Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (книга жизни .txt) 📗
Это сработало «секретное оружие» Доброй Души, о котором он много говорил на учениях и тренировках экипажа, но секрета не выдавал. У боцмана была припасена пара линей с петлями, продетыми через бугеля фок-рея. Добрая Душа видел, как Девото остался без оружия, и поспешил на выручку. Петля точно обвила плечи капитана корвета, крепко прижав к туловищу его руки со шпагой и трезубцем.
Увидев, как капитан в черной рубашке беспомощно болтается под фок-реем, пираты растерялись и пришли в полное замешательство. Однако не все. Двое, видимо наиболее опытные моряки, бросились к вантам на выручку своему капитану. Но боцман не дремал, он выхватил пистолет и метким выстрелом снял одного. Второго остановил выстрел Девото. Оба пирата, потеряв равновесие, свалились на абордажную сеть.
Все команды на разных участках «Каталины» овладели положением, и пираты уже дружно сдавались, бросали оружие к шпору грот-мачты. Старший помощник корвета, оба шкипера, оба старших бомбардира пиратских кораблей опустили шпаги и развязывали кушаки, из-под которых торчали рукоятки пистолетов и кинжалов.
Красный Корсар, кровь на предплечье которого уже запеклась, подошел к ним, и они покорно вручили ему свое оружие. Его следовало принять от капитана шкиперу «Каталины», но он был мертв. Вместо него к де ла Крусу подошел корабельный нотариус Антонио Идальго.
— Ты здесь? — спросил Педро, который строго наказал своему штатскому до мозга костей другу сидеть в капитанской каюте до полного окончания боя.
— Я тоже корсар! — и эти слова понравились всем, кто слышал нотариуса. — Я на службе!
— Боцман, будь любезен, опусти-ка с качелей на палубу куль, что болтается под фок-реем, — попросил де ла Крус, вызвав дружный смех своих матросов.
Капитан корвета был спущен, и Красный Корсар отдал команду:
— Старший помощник, на корвет! Боцман, на шебеку! Занять корабли! Доставить пленных на «Каталину»!
Теперь де ла Крус приблизился к капитану в черной рубахе, вновь стоявшему на ногах. Подошел к нему и Коко, у которого вся левая половина груди была залита кровью. Коко, как и многие матросы «Каталины», был оголен по пояс.
— Вы молодец, Коко! — похвалил де ла Крус. — Доверяю вам освободить из пут английского капитана и снять с него этот чертовский трезубец. Он сломал шпагу Девото.
Пират был развязан, но вместо того, чтобы вручить шпагу победителю, швырнул ее за борт. Она описала дугу, сверкнув на солнце, и упала в воду.
— Сеньор, я побежден, но не сдаюсь! — гордо произнес капитан корвета на чистом испанском языке, хотя звучал его голос подавленно. — И коль скоро я могу оказаться на дне морском, верная шпага мне там пригодится. Я слушаю вас, сеньор! Хотя, клянусь прахом великого Моргана, вы не испанец! — закончил англичанин, впервые подняв глаза на де ла Круса.
— Вы на судне его величества Филиппа Пятого, как вам известно, короля Испании. Я его слуга! Или вы станете утверждать, что ваши короли Генрих Первый, Второй, Ричард Львиное Сердце, три Эдуарда и Ричард Второй не происходили из рода французского графа Анжу?
— Браво, де ла Крус! Англичане не так спесивы сами по себе, как здесь, в Карибском море, под покровительством сэра Томаса Медифорда, — подоспел к капитану Тетю.
— Прошу вас пройти в мою каюту! — Педро пропустил англичанина вперед и произнес: — Пожалуйста, Тетю, отдайте необходимые распоряжения, проведите с Девото расцепку кораблей, а тебе, Антонио, надо собрать все оружие противника, документы, драгоценности. Проследи, чтобы все их раненые были осмотрены в лазарете. Боцману передай: всех одеть, хорошо накормить, выставить бочку «Мерло». Нашей команде разлить по кварте, побежденным — по полкварты.
Экипаж «Каталины» на этот раз потерял своего шкипера, одного из рулевых, трех бомбардиров, второго кока и семерых матросов. Старший бомбардир Перес в числе пятнадцати других тяжело раненных находился в лазарете под наблюдением Медико.
Глава 14
ВЕРАКРУС
В то время как помощники Красного Корсара отдавали необходимые распоряжения, экипаж «Каталины» загнал пленных пиратов в трюмы и произвел расцепку судов. Определились составы команд, которые дальше поведут шебеку и корвет. Медико оказывал помощь пострадавшим, а Антонио Идальго с писарем составляли реестр трофеев.
Коко смыл с себя кровь и облачился в белые фартук и колпак. Он принес поднос с напитками. Бартоло скрестив на груди руки, стоял у двери капитанской каюты. Де ла Крус прекрасно понимал, сколь незначительна была возможность в результате допроса первого же взятого в плен английского капитана напасть на след Чарльза Ганта, и тем не менее торопился. В конце концов, все, что скажет пират, может оказаться полезным в дальнейшем крейсерстве «Каталины».
Де ла Крус, красный цвет одежды которого вызывал недоуменные взгляды пирата, попросил Коко откупорить бутылку старого хереса и наполнить бокалы.
— Прошу вас, капитан, это поможет нам обоим. Мне — унять мою неприязнь, вам — придаст силы, — и де ла Крус пододвинул бокал ближе к своему собеседнику.
Англичанин с нескрываемым высокомерием собрался было отказаться от вина, но, видимо, передумал. На его лице проступило любопытство, и оно было связано не только с цветом одежды де ла Круса. Пират рывком взял бокал и залпом его осушил. Капитан «Каталины» пил медленно, спокойно, как обычно и потягивают старое доброе вино.
— Ну что ж, сеньор, для начала, пожалуй, неплохо. Если позволите, еще бокал. Я выпью его за успех вашего дела, к которому, вижу, вы торопитесь приступить.
Де ла Крус медлил с ответом.
— Честно говоря, меня обескураживает столь джентльменский прием. Это чуждо испанцам здешних мест. Имя мое — Джек. Среди Береговых братьев я более известен как Трезубец. Мне нет равных в умении владеть шпагой, а моя выдумка — спаренный трезубец — сделала меня непобедимым в равном бою. И если бы не хитрый трюк ваших испанских матросов, сеньор, вам пришлось бы сидеть сейчас в моей каюте.
— Самоуверенность британцев известна, когда речь идет обо всем королевстве, но чтобы англичанин один был заносчив так же, как француз, подобное я вижу впервые, — де ла Крус не спешил наполнить бокалы снова.
— Ну, уж вашего старшего помощника вам пришлось бы точно хоронить!
— А я вот раздумываю, разрешить ли вашим матросам, после того как мы вздернем вас на рее, обернуть тело капитана в холсты, как положено по ритуалу, — де л а Крус, держащий до этих слов бутылку хереса в руке, поставил ее обратно на поднос. — Вы не пожелали сложить оружие, и я — корсар его величества Филиппа Пятого — вправе наказать вас по своему усмотрению.
Английский капитан на миг задумался, но потом произнес:
— Вы этого не сделаете. Вам от меня что-то очень нужно! — Самодовольная улыбка обнажила ровный ряд крепких зубов флибустьера. — Не сделаете!
— Возможно, вы правы, — согласился де ла Крус, которому не терпелось скорее приступить к главной, интересующей его теме разговора. — Вам, как видите, пока дарована жизнь. В обмен на это я действительно жду от вас откровенного признания. Если бы вы не швырнули шпагу за борт, я возвратил бы ее вам сейчас в обмен на расположение к себе.
— Ого! Я заинтригован, сеньор! И клянусь честью, в большей степени, чем когда шел на абордаж и размышлял о размерах добычи, казалось, она была уже в трюмах моего корвета. Так не тяните, прошу вас!
— Вам прежде следует дать мне слово. Нет — целых три! Первое — вы больше никогда не станете использовать в «равном бою» спаренный трезубец, это подлое орудие. Такое мог позволить себе только английский матрос. Второе — тема нашего дальнейшего разговора останется между нами. И наконец, третье — вы мне расскажете все об одном хорошо известном вам человеке…
— Отца своего я не помню. Он мне неизвестен. Братьев у меня нет. Друзьям предпочитаю партнеров, — пытался было пошутить англичанин. — Да и себя самого-то я мало знаю. Был уверен, что побью вас, а вот…
— И все же, если вы согласны дать еще одно обещание — никогда при встрече с «Каталиной» не вступать с нами в бой, я не вздерну вас на рее и не сдам, как остальных морских разбойников, губернатору Веракруса, Отпущу вас! Предоставлю свободу!
