Пират - Вулф Джин Родман (полные книги TXT) 📗
Но мне хочется напиться.
Ближе ли от прихода Святого Семейства до моей цели? Надеюсь, да. Я уже составил план. Продумал до последней детали. Скоро — в течение года, думаю, — правительство сменится.
Глава 22
ВИНСЕНТ
Пока нам еще не настало время встречаться с капитаном Бертом, и потому я сказал Ромбо, что сейчас мы разойдемся в разные стороны и встретимся на Иль-а-Ваш (Коровьем острове). Я слышал, там удобно кренговать корабли, а я хотел осмотреть обшивку «Кастильо бланко», поскольку один раз мы слегка проехались днищем по каменистой отмели, когда спасались бегством от «Санта-Люсии». Один торговец в Тортуге сказал мне, что там легко пополнить команду новыми людьми. Там немало буканьеров, а почти всех животных на острове истребили, и потому теперь охотничьим промыслом не прожить.
Мы с Ромбо бросили монету, кто пойдет с попутным ветром, и он выиграл. Он двинется на запад и обойдет занятую испанцами часть острова в поисках добычи. Я направлюсь на восток и проверю восточное побережье Кубы, прежде чем направиться к Иль-а-Ваш. Честно говоря, я обрадовался своему проигрышу, поскольку хотел снова увидеть Кубу. Я бы с удовольствием наведался в Гавану, но она находилась слишком далеко.
Плавание проходило приятно, хотя оказалось не из удачных. Несколько раз мы останавливали рыболовные суда — главным образом с целью выяснить какие-нибудь сведения, но я неизменно покупал у них часть улова, если он имелся на борту, дабы войти в доверие и показать, что мы не собираемся никого грабить. Они продавали нам превосходную рыбу, крабов и черепах. Я в жизни не ел ничего вкуснее зеленой черепахи. Английские моряки вроде Рыжего Джека не ели рыбы, но французы обнаруживали больше здравого смысла в данном отношении, а наша команда состояла в основном из французов. Я назначил Маху коком, и они с Недом взялись за дело с азартом прирожденных кулинаров. Маху сказал, что на свете нет ничего вкуснее мяса гиппопотамов, но я заставил его признать, что мясо зеленой черепахи ничуть не хуже.
Я начал писать про еду по двум причинам. Во-первых, теперь я пастор прихода Святого Семейства, а здесь все поголовно или выращивают пищевые культуры, или разводят мясной скот и птицу, либо первое и второе сразу, и потому все постоянно говорят о еде — поросятах, ветчине, домашнем беконе, цыплятах, помидорах, консервах и тому подобном. Люди приносят в приходской дом пироги и прочую выпечку. Очень мило с их стороны, но нам столько не съесть. Мы с отцом Уолом хотели бы найти способ делиться пищей с бедными семьями.
Во-вторых, именно после одного роскошного обеда мы обнаружили второе тело. Я почти уверен, что это произошло в день, когда мы купили на встретившемся нам рыболовном судне лангустов. Маху сварил их живыми, как положено, и мы сами раскалывали панцири и поливали нежное мясо соленым маслом и лаймовым соком.
Мы уже заканчивали, когда парень, спустившийся в трюм за добавочной порцией масла, бегом вернулся обратно. Мертвый мужчина был французом, больше я ничего о нем не помню. Видимо, он был из числа людей, нанявшихся на судно в Порт-Рояле. Я почти уверен в этом.
Дело было после заката, а потому поднимать тело на палубу не имело смысла. Я велел взять еще несколько фонарей и приказал Питу сойти вниз осмотреть труп. Новия тоже спустилась с нами. Пит сказал, что покойник был задушен, как и предыдущий.
— У него тоже сломана шея. Чистая работа, ничего не скажешь. Надеюсь, мой убийца справится с делом так же мастерски.
— Как он это сделал, Пит? — спросила Новия.
— Свернул шею, и все. Точно так же, как сворачивают шею цыпленку. Хотел убедиться, что парень мертв.
— Должно быть, он сильный, — заметил я.
— Вы правы, сэр. Не многим под силу такое, хотя я смог бы.
Пока я соображал, как бы получше сформулировать следующий вопрос, Новия осведомилась:
— Откуда ты знаешь, что смог бы, Пит?
— Так ведь я делал это, мэм. При повешении шея не всегда ломается. Коли человек падает с малой высоты или весит недостаточно много, она не ломается. Поэтому иногда мне приходилось самому сворачивать шею висельникам. Я не из тех, кому нравится наблюдать за мучениями без всякой надобности. С животными то же самое. Я убиваю их и ем, как вы понимаете. Но я никогда не убиваю животных забавы ради, если не считать крыс.
Новия бросила на меня взгляд и покачала головой. Я чуть заметно кивнул. Если обоих мужчин убил Пит, он лучший в мире актер и нам в жизни его не разоблачить.
Я допросил всех, но безрезультатно. Подробно писать об этом нет смысла. В момент убийства почти вся команда обедала на палубе. Каждый сидел в обществе нескольких своих товарищей, и все клялись, что ни один из них не отлучался. Будь случившееся эпизодом одного из детективных сериалов, убийцей оказался бы я, или Новия, либо Бутон, или Пит. Но убийство произошло не в сериале, а в действительности, и никто из нас не имел к нему отношения.
Управившись с первым лангустом, я встал у руля, чтобы штурвальный смог перекусить. Новия поднялась на ют вместе со мной, и она в любом случае не смогла бы задушить мужчину. У нее не хватило бы сил.
Бутон сменил меня у штурвала, и он все время сидел рядом со мной, пока я не встал у руля. Группа, в которой мы с ним обедали, располагалась прямо перед нашим крохотным ютом. Ну ладно, возможно, кому-нибудь удалось незаметно отлучиться на несколько минут — ближе к концу обеда уже начинало темнеть, — но я был готов поклясться, что ни один из нас не спускался вниз. Новия разделяла мою уверенность.
В результате получалось, что никто — то есть никто из нашей команды — не был внизу, кроме Маху и Неда, находившихся в камбузе. Убитый покинул группу, с которой обедал, и сошел в трюм за бутылкой масла, но он отсутствовал недостаточно долго, чтобы кто-нибудь встревожился.
Той ночью я долго размышлял об обстоятельствах убийства и пришел к выводу, что существует только одно возможное объяснение случившегося.
Накануне вечером состоялось общее собрание духовенства. Мы с отцом Уолом приехали в город, чтобы на нем присутствовать. Обсуждался вопрос о сексуальных домогательствах по отношению к «детям» со стороны священнослужителей. Епископ Скалли старался не показывать своих чувств на сей счет, но у него плохо получалось.
— Такие случаи имели место, — сказал он нам, — причем имели место здесь, в нашей епархии. Далеко не один пастор впадал в подобный грех. Что хуже — священники, покаявшиеся и получившие прощение, снова грешили. Вы все должны объединиться со мной в противостоянии этому греху и сообщать мне о каждом подобном случае. Поверьте, вы оказываете своему брату плохую услугу, покрывая его грех.
Потом он подробно рассказал о четырех случаях сексуального домогательства, назвав имена провинившихся священников. Когда он поинтересовался, имеются ли у нас вопросы, прозвучали вопросы самые очевидные. «Допустимо ли нарушать тайну исповеди, сообщая о грехе нашего брата?», «Не следует ли ставить полицию в известность о подобных случаях?», «Каким образом улаживать такого рода ситуации?», «Не следует провинившихся священников не только наставлять на путь истинный, но и наказывать?», «Не возведут ли на некоторых священников ложное обвинение?».
Наконец я встал и сказал:
— Когда вы начали, ваше преосвященство, я приготовился услышать про маленьких девочек, изнасилованных священниками, девочек детсадовского или младшего школьного возраста. Вот чего я ожидал. Прежде я заведовал Молодежным центром при приходе Святой Терезы. Все жертвы, упомянутые вами, были мальчиками, судя по всему подростками. Я не привык считать подростков детьми и потому не сразу понял, о чем на самом деле идет речь. Разве мы не обязаны объяснять мальчикам, что им не следует допускать подобные посягательства? Я не верю, что найдется много священников, которые не оставят свои попытки, если мальчик закричит и пустит в ход кулаки.
Тут все набросились на меня — ну, если честно, не все, но ощущение было, что все. Я, мол, обвиняю жертву — это во-первых. И оба священника, так считавшие, сильно сгустили краски в своей обличительной речи.
