Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев - Ли Танит (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Голди села в кресло. С минуту грызла палец, потом поняла, что испортила ноготь. Перестала.
— Она…
— Убила его? Да. Так гласит легенда.
Краски вернулись на лицо Голди. Она сказала:
— Мы опять пришли к тому же. Он все-таки мертв.
— Всё дело в том, как она убила его, — прошептал Тинки.
На миг растерявшись, Голди стала похожа на обычную девушку. Но уже через секунду она прорычала:
— Ну и как же?
— Никто об этом не говорит. Известно только — он принял страшную смерть.
Голди вскочила, проворная, как змея, сняла туфлю и швырнула в него. Туфелька, хоть и сшитая из мягкого атласа, имела острый каблучок, и он угодил Тинки прямо в лицо.
— Тогда откуда ты всё это знаешь? Говори, мерзавец!
Тинки съежился, потирая расквашенный нос.
— Потому что я своими глазами видел корабль Вдовы! Всего три ночи назад, у берега, близ Харриса.
— Видел? Да что ты понимаешь в кораблях?
— Уж этот-то я ни с каким другим не перепутаю. И остальные тоже видели. — Тинки неуверенно замолчал. Ему не хотелось признаваться, что один из его спутников тесно связан с Артией Стреллби, смертельным врагом Голди.
Но Малышка Голди и без того рвала и метала.
— Что мне проку от твоей болтовни? — завизжала она. — Все твои рассказы — вранье и бахвальство! Будь ты у меня на корабле, я бы с тебя шкуру заживо спустила и скормила собакам!
Тут ее вопль внезапно оборвался.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Без лишних предисловий судья Знайус распахнул дверь и встал на пороге — высокий и суровый.
Тинки вскочил на ноги, принялся раскланиваться и что-то лепетать. Голди плюхнулась обратно в кресло и томно приложила ладонь ко лбу, обрамленному черными локонами.
— Что это за непристойный шум? — вопросил судья Знайус, которого в отдельных кварталах именовали Всезнайусом, а чаще Незнайусом.
— Он говорит, — прошептала Голди, — что мой отец жив.
Тинки поморщился, глядя в роскошный ковер.
— Чушь собачья.
Законник хмуро оглядел обоих и вынес вердикт.
— Этот человек — негодяй. Голди, ты не должна разговаривать с ним. Прочь отсюда, мерзавец. Твоя плата в кухне. Никогда больше не смей подниматься в верхние комнаты.
Тинки поспешил унести ноги. Только на лестнице он позволил себе отпустить в адрес судьи пару сочных слов. Однако Тинки знал, что видит Малышку Голди не в последний раз.
В эту минуту судья Знайус с потемневшим лицом грозно склонился над своей воспитанницей.
— Я не ожидал от тебя, Голди, такого поведения. Не думал, что ты будешь кричать, как грязная уличная девчонка. Я и так уже сыт по горло шумом и глупостями. Недавно моя карета целый час простояла в толпе на Пэлл-Мэлл. Что за неразумная мода пошла — наряжаться пиратами! Весь город сошел с ума. Пиратомания — вот как называет это «Ландон Таймс». Чудовищное сумасбродство!
— Ох, простите, сэр, я ни в коем случае не желала вас огорчить. Но, услышав имя Голиафа, я так испугалась…
— Женщина должна всегда держать себя в руках. Особенно если у нее такое происхождение, как у тебя.
Голди смотрела на него снизу вверх огромными глазами, печальная, трепещущая от одной мысли о том, что прогневила его, и видела, как ее красота снова туманит ему голову.
— Хоть Голиаф и был тираном, сэр, все-таки он приходился мне отцом. А отец всегда занимает особенное место…
— Да… да. Хорошо. Я прощаю тебе твою оплошность.
Через двадцать минут у себя в спальне Голди методично всаживала крошечный кинжал, оставшийся с пиратских времен, в середину небольшого портрета судьи Знайуса, выполненного каким-то художником. (Она выпросила этот портрет у судьи. Когда он однажды спросил, где же рисунок, Голди сказала, что всегда носит его при себе. И добавила, что он совсем истрепался от ее поцелуев. На самом деле изображение страдало только от ударов кинжалом.)
Выплеснув злобу, Голди села писать письмо еще одному своему доброжелателю — капитану. Она познакомилась с ним, оказавшись пленницей на борту его военного корабля «Бесстрашный». Капитан Нанн, которому поручили доставить в Ангелию пойманных пиратов, был молод и недурен собой. Он попал под влияние коварной красотки точно так же, как достопочтенный судья Знайус, если не сильнее. Голди рассказала капитану Нанну о пиратских картах — намекнула, что прихотливые течения вокруг Острова Сокровищ рано или поздно вынесут их на берег. Может быть, капитан был околдован не столько самой Голди, сколько мечтами о кладах.
Голди решила, что ждала уже достаточно долго. С нее довольно! В этом ее убедила легенда, рассказанная Тинком. После суда и освобождения ей приходилось вести себя очень осторожно. Боже мой, до чего же ей осточертело ублажать Знайуса и носить это платье. Но теперь с этим покончено!
Голди запечатала письмо и выпрямилась. Его может отнести поваренок, он всегда рад заработать серебряную монетку — к счастью, капитан Нанн позаботился, чтобы его подруга не лишилась всех своих пиратских богатств.
Потом из далекого прошлого донесся голос отца, такой знакомый, такой пугающий: «Эй, Малышка Голди! Ах ты, моя радость!»
Она откинулась на спинку кресла, прижав кулаки к губам.
Голди боялась отца. Ненавидела. Трепетала перед ним. Он был безжалостен даже к своим родным, считая их такой же утварью, как и всех остальных. (Подумаешь, разобьется, сломается — не жалко.)
Дочь пирата обернулась и еще раз проткнула судью Знайуса кинжалом. Сейчас она видела перед собой не его, а Голиафа. Если бы законник в эту минуту мог лицезреть свою воспитанницу, он не счел бы ее красивой.
В глубине темного переулка Тинки схватил поваренка за горло.
— Дай-ка поглядеть.
— Но оно запечатано…
Тинки пропустил его слова мимо ушей. Зажег свечку и посмотрел на нее сквозь бумагу, старательно разбирая слова.
Он не умел читать. Но давно развил в себе потрясающее умение запоминать очертания букв и слов. А в таверне «Кружка и треска» найдется человек, который растолкует ему их смысл.
Тинк давно заподозрил, что бывшая пиратка Голди хранит ключ к таинственным богатствам. Потому-то он и держался поближе к ней.
Сегодня он сумел ее поразить. И, может быть, сундук с сокровищами наконец-то приоткроется.
Глава вторая
1. Виляя хвостом
— Хороший у тебя голос, Эйри О'Ши. И настроение, видать, тоже хорошее, — сказал бармен в «Кофейной таверне».
— Да, дружище. Опять выступаем, на радость Адмиралтейству. Еще одна демонстрация командного духа.
Эйри, бывший второй помощник капитана, плававший на знаменитом «Незваном госте», опрокинул последний стаканчик угольно-черного напитка и вышел на улицу. Одет он был, конечно же, пиратом и с ног до головы увешал себя звенящей мишурой: медальонами, золотыми мухурами, ножами, патронами, серебряными эполетами. Но ни в таверне, ни в городе он не выделялся из толпы, потому что точно так же нарядились все до единого посетители и немалая часть гуляк на ландонских улицах — не говоря уже о женщинах, детях и животных.
Не пройдя и двадцати шагов, Эйри наткнулся на добрый десяток прохожих с кортиками и в шляпах с плюмажем, у троих к плечам были приклеены попугаи, один нес на голове настоящую птицу. Еще он встретил двух ручных обезьянок с миниатюрными шпагами на поясах и ломовую лошадь в треуголке с пером и с черной повязкой на глазу.
Эйри взирал на них с добродушным презрением, как преуспевающий профессионал на жалких любителей. А что еще оставалось делать? Той весной Ландон захлестнула пиратомания, и началась она примерно в те же дни, когда монархистская Франкоспания объявила республиканской Ангелии войну.
На Шутерс-Лейн Эйри повстречался с Дирком и Вускери, Соленым Уолтером и Соленым Питером.
