Приключения Джона Девиса - Дюма Александр (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗

— Велите плотнику или главному конопатчику, если он у вас есть, обвязать весь корабль веревками с петлями, чтобы было за что зацепиться; приготовить деревянных затычек, пучков пакли и свинцовых дощечек, чтобы заделывать проломы корзин и мешков, чтобы было чем вытащить, если кто упадет в море.

Тут снова воцарилось молчание, пока исполняли это приказание. Между тем фелука росла с минуты на минуту, а мы все лежали в дрейфе. Видя, что все готово, я закричал:

— Эй, вахтенный! Есть ли ветер?

— Ни крошки! — отвечал он. — Если облачко, которое выходит из-за Скироса, не принесет нам ветра, так, видно, придется прогулять без него целый день.

Я оглянулся в ту сторону, куда указывал вахтенный, и, точно, увидел на горизонте облачко; с того места, где я стоял, оно казалось подводным камнем на втором море, которое называется небом. Это возбуждало надежду. В нашем положении буря была для нас гораздо выгоднее, и я бы рад был купить ветер за какую угодно цену. Между тем все было еще тихо; море выровнялось, как скатерть, и на небе не мелькало ни пятнышка, кроме этой черной точки, которую только глаз моряка мог различить.

— Как вы думаете, — спросил я штурмана, — скоро ли они могут прийти в наши воды?

— Часа через три.

— Я так и думал. Приготовьте на палубе бочки с водою, чтобы освежать экипаж во время битвы; и чтобы никто не трогался с места, потому что у нас народу не много, велите двоим разносить воду чарками.

— Слушаю.

— Мне что-то кажется, брат, — сказал Апостоли, — что фелука переменяет свое намерение. Может быть, она и не думает о нас.

Я схватил зрительную трубу и навел на фелуку. Действительно, по новому направлению, которое она приняла, надобно было полагать, что она пройдет позади нас в миле или в двух.

— Ведь и точно! — вскричал я. — Ну, брат Апостоли, я бы очень рад был повиниться перед твоими соотечественниками.

Увидев, что штурман, слыша это, покачивает головою, я сказал ему:

— А вы что думаете?

— Я думаю, капитан, что они, так же как и мы, видят это черное облачко, чуют ветер, как морские свинки, и хотят отрезать нас от Митилена.

— Ваша правда!.. Я не понимаю, как это сейчас не пришло мне в голову: да, да, намерение их очевидно. И ветерка все нет?

— Ни малейшего! — сказал штурман.

Мы ждали таким образом четыре часа, потому что круг, который пираты сделали, отнял у них много времени. Они прошли почти в миле за нашею кормою, и, описав полукружье с правого борта, где мы их сначала видели, шли на нас с бакборта, но они еще были милях в трех, как вдруг вахтенный матрос закричал:

— Эй! Порыв ветра!

Я вскочил со своего места.

— С какой стороны?

Он подождал немножко, чтобы отвечать вернее, и, после второго порыва, сказал:

— С запада-юго-запада.

— Ну, что? — спросил Апостоли.

— Хуже нельзя быть, любезный друг, видно, сам черт за них.

— Не говорите таких вещей в опасные минуты, любезный друг.

— Вы слышали? — спросил я штурмана.

— Слышал, капитан.

— Я думаю, нам останется только одно: при первом ветре поворотить овер-штаг и бежать по ветру, хоть бы даже туда, откуда пришли.

— Этого маневра не сделаем так скоро, капитан, чтобы они не попотчевали нас двумя или тремя ядрами, а ведь при малейшем повреждении в снастях они со своими проклятыми веслами тотчас нас настигнут.

— А вы знаете какое-нибудь другое средство?

— Никакого, — отвечал штурман.

— Так нечего делать, надобно держаться этого. Эй, на брамстенге! — закричал я вахтенному. — Верно ли ты знаешь, что ветер начинается?

— Да, да, вот он несется.

— Джон, — закричал Апостоли, — посмотри-ка, фелука опять переменила свое направление!

Действительно, она при помощи весел и руля поворотила овер-штаг с легкостью шлюпки и, как будто угадывая наше намерение, готовилась обгонять нас.

— Вы мастер своего дела, — сказал мне штурман, — да и капитан этой фелуки, видно, тоже не промах.

— Нужды нет: мы, я надеюсь, обгоним его. Слушай!.. Готовы?

— Есть! — закричал весь экипаж в один голос.

— Бизань и крот-парус на гитовы! Крюйсель и грот-марс держи круто! Вот «Прекрасная Левантинка» повертывается и сейчас пойдет чинно и плавно, как хорошенькая девушка перед маменькой. Идем ли?

— Идем! Идем! — закричали матросы в один голос.

И точно, корабль сначала катился, но теперь пошел вперед носом на Абидос назад, по тому же пути, по которому мы шли. Я поглядел на фелуку: во время нашей эволюции она тоже сделала свой маневр и покрылась парусами. Оба судна шли к одной и той же точке, следственно, вопрос был только в том, кто обгонит, но, во всяком случае, избежав абордажа, мы должны были пройти под огнем фелуки.

Мы были тогда так близко к ней, что могли рассмотреть простыми глазами, что делается на неприятельском корабле. Это было настоящее хищное судно, длинное, как байдара, с двумя мачтами, нагнутыми градуса на три вперед; треугольные паруса его были привязаны широким краем к реям, длиннее мачт. На носу было два орудия и двадцать четыре каменомета в бортах. Гребцы, красные шапочки которых явственно виднелись, сидели не на лавках, а на поперечных перекладинах, упираясь ногами в другие перекладины. Ветер был еще очень слаб, и потому весла давали им большое преимущество перед нами. Ясно было видно, что нам придется пройти на пистолетный выстрел под их пушками. Я отдал последние приказания: велел перетащить на правый борт все наши орудия; раздать экипажу и пассажирам ружья, мушкеты, топоры и сабли; принести на палубу несколько зарядных ящиков и перевернуть песочные часы на три или на четыре часа. Сверх того, я велел двенадцати человекам взлезть на марсы, чтобы стрелять сверху вниз.

Во время этих приготовлений царствовало страшное и торжественное молчание; между тем тучка, вышедшая из-за Скироса, растянулась по всему горизонту и грозила нам бурею. Тяжелый, удушливый ветер дул прихотливыми порывами и по временам совершенно утихал так, что паруса наши висели вдоль мачты; огромные валы, как будто образуясь на дне моря, поднимались на поверхность и покрывались пеною; в другое время мы бы тщательно наблюдали эти признаки, но теперь не обращали на них ни малейшего внимания, потому что готовились к опасности страшнее этой. Оба корабля постепенно сближались, не опережая заметно друг друга; между нами было около мили. Мы очень ясно видели, что экипаж фелуки, по-видимому, вдвое многочисленнее нашего, тоже готовится к битве. Теперь ясно было, что это пираты, и что они намереваются напасть именно на нас; впрочем, если бы и оставалось какое-нибудь сомнение, то оно уничтожилось бы, потому что борт фелуки покрылся дымом, и, когда звук, относимый ветром, еще не долетел до нас, град картечи посыпался в нескольких шагах от корабля: пиратам так хотелось поскорее добраться до нас, что они не разочли расстояния и начали стрелять слишком далеко.

— Так как эти господа первые нас приветствовали, капитан, то не худо бы, я думаю, отвечать им учтивостью на учтивость, — сказал штурман. — Вот, — продолжал он, указывая на восьмифунтовую пушку, — благовоспитанная девица, которая только изредка вымолвит словечко, да поважнее всей этой болтовни.

— Ну, так позвольте же ей поговорить, мне тоже хотелось бы ее послушать. Я думаю, она ваша воспитанница, и уверен, что в теперешних обстоятельствах не пристыдит своего наставника.

— Только позвольте, капитан, она ждет приказаний.

— Цельтесь в борт, это всего лучше.

Штурман прицелился, огонь вылетел из бока «Прекрасной Левантинки», вестник смерти понесся прямо на гребцов и, по беспорядку, который произошел между ними, ясно было видно, что удар не пропал.

— Браво! — закричал я. — Ваша воспитанница толкует славно, но она, надеюсь, на этом не остановится.

— О нет, капитан! — отвечал штурман, развеселившись. — Розалия… Я назвал ее Розалией в честь покровительницы Мессины… Розалия, как покойница жена моя, уж как разговорится, так не уймешь. Эй вы, что вы глазеете? Какая вам надобность, что там делается! Пороху в затравку!