Грабители морей - Жаколио Луи (электронная книга TXT) 📗
– Но ты встретишься, негодяй, клянусь Богом! – проворчал Гуттор, лежа на спине поперек ямы.
– Уверен ли ты, что яма достаточна глубока и что они убились до смерти? – спросил Надод.
– Четырнадцать локтей глубины, Сборг, – отвечал мистер Тернепс. – Не разбиться тут нельзя.
– Поторапливайся же, – продолжал Надод. – Свети сюда фонарем. Я хочу удостовериться.
– Тише, Сборг, – предостерег его Боб. – Вы можете тут оступиться и упасть, как они. Позвольте, я поверну коромысло и открою люк.
– Открывай, да поскорей, мне до полуночи нужно поспеть в Вест-Энд.
– Мы слишком симметрично лежим, – торопливо прошептал Грундвиг. – Это может внушить подозрение. Ляжем так, как будто бы мы свалились один на другого, а Гуттор пусть ляжет сверху. Надод подумает, что богатырь окончательно нас задавил.
Едва они успели переменить свое положение, как в яму проник свет фонаря. Гуттор мельком успел заметить, что в правом углу каменная кладка сильно расселась от сырости.
На краю ямы стояли четыре человека: трактирщик Боб, Надод и те два разбойника, которых Сборг перед тем подозвал к себе в темноте. Все четверо с тревожным любопытством разглядывали Гуттора и его товарищей, лежавших на дне ямы. Те разыгрывали свою роль превосходно, и никому в голову не могло прийти, что они живы и только притворяются мертвыми.
– Ну, я думаю, что их дело кончено, – сказал Надод со вздохом облегчения. – Это нам дорого обошлось, но во всяком случае мы теперь обеспечены от того вреда, который они могли причинить нам в будущем.
– Они сразу же расшиблись до смерти, – заметил Боб, вполне поддаваясь на хитрость Грундвига. – Взгляните, гигант придавил собою тех двух, а сам ударился головой прямо о каменную стену.
– Хотелось бы мне удостовериться, не в обмороке ли он только, – продолжал Красноглазый.
– Я думаю, в яму можно на чем-нибудь спуститься, – заметил Дженкинс.
Гуттор вздрогнул всем телом. Оба товарища, лежавшие под ним, задрожали от страха.
– Спуститься никак нельзя, – отвечал Боб, – прежде для этого употреблялась лестница, но она уже давно никуда не годится.
Оба товарища Надода имели при себе оружие.
– Кто-нибудь из вас дайте мне свой пистолет, – обратился к ним Красноглазый.
Гуттор вздрогнул всем телом. Он знал, что бандит стреляет метко.
Надод взял поданный ему Дженкинсом великолепный вилькоксовский пистолет и тщательно осмотрел его.
– Свети мне, Боб, чтобы видна была голова гиганта. Вот увидите, как я снесу ему полчерепа.
Он стал медленно прицеливаться.
Руки богатыря, лежавшие на плечах Грундвига и Билля, тихо пожали эти плечи, и он произнес чуть слышным шепотом:
– Прощайте! Отомстите за меня!
Грянул выстрел.
Пуля, задев висок богатыря и ссадив на нем кожу, вонзилась в камень на вершок от его лица. От камня брызнули мелкие осколки и оцарапали щеки предполагаемого мертвеца. Гуттор не пошевельнулся.
– Этакий я неловкий! – вскричал Надод. – Впрочем, так всегда бывает, когда стреляешь из непривычного оружия. Этим пистолетом надобно целиться на вершок выше того места, в которое желаешь попасть, т.к. у него слишком сильна отдача. Дженкинс, заряди опять! На этот раз я уж не промахнусь… Хотя, впрочем, богатырь наш совершенно мертв, иначе выстрел заставил бы его очнуться. Если я и собираюсь стрелять, то только для того, чтобы загладить свой промах. Дженкинс, клади пороху поменьше. На таком коротком расстоянии достаточно половины заряда.
Грундвиг и Билль переживали ужасные минуты, сознавая, что их товарищ бесповоротно осужден на погибель, но сам Гуттор был спокоен, примирившись с неизбежностью смерти.
В эту решительную минуту вдруг начали медленно бить часы на дворце лондонского лорд-мэра. Надод принялся считать: раз, два, три…
Бой часов казался Биллю и Грундвигу похоронным звоном в честь их верного друга.
– Одиннадцать! – сказал Надод, когда часы кончили бить. – Мы больше не можем терять времени. Спрячь свой пистолет, Дженкинс, а ты, Боб, уйди на минутку. Я должен поговорить с этими господами об очень важных вещах и не хочу, чтобы ты слышал наш разговор. Не вздумай подслушать, иначе я попробую вторично пистолет милорда Рочестера уже на тебе самом. Ступай на улицу и жди нас там. Я тебе потом объясню, что ты должен сделать до прибытия коронера, который, разумеется, явится завтра утром на следствие.
Трактирщик ушел ворча.
Надод продолжал, обращаясь к товарищам:
– Слушайте меня внимательно, потому что, когда мы выйдем на улицу, разговаривать будет уже неудобно. Вот в чем дело. Вы сами лично были очевидцами смерти лорда Эксмута и знаете, что мы в этом случае хлопотали для его брата, адмирала Коллингвуда. Сегодня вечером адмирал должен отдать нам плату за кровь. Ему уже дано знать, что я явлюсь к нему в дом сегодня незадолго до полуночи, чтобы получить условленную сумму в обмен на два документа, которые целиком писаны его рукой и которых вполне достаточно для того, чтобы отправить его на виселицу. Адмирал Коллингвуд – человек, способный на всякую пакость. Он способен поставить меня в такое положение, что я вынужден буду отдать ему оба документа даром, без денег.
– Еще бы! – заметил Дженкинс. – Сто тысяч фунтов стерлингов – сумма аппетитная. Сохранить ее у себя всякому лестно.
– Поэтому я придумал, чтобы вы пошли со мной. Документы я передам одному из вас, и вы будете ждать меня у дверей адмиральского дома. Таким образом, если лорд Коллингвуд сделает на меня покушение, то бумаги будут спасены, и он вынужден будет пойти на сделку. Если же он согласится честно расквитаться со мной, то я постучу в окно, и один из вас принесет мне документ, а другой останется у дверей. Надобно все предусмотреть. Если через четверть часа мы оба не возвратимся, то пусть тот из вас, который останется у дверей, пойдет и уведомит Тома Пирса, которому я заранее дал соответствующие приказания. Том Пирс явится во главе сотни вооруженных товарищей и возьмет штурмом дом герцога Эксмута, которому дорого придется поплатиться за свою подлость. Том Пирс должен был, по первоначальному плану, дожидаться известия от меня здесь, в этом трактире, но после недавних событий место пришлось переменить. Теперь они все находятся у Вильяма Джонса в Блэкфрайарсе… Поняли вы меня?
– Совершенно поняли, Сборг! – отвечали оба разбойника.
– Так идемте. Вот документы, Дженкинс. Возьми их себе, а ты, Партеридж, карауль хорошенько.
– Вы еще хотели что-то приказать Бобу? – напомнил Партеридж.
– Да, позовите его… Или нет, не нужно, мы встретим его на улице.
Три бандита вышли из коридора, не позаботившись закрыть яму. Да и зачем было закрывать? Ведь там лежали три трупа. Об этом уж мистер Тернепс должен был позаботиться, а Надод торопился к лорду Коллингвуду. Если все произойдет так, как он надеялся, то через несколько часов, на рассвете, он будет уже на корабле, отходящем в Новый Орлеан, и скажет последнее «прощай» старой Европе, которую он двадцать лет осквернял своими преступлениями. С тремя миллионами в кармане он рассчитывал начать честную жизнь, которая была ему до сих пор совершенно чужда, обзавестись новою семьей и найти себе забвение прежнего и даже счастья… Вообще у этого бандита был странный характер: совершая самые гнусные преступления, он не переставал надеяться окончить свои дни в коже честного человека.
В таверне все стихло. Стук затворяемых дверей дал нашим пленникам знать, что теперь они могут подумать о своем избавлении из плена.
– Клянусь святым Гудольфом, моим патроном! – вскричал, вставая, Гуттор, – что я в этот раз не на шутку за себя перепугался.
– Да, прескверное положение, – заметил Грундвиг. – Чувствовать, что в тебя прицеливается негодяй, каких мало, и каждую секунду ожидать смерти. Тут вполне простительно испугаться, и тебе, Гуттор, за свой страх не приходится краснеть.
– Во всяком случае, теперь мы спасены, – сказал Гуттор, – и можем беспрепятственно хлопотать о том, чтобы выбраться из ямы. Мне кажется, это будет не особенно трудно.
