Флибустьер - Ахманов Михаил Сергеевич (читаемые книги читать TXT) 📗
– К Старрику, – пояснил Боб. Мортимер, отвлекшись от спора с Хенком, добавил:
– Иди, иди. Должно быть, серебришко взвесили, и надо посчитать, чего кому положено. Ты там почаще умножай да складывай. Вычитать и делить не обязательно.
– Это уж как получится, – произнес Серов и зашагал вслед за Хрипатым к дому коменданта.
Очутившись в довольно просторной комнате, он с удивлением приподнял бровь. Против ожиданий, здесь не было никого из офицеров, ни Тома Садлера с его бухгалтерской книгой и счетами, ни бомбардира Тегга, ни шкипера ван Мандера, ни даже Эдварда Пила, который всегда косился на Серова недобрым глазом. На полу здесь лежали шкуры ягуаров, к стенам крепились шандалы с горящими свечами, мебель была неуклюжей, самодельной, зато изготовленной из драгоценного красного дерева, – массивный стол, скамьи, два сундука и огромное кресло. В кресле сидел Джозеф Брукс, а на столе перед ним находились винный бочонок, дюжина оловянных кружек, пистолет и толстая оплывшая свеча в медном подсвечнике. О завершившемся совете напоминали лишь пустые емкости да этот бочонок с выбитым дном.
– Садись. – Капитан показал пистолетом в сторону лавки.
– Благодарю, сэр.
Серов опустился на жесткое сиденье. С минуту капитан разглядывал его, щурясь и поигрывая оружием. Граненый пистолетный ствол смотрел то на ополовиненный бочонок, то на пламя свечи, то прямо в лоб Серову; казалось, сейчас будет задан вопрос – и, в случае неверного ответа, пуля разнесет ему голову. Это совсем не исключалось, тем более что Брукс был изрядно под хмельком.
Наконец он пробурчал:
– Ты правда сын маркиза? Не вздумай врать! И смотри мне в глаза, сукин сын!
– Правда, – заверил его Серов и перекрестился. – Чтоб мне лизать сковородки в аду до скончания века, если не так!
– Хмм… – Брукс наклонил бочонок, налил в кружку вина, выпил. – И что же имеется у твоего папаши? Земли, замок, капитал?
– И то, и другое, и третье, однако не для меня. Есть законный наследник, сэр, а я… я так, грешок юности. Отец дал мне воспитание, какое прилично дворянину, и отпустил на вольные хлеба. Он считает, что безземельный рыцарь должен кормиться своим мечом и разумом.
Капитан опять оглядел его и снова хмыкнул.
– Похоже, Эндрю, ты не слишком преуспел в своем рыцарском кормлении… Ну, дьявол с этим! Скажи, а не было у тебя мысли прибрать к рукам папашино достояние? С законным наследником ведь всякое могло случиться. Кость могла поперек горла встать, мог споткнуться и упасть в колодец… Есть у вас в замке колодец, а?
– И не один, – ответил Серов, принимая, как диктовали правила игры, холодный и гордый вид. – Если я правильно понял, сэр, вы намекаете, что я мог бы прикончить наследника, то есть своего малолетнего брата. Братишку… ээ… Этьена. – Не отводя глаз от пистолета, он приподнялся и грохнул по столу кулаком. – За кого вы меня принимаете, сэр?! Меня, рыцаря и дворянина? За братоубийцу? Да за все сокровища персидского шаха я бы не…
– Сядь! Сядь и успокойся, дворянская задница! – рявкнул капитан. И, уже тише, добавил, будто бы про себя: – Слишком честен, слишком благороден… верно Джулио сказал – как есть чистоплюй… да еще без гроша в кармане.
– Это почему же без гроша? – возразил Серов. – Нынче мой грош на тысячу песо тянет!
Брукс сунул пистолет за пояс и пренебрежительно махнул рукой:
– Тысяча песо, ха! Хватит лишь на джин и шлюх! Видно, твой благородный родитель не объяснил тебе, что такое настоящее состояние. – Приложив пятерню к груди и явно имея в виду себя, он начал перечислять: – Усадьба на Тортуге и поместье на Ямайке с плантациями сахарного тростника и без всяких долгов – раз! Винокуренные заведения, та же Ямайка и еще Барбадос – два! Корабль, мой «Ворон», который приносит хороший доход, – три! Сто восемьдесят тысяч песо в золоте, серебре и драгоценностях, что на хранении у де Кюсси, – четыре! Ну и последнее – деньги, которые я получу с нынешней добычи… тысяч шестьдесят, а то и сотня, если выгорит дело с этим чертовым рудником.
– Рад за вас, сэр. Просто счастлив! – произнес Серов, лихорадочно соображая, зачем капитан перечисляет ему свои богатства. Возможно, намерен предложить пост управляющего? Скажем, водочным заводиком на Барбадосе?
Но, похоже, причина была в другом. Джозеф Брукс хлебнул из кружки, вытер губы рукавом камзола и со значением сказал:
– Я, слава Иисусу, состоятельный человек, владелец земель, корабля и звонкой монеты. Сквайр, а это, разрази меня гром, не ниже маркиза или барона! И, как положено сквайру в моем возрасте, есть у меня наследница. Одна, законная! Догадываешься, кто?
– Разумеется, сэр.
При упоминании наследницы Серов похолодел. Если Брукс догадался о его чувствах к Шейле, дальнейший номер программы мог быть таким: «Ты, французский ублюдок! Не смей тянуть свои грязные лапы к моей племяннице!» И – бац из пистолета в лоб!
Впрочем, руки капитана Брукса лежали на столе, а лицо, несмотря на багровый оттенок, казалось спокойным и даже задумчивым. Наклонившись к Серову и обдавая его сочными запахами вина и пропотевшего шерстяного камзола, он буркнул:
– Я тут к Пилу приглядывался. Пил джентльмен, тоже из благородных, а кого он там в Лондоне прирезал, это мне как черепахе мачта с парусом. Жестковат, конечно, но ловкий малый и пойдет далеко, если свои же не выпустят кишки… Но Пила она не хочет. – Он с удивленным видом уставился на свои сильные короткие пальцы и повторил: – Не хочет, дьявол меня побери!
Да это ведь сватовство! – вдруг ударило Серову в голову. Как есть сватовство! Вот товар, синеглазая Шейла Джин Амалия и сундук с ее приданым, а вот и купец, хоть и внебрачный, а все же сын маркиза, благородный чистоплюй без гроша в карманах… И никакие грамоты не нужны, чтоб подтвердить его дворянство, ибо среди команды он выделяется как белая ворона в стае черных. Выделяется, ром и гром, хоть и желал бы стать похожим на других! И это заметно. Не такой уж Брукс наивный, чтобы верить ему на слово, он бы и грамотам дворянским не поверил, даже с печатью святейшего Папы, а вот своим глазам и мнениям он доверяет вполне. Вот молодой человек, не кровожадный, но владеющий оружием, вежливый, но не подобострастный, постигший науки и языки, не сквернословящий и пьющий в меру, с понятием о чести – не бегает по шлюхам, не обирает трупов… Кем он может быть в текущую эпоху? Лишь дворянином из такой семьи, где позаботились о воспитании отпрыска, пусть незаконного, в рыцарском духе. Большая ценность, особенно в Вест-Индии, где негодяев пруд пруди!
Постигнув капитанову логику, Серов успокоился, сделал серьезное лицо и стал ожидать дальнейших предложений. С ними не задержалось.
– Не все же ей чернозадых потрошить, – сообщил Брукс. – Она хорошая девчонка, и ей нужны дом, муж и дети. Появится достойный человек, и она забудет, как с братом моим испанцы обошлись, с ее отцом то есть и с матерью. С Божьей помощью выбросит гнев из сердца… И Джулио о том же толкует, а он в жизни разбирается. Еще бы ему не разбираться! Он жену любимую ножиком проткнул… – Капитан потянулся к бочонку, налил в две кружки и пододвинул одну Серову. – Я ее спрашивал насчет тебя. Краснеет, опускает глазки и молчит. А ты что скажешь, Эндрю?
– Со мной она не молчит, сэр, – приободрившись, заметил Серов.
– Значит, есть о чем поговорить? Ну, благослови вас Бог! – Они чокнулись и выпили. Потом Брукс промолвил: – Тому Садлеру на покой пора, и после этого дельца он со своим капиталом может на Ямайку перебраться. Будешь вместо него казначеем, еще обучишься навигации у ван Мандера… Чем больше капитан умеет, тем крепче сидит. Запомни это, парень! И еще одно: всегда стреляй первым. Смутьяну – пулю между глаз, а в чем он смутьян, выяснишь после. Ведь если не смутьян, так наверняка мерзавец, и ты, сокративший дни его и грехи, большую услугу ему оказал – меньше придется мучиться в чистилище. – Опрокинув в рот вино, Брукс пообещал: – Ну, я тебя еще поднатаскаю, а сейчас иди. Выступаем на рассвете, и ты поведешь Галлахеровых ублюдков. Чарли останется тут.
