Тихоокеанские румбы - Конецкий Виктор Викторович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Мы пошли вперед, держась за руки. Через несколько крутых неожиданных поворотов стены пещеры раздались еще. Луч фонаря уже не достигал противоположной стены. Мы продолжали медленно идти, держась одной стороны.
В гроте стояла могильная тишина, нарушаемая лишь звуками падающих капель. Ноздри заполнил сырой, неподвижный и прохладный воздух. Круг света от фонаря выхватывал из темноты то черно-зеленые выступы камня, сверкающие в пленке влаги, то таинственные вертикальные трещины.
В стороны от главной пещеры отходили ответвления. Они манили загадочностью. Все же свернуть в них мы не решались. Заглядывая в эти отростки, мы различали тускло блестевшие белые сталактиты — сосульки и поднимающиеся навстречу острые сталагмиты.
Пройдя около двухсот шагов, мы попали в высокий просторный грот. Его мрачный потолок и бугристые стены, недоступные пучу фонаря, терялись в кромешной тьме. На полу подземного зала громоздились пугающие скопления рваных глыб, отдельные камни странной формы, отвалившиеся от свода.
В центре каверны мы поднялись на одно из скоплений камней. Свет двух фонарей осилил пространство, и мы увидели странных чудовищ, обнявшихся в смертельной схватке, фантастические фигуры зверей и птиц с простертыми когтистыми лапами, хищно оскаленными пастями, клювами и раскинутыми хвостами.
Тускло-белые сталагмиты и сталактиты, возникающие теперь в свете фонарей, казались нам клыками допотопных чудовищ. Всюду лежали массивные обломки грота, похожие на постаменты и скульптуры древних идолов. Казалось, мы вошли в мастерскую неведомого скульптора-гиганта.
— Пойдем дальше! — шепотом предложил Борис, державший фонарь.
Подземное эхо тотчас многократно повторило и резко усилило звук. И в тот же миг сверху где-то рядом упало несколько камней. Недвижимый застойный воздух пещеры содрогнулся и пришел в движение. Снова посыпались градом камни.
— Скорее сюда! — крикнул мой спутник, толкнув меня под стенной выступ.
Через несколько минут камнепад и раскаты громкого эха внезапно прекратились. Снова наступила тишина, прерываемая шорохом расползающихся обломков и звонким шлепаньем падающих капель. Тишина показалась нам зловещей и таящей опасность. Мы тронулись в путь, осторожно проходя мимо причудливых изваяний природы.
Вскоре мы миновали предательский грот и вошли в новую каменную галерею. Она привела нас в другой, на этот раз небольшой пещерный зал. В нем откуда-то сверху брезжил неясный сумеречный дневной свет. Гладкие стены были отвесны, свод невысок.
На другой стороне каверны из трещины стены била тонкая упругая струя воды и дугой падала в круглый бассейн с высокими краями. Из этого озерка вода текла по узкому желобу на пол и исчезала в толще округлых обломков.
— Тут бы отдохнуть, — оглядываясь, произнес Борис.
— И камни сверху не падают, — добавил я.
В этом гроте, названном нами «Шатром», наши голоса не вызвали тысячегласного эха. Не было здесь и хаоса из темных глыб. Пол устилали мелкая округлая пятнистая галька и оранжевые обломки раковин. Лишь кое-где лежали плоские глыбы, над которыми чернели вместительные ниши.
На одном из таких камней, напоминавшем грубо отесанный стол, Борис разложил нашу еду — пресные румяные лепешки и сочные куски мягкой холодной медвежатины. Я зачерпнул кружкой воды из бассейна. Она чуть пахла серой и приятно горячила горло.
— Более тридцати градусов, — замерил я температуру воды.
Когда мы покончили с едой и собрались в обратный путь, послышался неясный дальний шорох. Вскоре шорох усилился и стал напоминать клокотание быстрого потока. Еще немного — и шум превратился в глухой рев. Через несколько минут к нашим ногам подползла фосфорически светящаяся вода. Растекаясь по дну грота, она заполнила все углубления и трещины, достигла нашего каменного стола и стала подниматься вверх, угрожающе сверкая в лучах наших фонарей.
— Западня! — с дрожью в голосе крикнул Борис и вскочил на высокую глыбу.
Его примеру последовал и я, не спуская глаз с воды.
Теперь мы стояли на небольшом возвышении и настороженно смотрели на быстро прибывающую воду, неотвратимо заливающую наше убежище и отрезавшую обратный путь.
— Надо выбираться наружу, — неуверенно сказал я.
Мы двинулись через узкий коридор по воде в первый грот. Было уже поздно — навстречу нам с ревом, умноженным эхом, бежал черный вал, смешанный с галькой. С трудом удержавшись на ногах, мы бросились назад в «Шатер» и проворно забрались на самый большой камень. Вода поднималась все выше, угрожая затопить нас.
— В нишу! — воскликнул мой товарищ. — Там высоко!
Включив фонарь, я увидел, что совершенно мокрый Борис стоял в обширном углублении, высоко над полом пещеры. Цепляясь за выступы, я поднялся к нему. Теперь мы находились в безопасности. Я понял это сразу, нащупав под ногами слой рыхлой, сухой массы. Если бы вода достигала этого места, то давно бы смыла сухое легкое вещество.
В нише было просторно и тепло. Отсюда мы могли дотянуться рукой до бившего из скалы источника — значит, жажда нам не угрожала.
— Летучие мыши! — вдруг изумленно сказал Борис.
На потолке ниши, висело вниз головой несметное количество волосатых летучих созданий. Ближайшие к нам мыши, напуганные голосами и светом, поднялись в воздух и бесшумно кружили вокруг наших голов, слабо и нежно попискивая. Нет-нет да и обвевали лицо волны воздуха, поднятые крыльями летающих мышей.
Лишь сейчас я понял, что толстый рыхлый слой — перепревший помет летучих мышей.
Через час-другой вода перестала прибывать. Дно пещеры было покрыто двухметровым слоем воды. Прилив. Лишь сейчас я вспомнил, что подземные коридоры, галереи, переходы и отростки пещеры устилали отшлифованная галька и обломки морских раковин, кое-где в углублениях сохранилась соленая вода.
Осажденные приливом, мы лишь вечером дождались ухода воды.
Освободившись от водяного плена, мы торопливо по влажному полу грота направились к выходу. Тут нас стерегла новая опасность. Выходной коридор забило тяжелыми обломками камней, сквозь которые водный поток просачивался в большой грот. Мы вновь оказались в плену у пещеры, не зная, как выбраться наружу.
— Вернемся в «Шатер» и попробуем выбраться верхом.
В «Шатре» под писк мышей и перезвон капель мы обвязались веревкой и начали штурм отвесной стены. Глаза постепенно привыкли к сумеркам грота. Я уже различал малейшие выступы, сталагмиты и трещины. Перебираясь с выступа на выступ, мы постепенно поднялись до потолка. Тут было светлее и чувствовалось течение воздуха. Подъем оказался трудным лишь внизу — выше склон стал менее крут, число неровностей и трещин увеличилось.
Наконец, исцарапанные об острые выступы, мы выползли через узкое отверстие и оказались на волнистом гребне берегового холма среди густых зарослей кедрового стланика.
Мы долго ошалело сидели на серых валунах у потайного входа в пещеру, всей грудью вдыхая чистый морской воздух, насыщенный запахами йода, подсохших водорослей и разбавленный ароматом цветущих трав. Сильный ветер разогнал туман, освободив волнистое море, коричневые скалы и желтую полосу взморья. Усталое мандариновое солнце, отражаясь в серо-зеленой воде, уходило за горизонт.
Я не жалел, что бездумно, забыв о подготовке, ходил в пещеру, угодив на часы прилива. Жажда приключений всегда живет в сердце человека.
Владимир Тройнин
Портреты китов
В свое время я взялся за портретную съемку китов в надежде, что когда-нибудь смогу доказать, что у каждого вида китов не только есть свое «лицо», но и свое выражение на нем. Дело казалось заведомо безнадежным — крупные киты, в отличие от своих собратьев-дельфинов, весьма неинтеллектуальные животные. Наблюдая за ними, поначалу приходишь к выводу, что едва ли не круглые сутки они упорно и монотонно заняты лишь одним — поглощением и перевариванием многих тонн планктона, рыбы, кальмаров. А если таковых поблизости нет, киты без лишних проволочек совершают миграции в поисках пищи.
