Морской волк. Рассказы рыбачьего патруля - Лондон Джек (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Вдруг Мод быстрым движением откинула назад волосы, и показалось ее улыбающееся лицо.
– Почему женщины не носят волосы всегда распущенными? – спросил я. – Это было бы гораздо красивее.
– Да, но если бы они не путались так, – с улыбкой ответила она. – Ну, вот! Я потеряла одну из моих драгоценных шпилек!
Я восхищенно следил за всеми ее движениями, пока она рылась в одеялах, разыскивая свою шпильку. Меня поражала и радовала ее женственность. Я слишком высоко вознес ее в своем представлении, вообразил ее чем-то неземным, сделал из нее недосягаемую богиню. Поэтому я так наслаждался проявлениями чисто женских черт в ней, тем, как она изящным движением откидывала назад волосы или искала шпильку.
С радостным возгласом она наконец нашла свою шпильку, и я сосредоточил теперь свое внимание на управлении лодкой. Я сделал опыт и подвязал рулевое весло таким образом, чтобы лодка могла идти по ветру без дальнейшего моего содействия. Опыт удался, и лодка недурно держала курс.
– А теперь давайте завтракать, – предложил я. – Но сначала вам надо одеться теплее.
Я достал новую, плотную фуфайку, скроенную из корабельного одеяла. Ткань была толстая и могла несколько часов сопротивляться дождю не промокая. Когда Мод через голову надела ее, я дал ей матросскую шапку, которая закрывала ей волосы, а при откинутом верхе могла также защищать шею и уши. Эффект получился очаровательный. Ее лицо было из тех, которые прелестны при всех обстоятельствах. Ничто не могло испортить его изысканного овала, почти классических черт, тонко очерченных бровей, больших карих глаз, ясных и поразительно спокойных. Налетел резкий порыв ветра. В это время лодка под углом взбиралась на гребень волны и внезапно накренилась, зачерпнув около ведра воды. Я как раз вскрывал жестянку с консервированным языком и, бросившись к парусу, едва успел отпустить его. Он захлопал и затрепетал, и лодка выпрямилась. Через несколько минут мне удалось снова направить ее по надлежащему курсу, и я возобновил приготовления к завтраку.
– По-видимому, лодка идет хорошо, хотя я ничего не смыслю в морском деле, – сказала Мод, нагнув голову в знак похвалы моему искусству.
– Все это хорошо, пока мы идем бейдевинд, – объяснил я, – но если мы пойдем быстрее, например, при полном бакштаге, то мне придется все время править рулем.
– Должна признаться, что я ничего не понимаю в этих технических подробностях, – заметила Мод. – Но вывод мне ясен, и он мне не нравится. Вы не можете сидеть на руле круглые сутки. Поэтому после завтрака я хочу взять первый урок. А потом вы ляжете и будете спать. Мы установим вахты, как на кораблях.
– Не знаю, как мне учить вас, – протестовал я. – Ведь я и сам только учусь. Когда вы доверились мне, вы не подумали о том, как мало опыта у меня в управлении маленькой лодкой. Я в первый раз берусь за эту задачу.
– В таком случае, сэр, мы будем учиться вместе. И так как вы на целую ночь опередили меня, то вы должны поделиться со мной тем, чему вы уже успели научиться. А теперь – за завтрак! И разыгрывается же аппетит на воздухе!
– Кофе не будет, – с сожалением сказал я, передавая ей морской сухарь с маслом и ломтиком языка. – Не будет у нас ни чая, ни супа, ничего горячего, пока мы не доберемся до берега.
После скромного завтрака, завершенного чашкой холодной воды, Мод взяла урок управления лодкой. Уча ее, я многому научился и сам. Она оказалась способной ученицей, и вскоре уже умела держать курс, управлять парусом и отдавать шкот при слишком сильных порывах ветра.
Утомившись, она передала весло мне. Я убрал было одеяла, но она опять разостлала их на дне лодки. Покончив с этим делом, она сказала:
– А теперь в постель, сэр! Вы будете спать до завтрака, то есть до обеда, – поправилась она, вспомнив порядок дня на «Призраке».
Что мне было делать? Она настаивала и повторяла свое «пожалуйста, пожалуйста», пока я не передал ей весло. Я испытывал чисто физическое наслаждение, когда улегся в постель, приготовленную ее руками. Сквозь овладевшую мной дремоту я созерцал овальное лицо, обрамленное рыбачьей шапкой, выделявшееся то на фоне серых облаков, то на фоне принявшего также серый оттенок моря, а потом… очнулся с сознанием, что спал.
Я взглянул на часы. Был час дня. Я проспал семь часов! А она семь часов правила лодкой! Принимая от нее весло, я сначала должен был разогнуть ее окоченевшие пальцы. Она исчерпала весь небольшой запас своих сил и теперь не могла пошевелиться. Я должен был оставить парус, помочь ей добраться до постели и отогреть ей руки.
– Я так устала! – сказала она, вздохнув, и бессильно опустила голову.
Но в следующий миг она выпрямилась.
– Не вздумайте бранить меня, – с шутливым вызовом вскричала она.
– Надеюсь, что у меня совсем не сердитый вид, – серьезно ответил я. – Смею вас уверить, что я ни капли не сердит.
– Н-нет, – произнесла она, – но на вашем лице упрек.
– В таком случае у меня честное лицо, выражающее то, что я чувствую. Вы поступили нехорошо по отношению к себе и ко мне. Как я могу теперь доверять вам?
Она виновато посмотрела на меня.
– Я буду паинькой, – сказала она, словно нашаливший ребенок. – Я обещаю…
– Повиноваться, как матрос повинуется капитану?
– Да, – ответила она. – Это было глупо с моей стороны, я знаю.
– Обещайте мне еще кое-что, – продолжал я.
– Охотно.
– Обещайте мне не говорить так часто «пожалуйста, пожалуйста». А то вы быстро подорвете мой авторитет.
Она рассмеялась довольным смехом. Она уже и сама заметила силу этого слова.
– Это хорошее слово… – начал я.
– Но я не должна злоупотреблять им, – перебила она.
Слабо улыбнувшись мне, она снова уронила голову. Я оставил весло, чтобы подоткнуть одеяло ей под ноги и накрыть ей лицо. Увы! Она была такая слабенькая. Я с сомнением поглядел на юго-запад и подумал о шестистах милях тяжелых лишений, отделявших нас от берега. О, если бы дело ограничилось одними лишениями! Шторм мог разыграться каждую минуту и погубить нас. Но я не боялся. Я не был спокоен за будущее, оно представлялось мне крайне сомнительным, но все же я не испытывал страха. Все обойдется, все обойдется, – без конца повторял я себе.
Во вторую половину дня ветер засвежел, поднялись волны, и мне пришлось усиленно бороться с ними. Впрочем, большой запас провизии и девять бочонков воды придавали лодке устойчивость против волн и ветра, и я шел под парусом, пока это не стало слишком опасным. Но потом я спустил его.
Уже под вечер я заметил на горизонте с подветренной стороны пароходный дымок; это мог быть или русский крейсер, или разыскивавшая «Призрак» «Македония». Солнце весь день пряталось, было страшно холодно. К ночи надвинулись густые тучи, ветер все более крепчал, и нам пришлось ужинать в рукавицах, причем я свободной рукой управлял рулем, ни на минуту не выпуская его. Когда стемнело, лодка не могла больше бороться с волнами и ветром. Я с сожалением убрал парус и принялся делать из него плавучий якорь. Это была нехитрая штука, о которой я слыхал от охотников. Свернув парус и крепко связав его с мачтой, реей и двумя парами запасных весел, я бросил все это за борт. Линем это приспособление было привязано к корме. Мало выступая из воды и меньше подвергаясь поэтому действию ветра, оно задерживало ход лодки и направляло ее нос против волн и ветра. Такое положение лодки при бурном море является самым безопасным.
– Что же теперь? – весело спросила Мод, когда я справился со своей задачей и снова надел рукавицы.
– А теперь мы уже не плывем к Японии, – ответил я. – Нас несет к юго-востоку, со скоростью не меньше двух миль в час.
– Это составит до утра лишь двадцать четыре мили, – заметила она, – и то, если этот ветер продержится всю ночь.
– Да, но это составит сто сорок миль, если такая погода продержится трое суток.
– Не продержится, – успокоительно решила она. – Ветер повернет и будет дуть как следует.
– Море – великий предатель.
