Красные кресты - Мейсснер Януш (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Но ты же не собираешься его продавать? — вскричал Пьер. — И в мыслях такого не было, — отрезал Мартен. — Но Шульц теперь человек богатый и ему кажется, что за свои деньги может получить все, что угодно. Трудно объяснить ему, что он ошибается.
— А что ещё с ним произошло?
На этот вопрос трудно было ответить коротко. Ведь Генрих Шульц развил весьма многостороннюю деятельность. Он теперь стал крупным купцом и банкиром, а понемножку заодно и ростовщиком. Занимался маклерством, стал судовым поставщиком, владел большим торговым домом в Гданьске с филиалами в Амстердаме, Копенгагене, Гамбурге и Лондоне, поддерживал отношения с Ганзейским союзом, размещал капиталы в солидных судостроительных фирмах. Его склонность к политическим интригам нашла удовлетворение в таинственных переговорах между гданьским сенатом и влиятельными фигурами при дворе Зигмунта III в Польше, Иакова XI в Шотландии, Филипа II в Испании, даже Папы Сикста X в Риме. Благодаря услугам, которые он с виду безвозмездно оказывал кардиналам и епископам, он добивался их расположения, вызывал симпатии и доверие клира набожностью, деликатностью и не столь уж большими пожертвованиями в пользу церкви, которые тем не менее умело придавал огласке; доставлял сведения и получал их сам одному ему известными путями, благодаря чему всегда был прекрасно информирован и слыл наиболее дальновидным человеком в торговых кругах. Если он до сих пор не заседал в магистрате Гданьска, (о чем не раз прежде мечтал) то только потому, что не имел времени на выполнение столь почетных функций; но и там пользовался влиянием и уважением.
С давних времен, ещё когда он плавал на «Зефире» юнгой, а потом помощником Мартена, он сохранил к нему странное смешанное чувство, которое слагалось из зависти и удивления, насмешливого презрения и желания унизить его, и прежде всего — расчета. Шульц верил в удачу Мартена, в его счастливую звезду, считал его самым способным капитаном, а его корабль прекраснейшим парусником на свете. Желал сделать тот своей собственностью, не лишая Яна капитанства, но только подчинив все его начинания своим практичным планам, куда более рассудительным, чем фантастические и рискованные затеи Мартена.
— И в мыслях такого не было, — повторил Ян. — «Зефир» все, что у меня было, когда мне стукнуло восемнадцать, и почти все, что есть теперь. Все прочее… — он щелкнул пальцами. — Все прочее плывет сквозь пальцы и уходит, как вода в песок. Было — и нету! Но пока у меня есть «Зефир»и такие друзья, как Пьер Каротт, мне нет до него дела: нет — значит будет!
— Ты неисправим, — признал Каротт. — Но я не собираюсь читать тебе мораль, — все равно без толку. Будь я на месте Шульца — не дал бы тебе, разумеется, ни гроша, и полагаю, так он и поступит. Но поскольку я не Шульц и не намерен лишать тебя «Зефира», ссужу тебе немного денег на неотложные нужды. Какая сумма может тебя выручить?
Мартен точно не знал, и Каротт казался немало огорчен этим.
— Вижу, придется мне самому заняться твоими делами, — заметил он, качая головой. — Пойдем. Моя шлюпка ждет у пристани. Сначала я хочу показать тебе «Ванно», ну а потом — посмотрим…
ГЛАВА II
Монастырь иеронимитов в Сан Лоренцо эль Реал, воздвигнутый посреди скалистой, пустынной Гвадаррамы, казался погруженным в глубокий сон. По крайней мере так можно было судить, глядя со стороны небольшого местечка Эскориал, которое лежало ниже, по дороге на Мадрид. Но жители Эскориала немногое могли увидеть через наружную стену и в зарешеченных окнах этого могучего сооружения, возведенного в память победы под Сан — Квентином. Два десятка внутренних дворов разделяли монастырь на семнадцать зданий разного назначения, восемьдесят девять башен возносилось в небо, тысячи колонн подпирали своды и аркады, тысяча сто окон смотрели на все четыре стороны света.
Большая часть этих окон была сейчас темна, но из одного, втиснутого между боковой стеной собора и фронтоном замка, пробивался свет. Окно вело в небольшую комнату, увешанную темно-зелеными гобеленами, с палисандровым столом и тяжелым резным креслом, на котором сидел бледный, преждевременно постаревший мужчина в черной бархатной одежде без всяких украшений, кроме небольших кружевных брыжей вокруг шеи. Он ещё работал, хоть минула полночь и хотя в тот день ему докучала подагра, да ещё гноящиеся язвы на шее и в пахах. Он работал, как ни один из современных ему владык, управляя из-за этого стола судьбами множества народов и стран, в которых возводил на трон или свергал регентов и вассалов, назначал епископов, истреблял еретиков и крепил католическую веру. Был он королем Испании и Португалии, владел Нидерландами и половиной Италии, господствовал в Вест — Индии. Считая себя орудием Бога на земле, все, что делал, совершал во имя славы Господней, чтобы стать достойным своего божественного предназначения. Знал, что когда умер его отец Карл X, на небесах того встретила сама Святая Троица. И в отношении столь необычайного факта не испытывал никаких сомнений — ведь сам Тициан Вечеллио поместил эту сцену на своем живописном полотне.
Верил, что и он, Филип II, когда — то удостоится подобного приема в раю. Но прежде чем это произойдет, предстояло ещё столько сделать!..
Он чувствовал усталость, но отгонял мысль об отдыхе. И где бы он мог отдохнуть? Ведь не во дворце же Пастрана рядом с Анной Эболи, которая, как оказалось, не была ему верна…Она, должно быть, постарела за эти годы. Сейчас ей сорок семь, а тогда в Аранхуэсе…
Нет, ему не следует возвращаться к этим воспоминаниям. Маркиза Эболи должна была до смерти оставаться в заключении, ему же предстояло разрешить спорные вопросы в делах церкви, в которых он противостоял папе, нужно было заняться окончательным подавлением восстания в Нидерландах, помочь католикам во Франции, укротить арагонские кортесы. Его терзала болезнь, возбуждали гордость и жажда мести, прежде всего мести Англии и Елизавете, которая столько раз избегала как его любви, так и ненависти.
« — На этот раз ей от меня не уйти!» — подумал он.
Вопреки своим привычкам он стал спешить, разъяренный исполнением смертного приговора Марии Стюарт и дерзким нападением Дрейка на Кадис. Дух его жаждал победы. Кроме благословения, он получил от папы Сикста X немалые субсидии на эту экспедицию, и к тому же обладал мощнейшим в мире военным флотом и самой многочисленной армией — свыше ста тысяч человек под ружьем.
Поставить на колени этих островитян! Вырубить мечом и выжечь огнем их ересь! Покорить Елизавету и заставить её вернуться в католицизм, чтобы потом, когда — нибудь, предстать перед Святой Троицей с такими заслугами — что за прекрасная картина!
Он вдруг очнулся от размышлений.
Его доверенный советник и любимец, тридцатилетний кардинал, эрцгерцог Альбрехт Габсбург, епископ Толедо, начал зачитывать вслух текст документа, отредактированного в тот день Conseio de Estado, по поводу задуманного вторжения в Англию.
— Прежде всего надлежит посвятить это великое предприятие Господу и позаботиться о чистоте и набожности тех, кто будет избран для его воплощения. Поскольку однако Его Королевское Величество уже издал общий приказ по этой части и назначил лицо, которому поручено этим заняться, необходимо только вновь огласить указ Его Королевского Величества и внимательно следить, чтобы тот был исполняем в точности.
Филип II одобрительно кивнул.
— Во — вторых, — читал далее Альбрехт, — используя все возможные способы, следует как можно скорее собрать необходимые фонды на оснащение новых кораблей.
— В — третьих, чтобы определить эти способы, надлежит созвать специальную комиссию теологов, которым можно будет доверить столь важное дело и признать их мнение окончательным.
Взглянув поверх документа на монарха, кардинал встретил его хмурый взгляд. Король, казалось, ожидал продолжения. Но члены Государственного Совета до сих пор не могли согласовать между собой более конкретных и подробных соображений. Они лишь постановили собраться вновь назавтра, в надежде, что ночь вдохновит их на согласие.
