Секрет государственной важности - Бадигин Константин Сергеевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Это они увели, — едва слышно прошептала Таня, — Трегубов и Федоркин.
Федя со вздохом посмотрел на море. Вот он, «Синий тюлень», дремлет себе на якоре. Тонкая струйка дыма медленно выползала из высокой трубы и растворялась в небе.
Как же до тебя добраться? Кричать? Не услышат. Раздеться и вплавь? Но как быть с Таней? Федя знал, что девушка плавает плоховато, да и вода студеная, не для купания. Оставить ее одну в поселке? Нет, и этого сделать он не мог. Остервенелые купчики могут исполнить свои угрозы, особенно если тот офицер-беляк из леса появится. Недаром Федор Степанович переселил дочь в бухту Безымянную… Так как же быть?.. Мозг человеческий — великая штука, он все может решить и придумать, но иной раз просит спокойствия, тишины, просто времени. А его-то у них как раз в обрез… Минуты шли, а Великанов ничего не мог придумать.
На гладь бухты из-за мыса вывернула большая орочская лодка — унимагда. Два человека, на носу и на корме, дружно опускали в воду короткие широколопастные весла…
— Эй, эй! — не раздумывая, закричал Федя, размахивая руками. — Сюда-а!
Лодка повернула к берегу. Она уже подходила, когда с пригорка на берег побежали какие-то люди.
Федя подхватил Таню на руки и пошел навстречу лодке. Дно здесь было отмелое. Ороч, сидевший на носу, помог принять девушку. Едва не перевернув лодку, взобрался Федя. Уннмагда стрелой помчалась к пароходу.
— Твоя отец лесник Степан? — спросил Таню старший ороч. — Шибко хороший человек Степан, много наши люди помогай.
С берега треснули револьверные выстрелы. Это Федоркин. Но лодка была уже далеко.
Лица орочей, как всегда, были невозмутимы. Они покуривали трубки, словно и не слыхали выстрелов.
— Трегубов сердитый сегодня, — сказал старший ороч, — мука не давай, масла не давай, ничего не давай…
— Почему? — спросил Федя.
— Соболей проси, — ответил ороч и, придержав весло, вытер пот с лица рукавом рубашки. — В долгдавай не хочу. Шибко сердитый Трегубов.
Когда унимагда подошла к знакомому, поцарапанному и помятому борту «Синего тюленя». Великанов и Таня вместе со своими спасителями поднялись на палубу. Орочей пригласили в кают-компанию пообедать.
Илья Бизанка, старший ороч, поочередно протянул всем руку:
— Здравствуй. Спасибо. — Посмотрев на аппетитно пахнущий суп, добавил: — Наша шибко хочу кушай.
На прощание друзья решили подарить таежным следопытам муки, сахара, масла. В пароходных кладовых нашелся и табак, и плиточный чай.
Орочи были очень рады.
Унимагду нагрузили продуктами чуть не до краев.
— Через два солнца наша реку Безымянку иди, — сказал старший ороч уже с веслом в руках. — Рыба надо лови. Приходи после чай пить. Наша солдат не боиси…
«Синий тюлень», набирая скорость, шел к мысу Прозрачному.
Глава девятнадцатая
ПАРОХОД ВОЗВРАЩАЕТСЯ, НО…
Ночной ветер вдосталь нагнал морского тумана. Серая кисея плотно окутала бухты, прибрежные скалы, кустарник и край отступившего от берега леса. На реке туман был реже. У высокой черной скалы, похожей на покосившуюся крепостную башню, река врывалась на плоский камень, лежавший поперек русла, и круто скатывалась вниз. За порожком она сердито бурлила и пенистыми потоками разливалась между валунов.
Но шум водопада заглушали иные, необычные звуки. Сотни крупных лососей взлетали в воздух и шумно шлепались обратно в воду. Казалось, река закипела: она пенилась, выбрасывала веером брызги.
Сгибая тело в дугу и ударяя хвостом о поверхность воды, лосось легко берет препятствия в два человеческих роста. Можно было подумать, что рыба увлечена забавной игрой: кто выше и дальше прыгнет.
На самом деле было иное. Лосось шел на нерест, порожек преграждал путь — надо пройти через него, идти дальше и дальше, пока в спокойном прозрачном ручейке не найдется удобное место. В песчаном дне самка выроет ямку и отложит икру.
Но доберутся туда только самые сильные и удачливые. Над рекой слышатся хищные, похожие на мяуканье вскрики чаек, воронье карканье.
Туман скрывал многое из тяжелой борьбы за жизнь, за продление рода, приглушал звуки могучего действия природы… Лосось возвращался в места своего рождения.
На оглаженном речными струями камне стояли два человека в синих шерстяных фуфайках и японских резиновых сапогах. Один высокий и худой, другой высокий и толстый.
— Говорил, валом пойдет рыба, — не отрывая глаз от удивительной картины, с волнением произнес худой. — Нерпа вчера гуляла, воронье слеталось — верный признак.
— М-да, гм… — не сразу отозвался толстяк, в котором нетрудно было узнать старшего механика Фомичева. — Рассказывали люди — не верилось как-то. Во сне столько рыбы не приснится.
— С голоду теперь не помрем, Николай Анисимович, — радовался машинист Безбородов, старинный дружок стармеха. — И свежей рыбки поедим, и впрок заготовим, накоптим, зернистой икорки — вот так, вдосталь… А посмотри, что с рыбой через неделю содеется: почернеет, хвост оботрется, как старая метла, чешуя облезет, полуживая…
Совсем рядом метровый лосось, разбрызгивая хвостом воду, всплеснулся над рекой.
Безбородов снял шапку и, улыбаясь, вытер мокрое лицо.
— Такого бы на уху! — даже причмокнул стармех.
— Не туда смотришь, Анисимыч, — на серебряночку, на молодуху глянь. — Машинист показал на живой поток в реке. Среди темных рыбьих спин изредка мелькали хорошо заметные серебристые. — Им-то икру метать срок не вышел, самый скус для ухи-то…
Старший механик изловчился и ударил острогой. Через мгновение рыбина с серебристой чешуей билась на камне. Почти в одно время подцепил добычу Безбородов. Ударили еще по разу, и опять две жирные горбуши брошены на берег. Приятели довольнешеньки: недаром они встали сегодня рано, как говорят, до вторых петухов.
— Хватит пока, пожалуй, — не без сожаления сказал Фомичев. — Больше пуда потянет. — Стармех нагнулся, прикинул одну рыбину на руке.
Силен азарт рыбаков. Они с удовольствием остались бы у реки и еще долго орудовали острогой, тем более что особого искусства здесь не надо — рыба шла густо. Но, представив себе жирную, крепкую уху, Фомичев заторопился.
— Вот капитана обрадуем! — сказал он.
— Не пойму, — в сердцах сказал Безбородов, — ты, Николай Анисимович, капитана как бога почитаешь, а подумал: куда он нас ведет? Против своих же он тянет. — Машинистнедовольно переступил с ноги на ногу. — Не простят нам это плавание товарищи…
— О каких товарищах ты говоришь? — насупился Фомичев.
Машинист промолчал.
— Вот что, Петр, — засопел старший механик. — Дружба дружбой — табачок врозь. Ты, может, товарищами считаешь и тех, что у нас в машине наколобродили? Агитировать меня вздумал? Не выйдет. Я на десять лет свою жизнь укоротил через ихние штучки… А может быть, ты и сам такой? Договаривай, коли начал. Только запомни: капитан — наша власть, и все тут, понял?
Безбородов смотрел на своего приятеля с сожалением, пасмурно.
Да, пришлось поволноваться механику Фомичеву. Необычайные происшествия на «Синем тюлене» заметно пошатнули его здоровье. И, как назло, пропал племянник. Душа Николая Анисимовича была не на месте. Как-никак своя кровь. «Эх, сестра, сестра!» Он знал, что Федор для нее — единственная отрада жизни. Себя он считал виновником случившегося… Чтобы найти Федора, Фомичев делал все, что мог. По его настойчивым просьбам капитан не раз отправлял в тайгу матросов на розыски. Еще больше Николай Анисимович переживал исчезновение парохода. Как это могло случиться? Пароход ушел — значит, машину исправили? Кто? Кто ее застопорил и кто починил? Об этом он думал и день и ночь. Может быть, пароход захватили партизаны? Может, и Федора, Никитина и Ломова тоже зря в тайге ищут?
Николай Анисимович смутно чувствовал, что существует связь между исчезновением парохода и пропажей людей. Может быть, даже догадывался, но не хотел верить…
— Увели пароход, дьяволы, — узнать бы кто! Я брата родного не пожалел бы, — выдавил старший механик.
