Дуга большого круга - Клименченко Юрий Дмитриевич (онлайн книга без txt) 📗
Три полных мешка с трудом подняли, уложили на сани, забросали воронку снегом и двинулись в обратный путь. Сани тащили еле-еле. Сил не хватало.
Поравнявшись с тремя девушками, которые все еще разрывали свой бугор, моряки остановились.
— О! Вот удача. Вам повезло, — крикнула та, что предлагала Роману собирать уголь вместе. — Где это вы столько набрали?
— Нету там больше, девушки. Ни грамма. Все до крошки взяли, — торопливо сказал Засекин.
— А у вас как дела? — спросил Роман.
— Да плохо. Вот видите, почти ничего…
Она показала на полупустой мешок. Две другие девушки ожесточенно долбили.
— Ну, пошли, пошли, — заторопился Засекин. А то дед у нас замерзнет. Человека бросили на полпути, на канале. Бывайте, девушки.
Моряки взялись за веревки.
— Раз, два, сильно!
Сани скрипнули, тронулись. Вот теперь моряки почувствовали, как перегрузили сани. Но надо дотянуть их во что бы то ни стало. Позади слышались редкие удары ломиков. Наверное, девушки с триста седьмого устали.
«Пусть берет. Ведь они тоже мерзнут…» — вспомнил Роман глуховатый девичий голос. Собирают уголь для больных… Рискуют своей жизнью, каждый день приходят сюда… А они? Зарыли уголь, как когда-то зарывали хлеб кулаки. Для своих же товарищей пожалели. Эх, во что превращается иногда человек.
— Стоп, ребята, — сказал Роман, останавливаясь. — Подло мы все же поступили. Не кажется?
— Чего это? — напряженно спросил Засекин.
— Да вот с углем. Ведь они не для себя собирают. Стационар отапливают. Надо было…
— Ничего не надо, ничего. Я нашел. Мой уголь. Никому не дам, — Засекин, задыхаясь, злобно бросал слова. — Завтра придем, послезавтра, и все. Мало его там осталось.
— Подло, ребята, — упрямо повторил Роман. — Давайте исправлять, пока время не ушло.
— Ничего не подло, — поддержал Засекина Рюха. — Для них это капля в море, на два дня, а для нас, может быть, на два месяца. Получается так — отдай жену дяде, а сам иди… Что же мы…
— Пошли обратно, — приказал Роман. — Чтобы завтра в глаза друг другу могли смотреть.
— Не валяй дурака, — угрожающе надвинулся на Романа кочегар.
Роман ничего не ответил, повернулся, пошел к причалу. Засекин постоял, посмотрел, плюнул и поплелся за ним.
Девушки все еще ковырялись на прежнем месте. Увидя Романа и Засекина, они бросили работу.
— Вы чего это? Забыли что-нибудь?
— Мои ребята хорошее место нашли. Вот он… — Роман показал на Засекина. — Решили вам показать. Там вы больше соберете. Идем.
— Спасибо большое. А то здесь угля почти нет. Все выбрано.
Дошли до воронки.
— Вот здесь, — сказал молчавший всю дорогу Засекин.
Одна из девушек спрыгнула в яму, и тотчас же оттуда раздался радостный крик:
— Ой, как его тут много! Надо всех наших сюда позвать. Мигом наберем. Беги, Зинка! — Она вылезла из воронки. — Спасибо, — обернулась она к Засекину. — От всех, кто там на триста седьмом, спасибо. Мы ведь понимаем. Вы настоящий товарищ.
— Не за что, — буркнул Засекин. — Тронулись, Роман Николаевич.
К своим саням возвращались молча. Рюха понуро сидел на мешках. Взялись за веревки, потащили. Бухнула пушка. Завывая, пролетел снаряд, и тотчас же впереди полыхнуло желтое пламя, раздался взрыв.
— Начали, — проворчал Рюха. — Теперь скорее надо.
Дошли до пикета. Механик сидел скорчившись, укрывшись полушубком. Увидя вошедших, он встал.
— Жив, Ростислав Владимирович? — радостно закричал Роман. — Замерз? Идти можешь?
— Могу. Отпустило. Я уж пожалел, что не пошел с вами. Возьми, Виктор, свой полушубок. Он меня спас. А вы быстро… Ну, поехали.
Когда моряки уже подходили к острову, Засекин сказал:
— В общем, правильно сделали. Вот что произошло, дед, — и он рассказал механику, как отыскал угольные залежи и что было дальше. — Ведь правильно решили? Верно?
— А ты думал, что можно было иначе? — усмехнулся стармех. — Нельзя, милок.
— Можно было и для себя оставить, — вмешался в разговор Рюха. — Но ведь не по-товарищески так. Если бы они для себя собирали, тогда еще… Сначала я тоже был против. Потом…
— А ведь жалко все-таки уголь? — насмешливо спросил Роман. — Только честно.
— Конечно, жалко, но ничего не поделаешь. Надо было показать. А то, верно, как куркули какие-то. Это вы правильно… — сказал Засекин.
В его голосе не слышалось сожаления. Роман улыбнулся в темноте. Сани не казались такими тяжелыми. Немцы изредка постреливали, неприцельно бросая снаряды. Скоро они замолкли совсем. За поворотом показался «Айвар».
Шесть человек сидело вокруг камелька. Вчера опять ходили в Угольную, хотели пополнить запас топлива, но не дошли. Немцы узнали, что Угольная гавань источник жизни для порта, и начали интенсивно обстреливать район ночью. Люди с «Айвара» вернулись ни с чем.
— Умер Якименко, — тихо сказал старший механик.
— Все подохнем! — выкрикнул Засекин. — Ведь нам работать надо! Роман Николаевич, неужели нас так и будут держать на этом пайке? На нем долго не проживешь.
— Разве мы лучше других, Засекин? Другие тоже работают, и побольше нашего.
Матрос безнадежно махнул рукой.
— Да понимаю я все…
— Говорят, скоро хлеба прибавят, — неуверенно сказал машинист Дубов. — Новые талоны будут.
— Жди, прибавят тебе. Откуда взять? Не видишь, что делается? Вон на «Даугаве» вторую команду сменили. Первая полностью вымерла. И с нами так же… — опять захныкал Засекин.
— Не ной ты, без тебя тошно. Рано панихиду затянул» — сердито сказал механик. — И чего ты все ноешь?
— А хлеба прибавят обязательно. Я тоже слышал в пароходстве, — поддержал машиниста Роман, хотя на самом деле он ничего не слышал.
— Нашим морякам, которые на оборонных строительствах, паек дают, — сказал механик. — Тыловой. Вот нам бы тоже…
— У Якименко кто-нибудь остался? — спросил Роман. — Вы к нему сами ходили?
— Никого у него не было в Ленинграде. Так, одна… женщина. Она его и похоронила.
— Надо взамен его человека взять.
— В пароходстве знают. Пришлют.
— Как вы думаете, товарищ капитан, переживем мы зиму или… Надолго война?
— Переживем. А насчет войны — не знаю. Во всяком случае, весной по Финскому заливу плавать будем.
— Ходили за остров, Роман Николаевич?
— Поймал окуня.
— Мы тоже ловили. На троих — два ерша. Совсем плохо клюет.
— Я помню, до войны грузились мы в Аалезунде селедкой. Ну, и грузоотправитель подарил команде бочку за аккуратную погрузку. Бочку поставили на корме. Бери кто хочет и сколько хочет… Ешь от пуза, — мечтательно проговорил маленький, как огрызок карандаша, кочегар Калиновский. Раньше он был толст, очень силен и носил прозвище «Рюха».
— Было время, и получше едали…
— Вот окончится война, всех ленинградцев будут переселять в Одессу. На три года. Греться. За то, что мы так сейчас мерзнем, — не улыбаясь, сказал Засекин.
— А одесситов? — спросил Дубов.
— А их в Ленинград.
— Им сейчас тоже не сладко.
— Знаю. Зато там тепло.
— Рыбу за островом ловить надо, — сказал молчавший до сих пор боцман. — Сам вчера видел, как Сухопаров с пятьсот тридцать девятого поймал большую щуку.
— Сидеть на морозе я не могу. Лучше за город съездить. А вот после вахты ездил в район Всеволожской. Поменял кое-какое барахло на мороженую картошку. Такая удача! — похвастался стармех.
— Ну? Как же вы туда добрались? Не верится прямо.
— На Финляндском вокзале в эвакопункте сидит Колька Привалов. Знаете? Да штурман наш пароходский, на «Пятилетке» плавал вторым. Попросите — он вас посадит. А вот обратно — труднее. Тут надо ловить эшелон с Борисовой Гривы. Ходит нерегулярно. Или на попутной машине, но на это почти нет надежды. Не берут.
— Сегодня во что бы то ни стало надо пробраться в Угольную, а то кончится топливо, погибнем от холода. Погреться будет негде. Чья очередь? — спросил Роман.
— Вчера кто ходил? Боцман, капитан, Дубов, — стал перечислять, оглядывая присутствующих, Засекин. — Значит… сегодня — я, стармех, Якименко…
