Золотая Кастилия (сборник) - Эмар Густав (прочитать книгу txt) 📗
— Проводника… — пробормотал фрей Арсенио. — Сохрани меня Бог воспользоваться услугами вашего проводника!
— Не волнуйтесь, сеньор падре, это будет не демон, хотя, может быть, он имеет какое-то нравственное и физическое сходство с злым духом. Проводник, о котором я говорю, просто кариб.
— А! — сказал монах, глубоко вздохнув, будто с него свалилась большая тяжесть. — Это действительно кариб?
— А кто же еще?
Фрей Арсенио набожно перекрестился.
— Извините меня, — сказал он, — я не хотел вас оскорбить.
— Полно, полно, имейте терпение; я сам схожу за обещанным вам проводником. Я действительно вижу, что вы хотите нас оставить.
Олоне встал, взял ружье, свистнул собак и удалился большими шагами.
— Вам не на что будет жаловаться, — заметил Польтэ. — Вы сможете продолжать ваш путь, не боясь на этот раз заблудиться.
— Неужели этот достойный кабальеро и в самом деле пошел за проводником? — спросил фрей Арсенио, не смевший слишком полагаться на обещания Олоне.
— Я не вижу, куда бы он мог еще отправиться; ему незачем оставлять букан.
— Так вы действительно буканьер, сеньор?
— К вашим услугам, сеньор падре.
— А-а! И часто вы посещаете эти места?
— Мне кажется, черт возьми, что вы меня допрашиваете, сеньор падре, — заметил Польтэ, нахмурив брови и пристально глядя ему в лицо. — Что вам до того, здесь я бываю или в другом месте?
— Мне это решительно все равно.
— Это правда, но для других, может быть, не все равно, не правда ли? И вы не прочь бы узнать…
— О! Как вы можете предполагать?… — поспешил перебить фрей Арсенио.
— Я не предполагаю, а очень хорошо знаю то, о чем говорю. Но послушайтесь моего совета, сеньор монах, бросьте привычку выпытывать сведения, особенно у буканьеров; это мой вам совет! Эти люди по своему характеру не любят расспросов, и когда-нибудь вы попадете в беду.
— Благодарю вас, сеньор; я буду помнить об этом, хотя в данном случае у меня не было того намерения, которое вы
предполагаете.
— Тем лучше, а все-таки примите этот совет к сведению.
Получив выговор, монах погрузился в боязливое молчание, и чтобы развеять свои мысли, вовсе не веселые, взял четки, висевшие у него за поясом, и начал шепотом бормотать молитвы. Около часа прошло таким образом, никто не произнес ни слова. Польтэ жевал табак, насвистывая сквозь зубы, монах молился или, по крайней мере, делал вид, что предается этому занятию.
Наконец послышался легкий шум, и вскоре на тропинке показался Олоне; за ним шел Прыгун.
— Проворнее, проворнее, сеньор монах, — весело проговорил подошедший флибустьер, — вот вам проводник. За его верность я могу поручиться. Он без всякого риска доведет вас на расстояние двух ружейных выстрелов от дома.
Монах не заставил повторять приглашения. Все казалось ему предпочтительнее опасности оставаться в обществе таких людей; кроме того, ему нечего было опасаться индейца. Он вскочил на лошадь, надев на нее узду, — животное отлично поужинало и успело отдохнуть.
— Сеньоры, — сказал он, сев в седло, — благодарю вас за ваше любезное гостеприимство; да будет с вами благословение Господне!
— Благодарю, — смеясь, ответил работник, — но позвольте мне дать вам перед отъездом последнее поручение: не забудьте сказать от меня донне Кларе Безар, что я жду ее здесь завтра; вы слышите меня?
Монах вскрикнул от ужаса, ничего не ответил, вонзил шпоры в бока лошади и поскакал галопом в ту сторону, куда уже направился кариб тем быстрым и легким шагом, за которым лошадь с трудом может поспеть. Оба буканьера наблюдали за бегством монаха с громким смехом, потом, протянув ноги к огню и положив оружие под руку, они легли спать под охраной своих собак, бдительных часовых, которые не допустят нападения врасплох.
XXVI
Последствия встречи
Фрей Арсенио следовал за своим молчаливым проводником, радуясь, — хотя он был, так сказать, передан в руки индейца, который инстинктивно должен был ненавидеть испанцев, этих свирепых притеснителей его почти истребленного рода, — что целым и невредимым выбрался из рук авантюристов, которых он опасался не только как разбойников, людей неверующих и порочных, но и как демонов или, по крайне мере, колдунов, находящихся в сношениях с дьяволом; вот каковы были ошибочные понятия, которые самые просвещенные испанцы имели о флибустьерах и буканьерах.
Лишь благодаря беззаветной преданности монаха донне Кларе и влиянию, которое эта очаровательная женщина оказывала на всех, кто с ней сталкивался, он согласился на исполнение безумного, с его точки зрения, плана — встретиться с одним из самых знаменитых главарей флибустьеров; с трепетом провожал он свою духовную дочь на остров Невис.
Теперь он направлялся к ней сообщить о прибытии эскадры флибустьеров в гавань Марго и, следовательно, о присутствии Монбара на Эспаньоле. К несчастью, монах, не привыкший к ночным путешествиям по непроходимым дорогам, заблудился в пути. Дрожа от страха, умирая с голоду, разбитый усталостью, монах, увидев неподалеку огонь, почувствовал если не мужество, то надежду, и, как можно поспешнее направившись к огню, наткнулся прямо на букан французских авантюристов, подобно мотыльку, привлеченному блеском гибельного пламени, на котором он сожжет свои крылья.
Будучи счастливее этих насекомых, достойный монах не обжегся. Напротив, он отдохнул, напился, наелся и, отделавшись легким испугом, благополучно выпутался из опасности, — по крайней мере так он предполагал, — и даже достал проводника; стало быть, все шло к лучшему. Монах почти забыл об опасности, глядя, как его проводник беззаботно и спокойно идет впереди лошади, прокладывая себе дорогу в высокой траве и двигаясь в окружавшей их темноте так же уверенно, как будто над ними светили яркие солнечные лучи.
Таким образом они следовали довольно долгое время друг за другом, не произнося ни слова; как все испанцы, фрей Арсенио выказывал глубокое презрение к индейцам и общался с ними лишь в самых крайних случаях. Со своей стороны, кариб не имел никакого желания вступать с тем, кого он считал кровным врагом своего народа, в разговор, который был бы пустой болтовней.
Они уже достигли небольшого пригорка, с вершины которого виднелись огоньки солдатского бивака, раскинутого возле дома дель-Ринкон, как вдруг вместо того, чтобы спуститься с горы и продолжить путь вперед, Прыгун остановился, тревожно оглядываясь, и стал глубоко вдыхать в себя воздух, сделав испанцу рукой знак остановиться. Тот повиновался и встал неподвижно, как конная статуя, наблюдая с любопытством, смешанным с некоторым беспокойством, за движениями своего проводника. Кариб растянулся на земле и, приложившись к ней ухом, стал прислушиваться. Через несколько минут он приподнялся, не перестав, однако, беспокоиться.
— Что случилось? — шепотом спросил монах, которого эти проделки начали серьезно тревожить.
— Нам навстречу во весь опор скачут всадники.
— Всадники в такое позднее время ночи в степи? — недоверчиво спросил фрей Арсенио. — Это невозможно!
— Но ведь вы же едете? — заметил индеец с насмешливой улыбкой.
— Гм! Это правда, — прошептал монах, пораженный логикой этого ответа. — Кто бы это мог быть?
— Не знаю, но скоро увидим, — произнес кариб.
Прежде чем монах успел спросить кариба о его намерениях, Прыгун скользнул в высокой траве и исчез, оставив растерявшегося и испуганного фрея Арсенио совершенно одного. Прошло несколько минут, в продолжение которых монах старался услышать, впрочем напрасно, стук копыт, который индеец со своим тонким слухом уже давно различил среди смутного шума равнины. Монах, считая себя совсем брошенным своим проводником, уже собирался продолжить путь в одиночку, отдавшись в руки Провидения, когда рядом с ним в траве послышался легкий шелест и появился индеец.
— Я их видел, — сказал он.
— Ага! — заметил монах. — И кто же эти люди?
