— Но это же неправда! Это ложь, Сегуро! — воскликнул Уоррен. — Никогда она не была моей любовницей! Ни часу!
Тень Сегуро поклонилась.
