Приключения моряка Паганеля часть I - «Боцман и Паганель или Тайна полярного острова.» (СИ - Гораль Владимир Владимирович
– «Не считай чужие годы, моряк, глухо ответил отшельник. Это занятие бесплодное. Я не такой древний каким мог бы показаться. Этого бродягу» – кивнул он на распластанную на полу шкуру белого медведя – «я убил почти два года назад, когда тёмной полярной ночью вышел на двор по нужде. Карабина при мне не было, а был только острый обломок соснового бруса по счастью попавшийся под руку. Я согласен помочь вам и не думайте, что из особых симпатий. Русские мне не слишком симпатичны. Я просто уважаю вас, поскольку есть за что. Ваш Сталин был тот ещё людоед, не лучше Гитлера. С другой стороны эти непонятные парни из грота могут добраться и до меня. Узкоколейка приведёт их почти к моему порогу и они поймут, если уже не поняли, что я ненужный свидетель их возни на острове».
Боцман удовлетворённо кивнул:«Спасибо за решение, Верманд. В таком случае не будем терять времени, поскольку наши общие недруги могут появиться в любую минуту».Все поднялись и во главе с хозяином направились к выходу. Решено было не теряя времени вернуться в грот на дрезине и как можно быстрее получить доказательства враждебного присутствия на норвежском острове. В силу его стратегического положения эта тайная сила могла представлять опасность как для Норвегии(между прочим активного члена НАТО), так и для Союза. То что люди тайно явившиеся в бывшую тайную базу германских подлодок времён второй мировой могут работать и на советские спецслужбы никому из нашего экипажа(включая капитана) почему-то в голову не пришло. Тогда охваченные охотничьим азартом мы словно гнались за призраками, забывая поговорку, что иногда охотник и добыча внезапно меняются местами.
Глава 26. «Ремонтники»
По дороге к узкоколейке и затем в туннеле Гена Эпельбаум постарался получить у Верманда ответы на некоторые занимавшие нас вопросы. Вард хорошо изучил грот за те годы пока он пустовал. Пару раз в нём появлялись люди – норвежцы, скорее всего военные. Та пещера-воронка от американской бомбы, через которую мы вышли на заброшенную немецкую базу, даже была этими военными замурована. Наверное они имели какие-то виды на удобное, сокрытое от лишних глаз место, но что-то у них не сложилось и в гроте до последнего времени больше никто не появлялся.
Меньше года назад на заброшенной базе германской кригсмарине появились гости. Верманд наведался туда пополнить кое-какие запасы из бесхозных кладовых. Тогда он впервые услышал голоса неизвестных людей в тоннеле и разумно решил не представляться незваным гостям. Как позднее выяснил норвежец числом их было человек двадцать пять-тридцать. Действовали они вполне уверенно, видимо имели нужные схемы расположения хранилищ и инфраструктуры бывшей германской базы.
Говорили они на плохом английском, приправленном марсельским арго, голландскими и немецкими словами и фразами. То и дело кто-то из них, общаясь видимо с соотечественником переходил на французский, нидерландский и даже арабский. Это был сброд, или если угодно интернационал. Преобладали смуглые южане, четверо чернокожих парней, а так же пять или шесть белых мужчин европейского типа. За главного был невысокий худой старик, говоривший по английски с заметным немецким акцентом.
Говорили они громко, никого не опасаясь и наш отшельник услышал, что в грот они прибыли на субмарине и занимаются восстановлением части инфраструктуры старой немецкой базы для приёма ещё то ли одной, то ли двух подлодок. Саму субмарину старик не видел, поскольку не мог наведаться в большой зал грота не будучи замеченным кем-то из её экипажа. Главной же их целью является проведение неких акций, суть которых была тогда неясной для норвежца. Верманд имел возможность наблюдать за этой группой, облачённой в тёмно-синие одинаковые комбинезоны и утеплённые куртки-аляски, из обнаруженного им ранее, скрытого, незаметного снаружи помещения. Он обещал, что покажет нам его. Если за столько месяцев незнакомцы в нём так не разу и не появились, то значит им об этой комнате неизвестно.
Устиныч всё это время негромко переводил для меня, Бориса и Ромы содержание рассказа Верманда, поскольку скорее предпочёл немного побыть синхронным переводчиком, чем любоваться на наши раздражённо непонимающие физиономии. Верманд остановил дрезину где-то посередине туннеля и спешившись направился к скалистой стене с правой стороны по направлению к гроту. Стоя спиной к нам, он нажал на один из камней и словно в фильме о старинном замке часть скалы с сдвинулась в сторону, но видимо недостаточно, поскольку старик в раздражении произнёс знакомое всем нам по фильмам про войну странное для норвежца хлёсткое, как удар стеком немецкое ругательство: «Шайзе!» Наверно вспомнились деду молодые годы и учёба в Германии. Верманд протиснул своё коренастое тело в образовавшуюся щель и надавив всем корпусом, заставил замаскированную в скале дверь сдвинуться ещё сантиметров на пятьдесят.
Затем норвежец исчез на несколько минут в темном проёме. Вскоре помещение осветилось желтоватым электрическим светом. Одновременно с этим мы почувствовали лёгкую вибрацию и гул, как выяснилось через минуту это работал небольшой автономный дизель генератор. Верманд пригласил нас внутрь и предложил осмотреться. Мы словно попали в небольшой политехнический музей со строгими правилами. Старик запретил прикасаться к экспонатам, то есть к приборам. Это была просторная комната с большой полукруглой панелью управления, которая походила на панель в операторском зале какой-нибудь невеликой электростанции середины двадцатого века. Нечто подобное я видел у нас на Кольском полуострове в Ура-Губе во время школьной экскурсии на Кислогубскую экспериментальную приливную электростанции. Несколько комодообразных панелей(гордость германской «электроники» конца тридцатых, начала сороковых) с разноцветными лампочками индикации, чёрными тумблерами переключателей и пучками жёлто-сине-красных проводков громоздились по обе стороны от центрального пульта.
«Скажи, Верманд, а как давно эти новоявленные хозяева грота были в нём в последний раз и вообще была ли в их визитах какая-то периодичность?» – Полностью перейдя на уважительно-доверительный тон, спросил боцман норвежца. Старик, тяжко вздохнув ответил:«Впервые они появились на острове летом прошлого года. Выгружали в гроте, видимо с подлодки какие-то ящики, много и большие. Как я понял с оборудованием и ещё бог знает с чем. Что-то монтировали в машинном и основном операционном зале старой немецкой инфраструктуры грота. Отремонтировали, обновили и запустили обветшавшую прежде приливную электростанцию. На это у них ушло три недели, видимо сказывалась нехватка рабочей силы. Затем исчезли и снова появились зимой, в конце февраля. Привезли, судя по более изящным ящикам и подслушанным мной разговорам какую-то электронику, толковали о монтаже пункта слежения, покрывающем Норвежское побережье с морями и окрестностями, говорили о каких-то сателлит-антеннах. Затем в конце марта исчезли. Так что какой-то периодичности в их визитах я не заметил».
Закончив рассказ Верманд заявил, что из всего вышеизложенного следует:«ремонтники», как назвал их сам норвежец, могут появиться в любую минуту и в целях безопасности нашей русско-норвежской компании не стоит «светится», а для этого он должен погасить свет в туннеле и поставить дрезину на прежнее место.
«Я надеюсь, что вы не трогали груза, который находился в кузове?» – с внезапным подозрением спросил он. Я почувствовал как мои щеки заливает краска. Мне почему-то вспомнились мои ощущения шестилетней давности, когда я был застукан домашними за злодейским хищением двух плиток шоколада из семейных запасов. «Кхе – кхе» – смущённо покашлял боцман Друзь. – «Тут такое дело, Верманд». Он отвёл старика в сторону и нервически шевеля усами, морщась как от зубной боли, полушёпотом изложил ему, так сказать «диспозицию».
«Это я Верманду про использованные и унесённые батареи доложил» – пряча глаза, объяснил он товарищам. В то же время Устиныч метнул в меня грозный взгляд: «Ни слова о коньяке». – прочёл я в этом молниеносном взоре. Старый Верманд заметил всё. Он усмехнулся, покачал головой и произнёс почему-то по английски :«Oh, those Russians… (Ох уж эти русские…)». «Вполне возможно», – подумалось мне – «что этот норвежский дед, так-же как и я является тайным поклонником поп группы Boney M».
