Плавучий остров (ил.) - Верн Жюль Габриэль (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
О количестве населения на Помету нельзя судить по острову Хао: людей там слишком мало. По-настоящему познакомиться с туземцами члены квартета могли на острове Анаа, в виду которого Стандарт-Айленд оказался утром 27 сентября. Лишь с довольно близкого расстояния стали видны роскошные древесные заросли Анаа. Этот остров, один из самых больших в архипелаге, имеет, если мерить по его коралловому основанию, восемнадцать миль в длину и девять в ширину.
Мы уже упоминали, что после того как в 1878 году циклон опустошил этот остров, столицу архипелага пришлось перенести на Факараву. Действительно, разрушения были ужасными, но можно было предполагать, что могучая природа тропической полосы, все восстановит за несколько лет. И в самом деле, остров ожил и стал таким же, как прежде.
Остров Анаа насчитывает в настоящий момент тысячу пятьсот жителей. Своему сопернику Факараве он уступает в одном чрезвычайно важном отношении: сообщение между лагуной и морем может осуществляться здесь лишь по очень узкому фарватеру, где вода, бурля водоворотами, устремляется к океану, так как лагуна лежит выше его уровня. На Факараве, наоборот, сообщение с лагуной облегчено двумя широкими проливами — на севере и на юге. Несмотря на то, что основная торговля кокосовым маслом перенесена на Факараву, живописный остров Анаа привлекает гораздо больше туристов.
Как только Стандарт-Айленд укрепился на своей новой стоянке, многие миллиардцы отправились на сушу. Одними из первых сошли на берег Себастьен Цорн и его друзья. На этот раз виолончелист согласился принять участие в прогулке.
Прежде всего направились в деревню Туахора, ознакомившись предварительно с условиями возникновения острова и его формацией, общими для всего архипелага. Здесь ширина известкового кольца равняется четырем-пяти метрам, берега острова, обрывистые со стороны моря, отлого спускаются к внутренней лагуне, окружность которой около ста миль, — как на Рероа и Факараве. На кольце этого атолла теснится множество кокосовых пальм — главное, если не сказать единственное, богатство острова, и под сенью их листвы ютятся хижины туземцев.
К селению Туахора ведет песчаная, ослепительно белая дорога. С тех пор как остров Анаа перестал быть столицей, французский резидент архипелага уже там не живет. Но его дом, окруженный невысокой стеной, стоит по-прежнему. На крыше казармы, где помещается маленький гарнизон под командованием сержанта морской пехоты, развевается трехцветный флаг.
Жилища Туахоры достойны всяческого одобрения. Это уже не просто хижины, а удобные, чистые и неплохо меблированные домики, построенные обычно на фундаменте из кораллов. Крыша выстлана листьями пандануса, из этого же ценного дерева сделаны двери и окна. Часто домики окружены огородами; усердные туземцы привозят для них плодородную землю, и они имеют поистине чарующий вид.
Хотя у этих туземцев, с их довольно темной кожей, менее примечательный тип, чем у жителей Маркизских островов, хотя лица у них не столь выразительны и нравом они менее добродушны, все же они являются характерными представителями населения Экваториальной Океании. К тому же они умны, трудолюбивы и, вероятно, будут более успешно сопротивляться физическому вырождению, угрожающему туземным племенам Тихого океана.
Основной их промысел, — как мог в том убедиться Фрасколен, — производство кокосового масла. Недаром же в рощах архипелага такое большое количество кокосовых пальм. Деревья эти разрастаются так же быстро, как коралловые образования на поверхности атоллов. Но у пальм есть враг, с которым нашим парижанам пришлось познакомиться, когда они отдыхали, растянувшись на берегу внутреннего озера, чьи зеленые воды представляют разительный контраст с лазурью окружающего моря.
Вдруг им почудился какой-то непонятный шорох, будто в траве что-то ползло.
Оказалось, что это был краб чудовищной величины.
Они поспешно вскочили, затем принялись рассматривать краба.
— Мерзкая тварь!.. — воскликнул Ивернес.
— Даже для краба! — добавил Фрасколен.
Это действительно был краб, которого туземцы называют «бирго» и который в изобилии водится на островах. Вместо передних лап у него две огромные клешни, два резака; с их помощью он ловко открывает орехи — свою излюбленную пищу. Бирго живут в глубоких норах, вырытых между корнями деревьев и выложенных в качестве подстилки волокнами от кокосовой скорлупы. По ночам они отправляются на поиски упавших орехов, карабкаются по стволам до кроны кокосовых пальм и даже сбивают плоды.
— Наверное, — говорит Пэншина, — этого краба мучил поистине волчий голод, если он решился в яркий полдень покинуть свое темное убежище.
Музыканты не трогают животное, желая понаблюдать за его действиями. Краб обнаруживает в кустарнике большой орех. Сперва он обдирает с него волокна; очистив орех, он начинает обрабатывать толстую скорлупу, молотя клешнями по одному и тому же месту. Проделав отверстие, бирго выбирает из скорлупы мякоть, пуская в ход тоненькие задние лапки.
— Совершенно ясно, — замечает Ивернес, — что природа приспособила бирго как раз для того, чтобы открывать кокосовые орехи.
— Что она создала кокосовый орех для пропитания бирго, — добавляет Фрасколен.
— А что, если мы нарушим предначертания природы и не дадим крабу съесть орех, а ореху — помешаем быть съеденным крабом?.. — предлагает Пэншина.
— Пожалуйста, не надо ему мешать, — говорит Ивернес. — Пусть даже бирго не думает худо о путешествующих парижанах.
Все соглашаются, и краб, который несомненно бросал гневные взгляды на Пэншина, с благодарностью смотрит теперь на первую скрипку Концертного квартета.
После шестидесятичасовой стоянки у Анаа Стандарт-Айленд отплывает в северном направлении. Он пробирается между бесчисленными островами и островками, и коммодор Симкоо уверенной рукой ведет его по этому узкому фарватеру. Понятно, что жители Миллиард-Сити покидают город и большую часть времени проводят на побережье и около батареи Волнореза. На пути Стандарт-Айленда все время попадаются острова, которые плавают на водной поверхности, словно зеленые корзины с цветами. Все это напоминает цветочный рынок на каком-нибудь канале в Голландии. Многочисленные пироги шныряют вблизи обоих портов; доступ туда им не разрешен, — на этот счет таможенная охрана имеет строжайший приказ. Часто, когда Стандарт-Айленд проходит на совсем близком расстоянии от коралловых берегов, к нему подплывают туземные женщины. Если они не появляются вместе с мужчинами в лодках, то потому лишь, что лодки для помотуанских представительниц прекрасного пола — табу и им строго запрещено в них садиться.
Четвертого октября Стандарт-Айленд останавливается перед островом Факарава у входа в южный пролив. Еще до того как лодки и катера начали перевозить на сушу гостей с плавучего острова, в Штирборт-Харбор прибыл французский резидент, которого губернатор распорядился доставить в мэрию.
Свидание протекает вполне дружественно. У Сайреса Бикерстафа весьма официальный вид, как того и требуют подобные церемонии. Резидент, пожилой офицер морской пехоты, не остается в долгу. Чопорности, важности, достоинства и «деревянности» как с той, так и с другой стороны больше чем достаточно.
После приема резиденту предложено осмотреть Миллиард-Сити, который по поручению губернатора показывает ему Калистус Мэнбар. Наши парижане и Атаназ Доремюс в качестве французских граждан пожелали сопровождать г-на директора. Для резидента — большая радость провести время в обществе соотечественников.
На следующий день губернатор Стандарт-Айленда отправляется на Факараву с ответным визитом к старому офицеру, и вновь оба принимают торжественный вид. Сходит на берег и квартет и направляется в резиденцию. Она представляет собою весьма простую постройку, в которой размещен гарнизон, состоящий из двенадцати старых матросов. На мачте перед домом развевается французский флаг.
Хотя Факарава и сделалась, как мы уже говорили, столицей архипелага, все-таки она решительно уступает своей сопернице Анаа. Главное селение не столь живописно расположено под зеленой сенью деревьев, и население здесь ведет не столь оседлый образ жизни: кроме производства кокосового масла, центром которого является Факарава, жители занимаются также ловлей раковин-жемчужниц. Торговля перламутром заставляет их бывать на соседнем острове Тоау, где для этого промысла имеется все необходимое оборудование. Туземцы смело ныряют в воду и не боятся двадцати — тридцатиметровых глубин, так как привыкли хорошо переносить большое давление и способны удерживать дыхание больше минуты.
