Капитан «Аль-Джезаира» - Лежер Вернер (версия книг TXT) 📗
Парвизи устало поднял глаза на друга.
— Я — Эль-Франси? Ты шутишь. Ха-ха. Мне стать Эль-Франси!
— Не смейся, Луиджи. Я знаю, о чем говорю. Это необходимо; это единственная возможность спасти твоего сына. Рядом с тобой будет Селим. В любви и преданности его можешь не сомневаться. Ты для него — второй я.
— Разумеется, так и должно быть, Пьер Шарль, я всецело согласен с тобой. Что станется с Ливио, опусти я руки? Ведь сам-то он ко мне не прибежит. Но ты и я — какая огромная разница!
— Со временем ты вживешься в эту роль.
— Время, время! Пока еще я и в самом деле добьюсь чести с полным правом называться Эль-Франси! Что станется за это время с моим мальчиком? Каждый день в мире творится столько ужасного. Минует ли злая судьба моего сына в его опасном пребывании у корсаров? Каждый час, каждую минуту я боюсь за него. О Пьер Шарль!
Француз не знал, что ответить на полные муки слова несчастного друга, как утешить его, как подбодрить.
— Может, в этот самый миг Ливио грозит беда, а меня нет рядом с ним. Куда мне спешить, где его искать?
— Это бессмысленные причитания, Луиджи. Выкинь подобные мысли из головы! Никогда больше не позволяй себе думать об этом. Это только расслабляет волю, снижает решимость. Если дальше растравливать себя такими думами, это приведет лишь к тому, что ты и в самом деле можешь опоздать. Жизнь требует совсем другого. Очень многое зависит от воли. Ты хочешь освободить Ливио. Если вера сдвигает горы, то на что же способна неукротимая воля Эль-Франси?
— Ты прав, как всегда. Я надеюсь, что сумею с честью носить имя Эль-Франси, получившее благодаря тебе такую славу.
Новый Эль-Франси скитался вместе со своей тенью Селимом по всему регентству. Сегодня он был здесь, завтра — уже совсем в другом месте. Он стал скуп на слова; прежде он был куда разговорчивее, находили туземцы. На это не обижались, ибо во всем прочем он оставался таким же, как всегда.
Он частенько часами сидел вместе с людьми, не принимая участия в разговоре. Зато Селим так и трещал, разузнавая, между прочим, о заботах и нуждах приютившей их деревни. Иной раз вступал в разговор и Эль-Франси, и даже хватался за оружие… Если звучали выстрелы, люди знали, что у них есть надежный защитник.
В одном лишь заметно отличался гость со времени прошлых его посещений несколько лет назад. Он любил присутствовать на школьных занятиях, играл с детьми, брал их с собой на недельные охотничьи вылазки, короче говоря, стал большим другом детей. Ничего удивительного, что дети и подростки спали и видели, как бы подружиться с Эль-Франси, которого почитали самым отважным охотником Африки.
Вокруг Парвизи всегда собиралась стайка мальчишек. Все жаждали послушать его охотничьи рассказы.
Он с улыбкой удовлетворял их желание, умело вплетая в повествование быль и вымысел. Чем больше он рассказывал, тем требовательнее становились слушатели: «Еще, Эль-Франси, еще!»
— Ну ладно, еще одну историю, и все — на сегодня конец. Согласны?
— Согласны!
Дети сияли от счастья. Но, услышав обещанный рассказ Эль-Франси, принимались снова тормошить его, и он в конце концов смягчался и рассказывал еще и еще.
Как-то раз он собрался было рассказать об охоте на пантеру с Пьером Шарлем и маврами.
И тут явился Селим! Что случилось? Негр едва переводил дыхание.
Неужели?.. Однако Луиджи даже в самых смелых мечтах не отваживался думать о счастье. Он старался как можно реже смотреть на портрет сына. Нет, нет. Нельзя допускать даже надежды, что черный друг принес вдруг какое-то известие о Ливио.
— Эль-Франси, скорее! — торопил его Селим.
Видимо, случилось что-то важное, необычное. Ливио! Парвизи не мог больше сдерживаться. Должно быть вести, принесенные Селимом, как-то связаны с мальчиком. Оборвав на полуслове свой рассказ, Парвизи остановился перед запыхавшимся другом.
— Идем скорее!
Больше негр не сказал ничего. Взгляд его, брошенный на стоящих с открытыми ртами детей, показывал, что принесенное известие — не для них.
— Сейчас мне некогда, — сказал Луиджи юным слушателям. — Ступайте домой.
— Ах нет, Эль-Франси, сейчас, когда началось самое интересное? Нет, мы останемся и будем ждать тебя.
Шумное сборище не собиралось расходиться.
Говорить с Селимом по-французски? Парвизи сразу отверг эту мысль. Старшие мальчики могли рассказать в деревне, что Эль-Франси заговорил почему-то на непонятном языке. С чего бы это? Эль-Франси непроизвольно мог вызвать к себе подозрение. Люди могли бы сделать из этого пагубные умозаключения.
Текли секунды. Драгоценные, страшные секунды. Когда бы знать, что за вести принес Селим! Как же половчее отделаться от детей? Просьбами и приказаниями ничего не добьешься, это было Луиджи абсолютно ясно. Но удалить их отсюда необходимо; нельзя допустить, чтобы они услышали, о чем он будет говорить с Селимом.
— Вот, что я вам скажу! — воззвал он к своим добрым мучителям. — Сейчас мне очень некогда, но я обещаю вам рассказать эту историю до конца в деревне. Что вы думаете насчет того, чтобы побежать наперегонки?
— Ну да, у тебя-то ноги куда длиннее, чем у нас! — недоверчиво протянул толстенький шестилетний малыш.
— Ну, это-то мы учтем. Слушайте внимательно: самые маленькие, ко мне! Так. Нет, ты сюда не суйся, иди туда, к большим. А сюда — давайте самые большие. Сперва бегут малыши, за ними следует вторая группа и наконец третья. Мы с Селимом — последние. Только бегите что есть духу. Первый из каждой группы получит приз.
— А что это будет, Эль-Франси? Скажи нам сначала, что нас ждет?
— Нет уж, этого я вам не открою.
— О-о-о…
— А что, разве было когда-нибудь, чтобы Эль-Франси вас чем-то обделил?
— Нет, нет. Конечно, мы всегда были довольны.
— Тогда считаю до трех, а потом бежит первая группа. Раз… два… три!
Понеслись, только пятки засверкали. Каждый хотел стать победителем и получить от охотника загадочный приз.
— Теперь вы!
Мальчики побольше выстроились в ряд. По команде Парвизи рванули со всех ног и они.
Оставалась еще одна группа. Дети устали от ожидания, и все же итальянец решил попридержать их еще немного, чтобы получить наконец возможность переговорить с Селимом с глазу на глаз.
Но вот побежала и третья группа.
— Рассказывай, Селим!
— Дея свергли; господству турок конец. Рабы свободны!
— Селим, Селим! Неужели это правда? Друг, не шути со мной!
Он хлопнул спутника по спине. Пальцы итальянца железной хваткой сжали плечо негра.
— Какой-то незнакомец только что принес в деревню эту весть. Некий европейский флот обстрелял Алжир. Город полностью разрушен. Никогда, никогда больше не будет рабства, Луиджи!
— И всех рабов освободят?
— Да.
— Тогда и Ливио тоже свободен. Святая Дева, благодарю тебя! Закончились наши поиски. Ливио свободен, мой Ливио, мой мальчик! И Бенедетто, Чивоне, и все другие, кто подвергся нападению, — все свободны, все, все! О, я так счастлив, несказанно счастлив. Теперь я смогу вернуться на родину, покинуть эту адскую страну, жить со своим сыном!
— Да. Тебе здесь больше делать нечего.
А что же это такое с Селимом? Почему он не радуется; он, который не жалел ни сил, ни трудов, чтобы отыскать ребенка? Ведь должны же были Ливио найти, может, он уже на пути в Геную? Разве не сияет небо от радости, не ликует природа от этой победы, уничтожившей корсаров, освободившей людей от рабских оков?
Все виделось Парвизи в сиянии и великолепии. Небо, горы, растительность, желтый песок. Все — не как всегда. Ливио свободен. Это переменило весь мир — только не Селима.
Что с ним? А-а-а!..
— И ты тоже поедешь со мной в Италию, на мою родину, как мой друг!
— Луиджи! Это правда?
— Разве Эль-Франси лгал тебе когда-нибудь?
Белоснежные зубы Селима засверкали перламутром, щеки растянулись в широкую, радостную улыбку.
— Нет, нет, Эль-Франси никогда не говорил неправды. Но в Италии все по-другому, чем в Алжире?
